Страница 21 из 21
Макар установил аппарат и насмешливо закричал:
— Спокойно! Снимаю!
Каково же было его удивление, когда все три льва с оглушительным рёвом взвились в воздух. Глаза их горели, зубы сверкали, шерсть стояла дыбом, хвосты извивались, как змеи.
«Караул! — подумал Макар. — Я погиб! Я спутал! Это удавы безопасны, когда сыты. А львы опасны всегда! Тётя Анюта перед отъездом прочла мне сочинения Брэма — и всё перепуталось у меня в голове. Я спутал, я погиб!»
И вдруг — блестящая мысль — треножник фотоаппарата! Ведь каждая из трёх ножек остра, как пика! Макар протянул треножник навстречу кровожадным чудовищам.
Щёлк! Хлоп! Бац! — и три льва забились на треножнике, как бабочки на булавке.
Весело возвращался Макар домой. Он шёл и пел весёлую песню.
— Пускай погибли фотографии, — пел Макар, — шкуры львов ещё более украсят редакцию «Ежа».
Конь Макара, знаменитый Гвоздик, снова захворал малярией. Он стоял в конюшне и бредил.
— Нужно поймать жирафу, — решил Макар. — Как местная жительница, она не боится малярии.
Она быстроходна, добра, молчалива. Я поймаю жирафу и буду на ней ездить.
Хитрый Макар поставил под пальмой граммофон, а сам залез на пальму.
«Читайте вы колючего „Ежа“, „Ежа“», — запел граммофон.
«На свете нету лучшего „Ежа“, „Ежа“!» — Любопытная жирафа подбежала к граммофону. «Прекраснейшие повести, занятнейшие новости…» — заливался граммофон.
Любопытное животное сунуло голову в рупор. Но хитрый Макар намазал внутри рупор клеем «Ни взад, ни вперёд». Клей «Ни взад, ни вперёд» изобрёл Иван Топорышкин.
Жирафа поднялась на дыбы. Но великий наездник Макар Свирепый уже сидел на спине животного. Жирафа мотала головой, но клей Топорышкина не отклеивался.
Через полчаса Макар скакал на покорной жирафе домой. Жирафа слушалась, как Гвоздик.
Жирафу Макар прозвал Цапля за то, что у жирафы длинная шея.
Макар получил телеграмму:
«Необходимо срочно быть в редакции „Ежа“ едете Европу Тётя».
— Ладно! — ответил Макар.
Негры огорчились, а Гвоздик так обрадовался, что даже выздоровел.
— У нас нет времени ехать пароходом или аэропланом! — сказал Макар. — Нагните эту пальму. Она доставит нас в Ленинград с быстротою молнии.
— Эх ты, пальмушка, — ухнем! — запели негры и наклонили мощное дерево до земли.
Макар попрощался с друзьями.
— Платите за журнал аккуратно и помните, что жизнь прекрасна, — сказал великий писатель.
По сигналу все разом отпустили пальму — и Макар полетел.
Через полчаса Макар был уже в редакции.