Страница 104 из 111
София подошла и села рядом. Она подарила Сальваторе полный злобы взгляд, и мужчина поднялся, оставляя Елену наедине с Софией. Девушка резко выпрямилась.
- Кто здесь?
Та откликнулась. Девушка расслабилась. Головная боль не прекращалась. Дикая усталость сковывала тело. Но Елена все же решилась задать тот вопрос, который сводил ее с ума.
- Как научиться жить заново? Вы сказали, что самое главное – суметь смириться. Я научилась. А как суметь начать новую жизнь?
- Елена, не нужно начинать заново. Сила духа подразумевает в себе способность продолжить жизнь, сумев не отречься, принять травмы…
- Травмы? – перебила Елена, повышая голос. – Да я столько раз продолжала! Я столько раз… Это проверка на несгибаемость духа? Тогда это очень жестоко, потому что я прошла этот раз несколько раз!
- Елена… – в голосе женщины слышалось сожаление. На словах все просто. Но в жизни все намного сложнее. Елена поднялась и, встав в пол оборота, произнесла еще громче.
- Я теряю всех, кого люблю! Я потеряла зрение во второй раз, и это не доказывает мою несгибаемость? Слишком это жестоко! Вы видите мир, вы танцуете и поете, а я во мраке, во тьме, в бездне! Не верю я больше! Вернее… вернее, верю… Но… но в моей душе пусто.
Елена пошла от Софии вдоль по берегу. Она обняла себя руками, чувствуя холод, обволакивающий плечи. Слезы струились по щекам, но это были уже не гнев, не злоба и не ярость. Это были печаль, тоска и сожаление. А еще – скорбь по утерянным возможностям, упущенным шансам и произошедшим событиям.
- Елена? В чем дело?
Деймон обнял, а потом накинул свою куртку на плечи девушки. Та лишь плотнее укуталась и вжалась в мужчину, давая волю эмоциям. Сальваторе прижал шатенку к себе спиной и практически над самым ухом прошептал:
- Закрой глаза.
- Зачем?
- Закрой.
Она закрыла глаза и почувствовала, как его ладони касаются ее обнаженного живота. Такое родное и привычное тепло… Такие знакомые объятия, касания и будоражащий душу шепот. И кажется, стоит открыть глаза и все будет по-прежнему…
- Слушай каждое мое слово… Ты видишь гладь синего бездонного моря… Ты видишь гребни волн, и этот штиль заставляет тебя успокоиться и почувствовать умиротворение, – девушка зажмурилась, а слезы снова потекли по щекам. Но мужчина лишь крепче обнял. – Ты видишь, как на море переливаются лучи золотистого солнца, согревающие твои плечи. Небо окрасилось в алые и багровые оттенки, а на фоне всей это красоты – птицы. Я знаю, что ты видишь их! Крики чаек всегда сводили нас с ума, не правда ли? Море, небо, солнце и чайки… Это великолепное зрелище, – и ты увидишь его. Осталось лишь очень сильно захотеть.
Головная боль стала нестерпимой. Слезы вырвались. Елена дала волю рыданиям, и боль снова стеснила сердце. Но воздуха меньше не становилось, ноги не подкашивались и вороны не летали над головой. Елена не умирала… Она ощущала, как в сердце возрождается птица. Она расправляет свои белоснежные крылья… Она поднимается и взлетает. Птица грациозна и красива. В ней необычайная мощь, сила… Она хищна как ястреб, красива как лебедь и хрупка как колибри. Но эта птица порхает и поднимается ввысь. И имя ей – непоколебимость, сила духа. Жажда жизни разливается вином по уставшему телу, питает клетки, и как адреналин – заставляет дышать еще и еще. Вдох воздуха. Елена сжимает руки в кулаки и замирает. Слезы больше не стекают по щекам. Елена в очередной раз переборола себя, выжила, воспарила…
- Я это вижу, Деймон, – промолвила она, подходя к берегу. – Слышишь? Я вижу!
Девушка запрокинула голову, обращая взор стеклянных глаз к небу, и падает на колени. Ни одного слова не вырвалось из уст, но впервые в мертвых глазах появилась жизнь.
Елена просидела так минут семь, а потом поднялась и подошла к Деймону. Девушка крепко обняла мужчину и промолвила:
- Я люблю тебя… Пожалуйста, не оставляй меня, – шатенка крепче сжала плечи мужчины. – Я больше не хочу гнаться за славой, не хочу строить карьеру и бежать от чувств к тебе…. Я хочу немного отдыха.
- Хорошо. Давай возьмем отпуск.
- Нет! Не отпуск. Немного больше, чем отпуск.
- Что ты имеешь в виду?
Он отстранил девушку, которая продолжала смотреть в пустоту. Боль еще жила в душе и сердце. Но теперь Елена была готова перетерпеть ее как мучительный укол.
- Я уйду с работы. Моих гонораров и маминых счетов хватит, чтобы прожить, а потом устроюсь на тихую работу.
Сальваторе понял намерения девушки. Она стремилась к покою, тишине и спокойствию. Словом – к тому, чего всю жизнь была лишена. Сейчас потерю ее зрения превратят в самую главную новость, а желтая пресса захочет отрезать себе кусок пожирнее. Это может свести с ума девушку, которая и так близка к границе между сумасшествием и вменяемостью. Ей нельзя обратно в киноиндустрию, нельзя возвращаться и в театр. Деймон решил полностью поддержать решение дочери.
- Хорошо. Я… я все устрою. Постараюсь сделать так, чтобы прошло все как можно тише. Но… неустойку придется выплатить огромную.
- Я знаю, что мы сделаем.
- Ты уверена? – парень посмотрел на стол, на котором лежали ключи и бумаги. Елена стояла возле стола и смотрела куда-то в сторону. Донован вновь перевел взгляд на девушку. – Я же знаю тебя. Ты никогда не сдавалась без боя.
Елена аккуратно подошла к парню и положила руки на его лицо, словно вспоминая внешность. Это касание вызвало легкую боль. Это эмпатия вовсе не напоминала ту, что была раньше. Но сейчас парень точно знал, что Елена не причастна к смерти лучшего друга. Более того, Елена сама все еще помнит свою первую любовь и хранит о ней воспоминания очень бережно.
Девушка убрала руки и, печально улыбнувшись, промолвила:
- Я и в этот раз не сдалась, Мэтт. Самое важное то, что ты не в обиде, и Деймон поддержал меня. Неустойка выплачена. И теперь я могу немного отдохнуть и насладиться тем, чего у меня никогда не было: тишиной и спокойствием.
Шатенка поцеловала парня в щеку и направилась к двери. Там ее встретил Деймон, а вскоре пара скрылась из поля зрения. Донован остался в кабинете и еще раз взглянул на ключи и документы. Елена выплатила неустойку. Теперь официально театр, которым заведовала Гилберт, принадлежал Мэтту Доновану.
Жалела ли она? Определенно, да. Но пора взять отпуск. После таких событий и правда хочется немного тишины. Хочется послушать пение птиц, повстречать рассвет и наслаждаться временем с любимым человеком, с тем, с кем не раз сводила и разлучала Елену судьба.
Юная цыганка выросла духовно… Не в деньгах и успехах счастье – это ясно каждому. Но у Елены ушло много лет на то, чтобы прочувствовать это на собственном опыте. Предубеждения, дилеммы, смерти, драмы, семья, разлуки, нервные срывы, потери… Однажды просто говоришь «Хватит!» и отправляешь на отдых. Может, хватит недели, может, месяца, чтобы прийти в себя. А может, будет мало и двадцати лет, чтобы оклематься от событий.
Сумерки спустились над Майами. Город покрылся огнями, сделавшись еще более прелестным. Машины, высотки и люди на проспектах… Это было великолепное зрелище. Но еще шикарнее оно становится, когда ты на самой вершине.
Из дорогого черного и блестящего лимузина вышел привлекательный молодой человек. Бутылка виски в руках и кривая походка оповещали о том, что сам парень уже слегка подвыпивший. Но он все еще хотел оторваться на полную катушку в одном из дорогих клубов Майами. А почему бы и нет? Денег достаточно, настроение запредельное, алкоголь в крови лишь мотивирует к действию. А ночь укрывает мегаполис, пробуждая золотую молодежь и уличных бродяг. Недаром ночь вдохновляла бессонного Деймона. Это, и правда, красиво.
Дым от сигареты наполняет легкие. Голос становится хриплым, а запах никотина вызывает то же действие, что и качественный коньяк. Сигареты и алкоголь под куполом ночного небосвода – потрясающее сочетание.
Музыка в клубе была слишком громкой. Красавицы уже начинают заигрывать, и парень принимает в свои объятия любую желающую. Свобода – вот что нельзя продавать. Женщина сажает тебя на цепь, меняет твое мировоззрение в короткий срок. Она становится твоим личным палачом, но когда тебе начинает казаться, что ты раскусил, кто тебя уничтожает – палач тут же обращается в спасителя. Метаморфоза, заставляющая дышать и задыхаться. Изменение, заставляющее любить сильнее и сильнее. Женщины… Просто для веселья. Но не для любви.