Страница 4 из 70
Есть еще, правда, и непредсказуемый джокер, но не во всех играх.
Наверное, именно потому и не любят карты почти все церкви, все религии мира, называя колоду «библией дьявола»; слишком очевидные аналогии — вместе все карты или все люди, когда собраны в колоду или в общество, могут служить исходным материалом для какой угодно игры: от пролетарского «дурачка» до аристократического преферанса, от любимых блатными «триньки», «тэрца» и «секи» до старомодного пасьянса или классического цыганского гадания.
Василий Николаевич Злобин, более известный в городке как Злой, любил игры, построенные не столько на глупом везении, сколько на умении просчитывать несколько ходов вперед — прежде всего за партнера. Правда, и колоду можно подтасовать, сделать крапленой, но он, Вася Злобин, никогда не практиковал подобные вещи.
Да и зачем?
К своим сорока двум годам заслуженный мастер спорта по вольной борьбе, победитель многочисленных международных олимпиад и всемирных чемпионатов, а ныне главбандит городка Василий Николаевич Злобин достиг всего или почти всего, о чем можно мечтать в нищем районном центре.
Деньги?
По местным меркам, денег у Злого было так много, что даже он, человек обстоятельный, иногда забывал, сколько же именно. Если уж для тебя стодолларовая бумажка — не богатство Шахерезады, а обыкновенная разменная купюра, и если таких бумажек у тебя все прибывает и прибывает, то беспокоиться о будущем нечего.
Имя?
Имя его внушало в городе страх. Плюс — многочисленные спортивные титулы (о последнем свидетельствовала коллекция кубков, медалей и грамот, расставленных за стеклами серванта). Плюс — ежегодное поздравление с днем рождения из Спорткомитета РФ. Плюс — фотография на стенде в городском саду «Лучшие люди нашего города». Плюс, что куда важней, — авторитет среди московских мафиози уровня выше среднего…
Положение в обществе?
О каком обществе в этом городке можно было говорить? Взяточники-менты, алкоголики из мэрии, проходимцы из налоговой — все эти люди, не говоря уже о прочем быдле, трепетали перед Злобиным.
Бабы?
За свою жизнь Злой поимел их слишком много, чтобы остановить выбор хотя бы на одной. Как правило, женщины попадались ему жадные, глупые, истеричные и неразвитые. Василий Николаевич их откровенно презирал — других эмоций эти твари не вызывали. И потому общение с бабами сводилось к нехитрому физиологическому процессу, эдакому незамысловатому освобождению организма от излишков спермы…
Уважение в собственных глазах?
Василию Николаевичу было за что себя уважать. Провинциал Злобин всегда стремился, чтобы у него «все было как у людей». Применительно к этому городку — «как у московских пацанов». И внешне он, мафиози местного масштаба, ничем не отличался от преуспевающего московского гангстера, каковыми их обычно представляют по книгам и фильмам: агрессивного вида джип «Шевроле-Тахо» (до этого был «шестисотый»), роскошная стометровая квартира в сталинском доме, со стеклопакетами, навесными потолками и подогревом полов, ежегодные поездки на модные забугорные курорты…
И единственное, что действительно беспокоило Злого, так это неумолимое старение. Нет, не стариковские немощи пугали бывшего заслуженного мастера спорта в тяжелой весовой категории, а естественное сужение горизонта и потеря широты мышления. И, наверное, потому он так любил преферанс. Именно эта игра давала возможность проводить параллели, делая сравнения достоинства карт и удельного веса игроков.
Вот и теперь, субботним вечером, в роскошной холостяцкой квартире Злобина собрались трое — посидеть, выпить, расписать пульку.
Сам хозяин, стодвадцатикилограммовая туша, втиснутая в спортивный костюм, как и подобает человеку его ранга, сидел во главе стола. Слева пыхтел над картами дородный пожилой мужчина с красным рачьим лицом, напоминавшим надраенный медный таз. Это был начальник местного ГУВД, подполковник Олег Гаврилов, сосед по подъезду, небескорыстно покрывавший Злого в разных щекотливых ситуациях. По правую руку от хозяина горбился над столом длинноволосый очкарик с внешностью семинариста былых времен. Мелкая сошка из мэрии Владимир Лысенко слыл в городке человеком пакостливым, мелочным и завистливым. Поговаривали даже, что несколько лет назад он лечился от педерастии, но не долечился. Этот «голубой» был нужен Злому как лицо, через которого он обычно общался с городскими властями.
Глядя, как тщательно перетасовывает карты клерк из мэрии, Василий Николаевич в очередной раз поймал себя на сравнении и улыбнулся своим мыслям. Что ж, все правильно: каждая карта рубашкой вверх — загадка, как и любой незнакомый человек. Пока не раскрыл, неясно, что собой представляет. Может блефовать, прикидываясь козырным тузом, а на самом-то деле — рядовая семерка или восьмерка. Переверни — сразу видишь и его суть, и цену, и то, как можно использовать с пользой для себя и с ущербом для партнера…
Мент Гаврилов выглядел в глазах Злобина чем-то между десяткой и валетом. Пока эта карта не козырная, но как знать, чем обернется очередной виток «борьбы с оргпреступностью»?! Педераст Лысенко, естественно, был рангом пониже — семерка, но, пока имеет доступ к телу мэра, семерка козырная. И никто не может сказать, что будет объявлено козырем при следующей сдаче карт…
— Василий Николаевич, ваше слово, — подобострастно изогнул спину клерк.
Первая сдача карт обескуражила: восемь, девять, десять, валет пик, то же самое — в трефях и две девятки: червовая и бубновая.
— Пас, — произнес Злобин веско.
Подполковник тут же заказал игру в семи червей.
Подумав, Клерк решил вистовать, и карты Злого перешли к нему…
— Наверное, карты недостаточно хорошо перетасованы, — виновато произнес Лысенко, который и сдавал карты в последний раз.
— Карты кажутся плохо перемешанными до тех пор, пока к человеку, который так утверждает, не приходит хорошая карта, — парировал Василий Николаевич — несомненно, фраза претендовала на афоризм.
В это время из прихожей донеслась мелодичная трель звонка.
— Это ко мне, — бросил хозяин, грузно поднимаясь из-за стола.
Спустя минуту Василий Николаевич уже впускал в прихожую Сникерса.
— Привет, Жора. — Злой первым протянул руку, добавляя назидательно: — Опаздываешь…
— В обменке задержались, — виновато заморгал Сникерс. — Да с цыганами пришлось воспитательную работу вести.
Видимо, вошедший ожидал, что хозяин предложит пройти хотя бы на кухню, но такого предложения не последовало.
— Извини, Жора, люди у меня, по делу, — коротко пояснил Злобин и тут же разглядел на лице Сникерса обиду — мол, западло меня со своими гостями знакомить?
Однако высказывать обиду тот побоялся. Лишь коротко остриженная голова с перебитым носом сделала полуоборот в сторону вешалки — Сникерс по одежде определил, что именно за гости сегодня у Злого, и брезгливо поморщился. Мол, с мусорами и пидарами общаешься, а со мной не хочешь?
— Приходится и этих прикармливать, — словно прочитав мысли «звеньевого», прокомментировал хозяин. — Полицейские и воры, итальянское кино… Ну, все у вас нормально? — Несомненно, Злобин имел в виду увеличение «налога за охранные услуги».
— Барыги порыпались маленько, но все отдали, — доставая из внутреннего кармана сверток с долларами, пояснил гость, явно довольный собой.
— Сколько тут? — полюбопытствовал хозяин, взвешивая пачку в руке, и по его интонациям Сникерс понял, что тот давно уже просчитал, сколько именно денег должно сегодня быть.
— Пять девятьсот шестьдесят пять.
Куцые брови Василия Николаевича удивленно поползли вверх.
— А остальные?
— Цыгане еще должны чуток, завтра отдадут.
— Ну, ладно… — Злой протянул руку для прощания, и это заставило гостя удивиться еще больше. — Спасибо за работу…
— А как же… — начал было тот, однако Злобин прекрасно понял ход мысли Сникерса.
— Завтра после обеда с пацанами в мой офис заскочите, возьмете, что вам причитается. Минус то, что нам цыгане должны, — с них сами получите. — Поняв, что теперь самое время проявить что-то вроде снисходительного дружелюбия, Злой с чувством потрепал Сникерса по плечу: — Спасибо тебе, брат! Кланяйся от меня Прокопу и Антипу… Извини еще раз, что в хату не зову, — иногда надо и с нужными людьми встречаться. Пусть даже и с такими…