Страница 24 из 70
— Вот тут, — наманикюренный ноготь нотариуса Цысик небрежно черканул по бумаге.
Илья взял авторучку. Выпрямился, набрал в легкие побольше воздуха, незаметно отступил назад и чуточку вправо…
— Йех-х-х!..
Рванув влево, Дембель с размаху ударился головой в бревенчатую стену. Из уголков рта потекла густая кровавая пена, и Илья, уже без сознания, медленно сполз по стене на пол…
Как бы то ни было, но Корнилов добился своего: его не заставили сделать того, чему он противился. Да и мучения откладывались на неопределенное время: какой смысл истязать человека, если он теперь нечувствителен к боли?!
Дембель приходил в себя медленно и мучительно, но, по понятным причинам, не показывал виду, что постепенно обретает чувство реальности. Илья лежал ничком у стены и потому не мог видеть, что происходит в комнатке. Ноги его были полусогнуты, свободная правая рука, неудобно лежавшая под туловищем, уже затекла — видимо, долго же пришлось валяться без сознания!
Пленник напряг слух — где-то, как показалось ему сперва, далеко-далеко переговаривались между собой какие-то люди. Голоса звучали знакомо, но доносились приглушенно, размыто, словно из-под толщи воды. Да и шум в голове не позволял разобрать, о чем говорят.
Впрочем, минуты через три Дембель явственно различал не только слова, но и интонации. Говорили, естественно, о нем, об Илье Корнилове, и тональность беседы была явно растерянной…
— …Придет он в себя и вновь головой в стену, — раздражался кривоносый, — и опять час в отрубях будет валяться.
— Держать надо было…
Вне сомнения, этот голос принадлежал розовощекому ублюдку.
— Задним умом мы все крепки…
— Может, водой его окатить и еще разок попробовать? Давай мы с Антипом держать будем, а ты следи, чтобы правильно подписался…
Неожиданно зазуммерил мобильник. Прокоп тут же умолк.
— Алло… — явно недоброжелательно проскрипел кривоносый, но тут же изменил тон: — Вася, ты?.. Ага, за городом, на месте, как и говорили… Дозвониться не мог? Не знаю… Да как тебе сказать: не все дело сделали, половину только. Точнее — две трети. Старики его подписались и свалили, а сын их, сучонок, ни в какую. Решили его воспитать, так он, прикидываешь, что сделал? Вырвался — и сам о стенку головой бебанулся… Да, сейчас в отрубях лежит, а когда очухается — хер его знает… Да ладно тебе, Вася, а я-то в чем виноват?! Да не ругайся ты, откуда я знал, что он такой несговорчивый!.. Кому трубку дать? Вере Антоновне? Сейчас, сейчас…
Меньше чем через минуту нотариус Цысик деловито басила в трубку:
— Согласно действующему законодательству, необходимо согласие всех лиц, прописанных в квартире на момент совершения сделки. Если в момент отчуждения жилплощади кто-нибудь из ранее прописанных лиц временно выбыл, скажем, в стационар специальной психбольницы или на срочную службу в армию, обмен сильно затрудняется… Ага. Да. Понятно. — Неожиданно нотариус Цысик испуганно осеклась — видимо, абонент предложил что-то очень необычное. — Ну как же… Не знаю… По закону, формально — да. В случае смерти — конечно. Да, остаются двое. Подписи они поставили. Бумаги у Жоры, все составлено правильно, остальные формальности — через исполком. Василий Николаевич, есть еще один хороший вариант — через акт дарения. То есть вы им дарите этот домик, а они вам — свою квартиру. Но вновь же нужны подписи всех троих… Ну, как знаете… Даю ему трубку.
И вновь в мобильник заговорил Сникерс.
— Ну, как сказать… Да, в курсах, сколько их хата на Спиртзаводской стоит… Да ты чо, в натуре, серьезно? Это же статья, конкретная статья, сам понимаешь! — Видно, кривоносый сильно разволновался, потому что уже не говорил, а кричал: — Да не ссыкливые мы, просто… Может, укатаем его, а?.. Как, как?.. Сколько?.. Ну, не знаю… Прямо сегодня?.. Сейчас? Да ты чо! Ах-хренеть… — Голос бандюка испуганно дрогнул. — На какой трассе? Ну, не знаю… А менты?.. Да? Хорошо. Понял. Тогда я выезжаю, а Прокоп с Антипом сами его сделают. До скорого. Жди.
Илья понял: говорили только о нем. Понять это было нетрудно, как и другое: Злобин (а то, что звонил именно он, сомнений не вызывало) придумал для него, такого упорного и несговорчивого, нечто страшное. По крайней мере, последние растерянные реплики кривоносого, его уточнения о «конкретной статье» и «трассе» оправдывали самые худшие опасения.
Закончив телефонные переговоры, Сникерс со злобой бросил мобильник на стол (Илья различил характерный стук) и произнес:
— Ну, Вася, бля, совсем охренел. Знаете, что он мне сказал? Кончать его надо.
— Да ты чо! — не поверил Прокоп. — Так и сказал?
— Так и сказал. Мол, возиться с ним долго, да и гарантий нет, что потом опять копытом не упрется. Как ни крути, а мы его семейку на рогатину садим. А так… Мол, есть человек — есть проблема, нет человека — нет проблемы. Предки его документики подписали, и этого достаточно. А теперь и без него можно обойтись.
— Так что — задушить и в лесу волкам на съедение бросить? — уныло протянул Антип. — Найдут ведь, искать будут…
— Нет, Злой попроще решил. Завезти по трассе подальше, куда-нибудь в сторону Подольска, накачать водярой и аккуратно так машиной переехать. Чтобы наверняка было. Нетрезвый мужик переходил дорогу, был сбит автомобилем, номера которого установить не удалось. Личность его тоже будут устанавливать месяца два. Злой говорит — верняк, никто не подкопается. Мол, в Москве так часто поступают.
— Нескладуха получается, — засомневался Прокоп. — Следак какой-нибудь дотошный попадется, начнет копать, выяснит, что в этот же день его старики хату свою на эту халупу поменяли… Подозрительно.
— Злой говорит — ментов он берет на себя. Они у него ручные, прикормленные. Ладно, пацаны, тащите этого урода в тачку. Только сперва меня до автобусного кольца подкиньте. Вася говорит, чтобы я с документами у него через полчаса был. Срочно, мол. И дело у него ко мне какое-то. Придется на такси добираться. А я по дороге в деталях нарисую, что и как. Ну все, поехали…
Выкатив с разъезженного проселка на асфальт загородной трассы, грязно-синий «Форд-Скорпио» стремительно помчался в сторону города. Илья, зажатый на заднем сиденье между Прокопом и Сникерсом, выглядел так, как и положено человеку после сильнейшего удара головой о стенку. Окровавленная голова безжизненно болталась между подголовниками, правая рука, по-прежнему не заведенная за спину, свободно лежала на коленях. Несомненно, мучители были уверены, что несговорчивый клиент до сих пор «в отрубе»…
Однако сознание пленника работало четко: Илья лихорадочно искал выход, прикидывая плюсы и минусы своего положения.
Искал, но не находил…
Плюс был один-единственный: для бандюков он по-прежнему оставался без сознания.
Все остальное представлялось огромным минусом: и численный перевес бандюков, и оружие, наверняка бывшее у кого-нибудь из них, и ощущение собственной физической разбитости, и самое главное — близкая перспектива стать «жертвой дорожно-транспортного происшествия».
Еще четыре дня назад Илья и не подозревал, что может попасть в такую жуткую историю. Да где еще попасть? В родном городе! Он, движимый праведным чувством обиды за оскорбленную мать, решил наказать негодяев. И что в итоге? Старики-родители, по сути, выброшены на улицу, друг, которого он так внезапно обрел, потерян навсегда, а его, нормального пацана, везут, чтобы раздавить машиной.
Надеяться было не на что: разве что на какую-нибудь особую удачу или оплошность этих бритоголовых…
Ход мыслей нарушил хрипловатый голос Сникерса:
— …Слышь, Антип, вон у стоянки такси меня высади. Обожди немного, щас с Прокопом перебазарим, и обратно покатите.
Беседа с розовощеким была недолгой, и минуты через две Прокоп опять сел в машину.
— Слышь, чуть не забыл. — Кривоносый хотел было двинуться к такси, но вернулся к «скорпу».
Антип нажал на кнопку стеклоподъемника, высовывая наружу лобастую голову.