Если бы я был Богом...

Я знала, что когда-нибудь это должно было случиться, но я всегда думала, что смогу сопротивляться и доставить этому кретину как можно больше проблем. А в итоге я просто... Сдалась.

Роберт.

- У тебя никогда не было брата, - тянет Локи, когда я захожу в свой кабинет.

Парень сидит за моим столом и роется в ноутбуке, попутно поглядывая на экраны камер наблюдения.

Я фыркаю и поправляю ворот рубашки, проходя вглубь помещения и заваливаясь на диванчик.

- Подсматриваешь? Тебя это возбуждает? - издеваюсь я.

- Я отключил, когда понял, что ты хочешь её трахнуть, - Локи не смотрит на меня. - И раком у тебя в семье никто не болел. Это так, если ты забыл.

Я закатываю глаза и недолго молчу.

- Я наврал, - сознаюсь я, надувая щёку и подкладывая руки под голову. - Малие об этом не обязательно знать. Все методы для достижения цели хороши, а давить на жалость - самое эффективное. Тем более, когда у неё похожая ситуация.

- Ты ужасен, - тянет Локи. - Она тебя когда-нибудь пристрелит, так что плохая идея делать из неё члена нашего клана. Она опасная игрушка.

- Я знаю, - улыбаюсь себе под нос. - Но ты же в курсе, как я люблю опасность.

Парень ничего не отвечает, а я не собираюсь продолжать разговор. Лёд уже тронулся - я видел это в глазах Малии. Думаю, она будет самым лучшим моим произведением, если не сломается до бесполезного состояния. А я не позволю этому случиться.

19. Что со мной стало?

The Color Morale - Walls

Малия.

Вокруг меня стены - они сужаются и сдавливают со всех сторон. Свет то включается, то исчезает полностью, из-за отсутствия окон я теряюсь во времени и постепенно начинаю сходить с ума. Сменную одежду мне так и не приносят - я думаю, что Роберт специально заставляет меня носить платье, в котором он меня трахнул, чтобы я почувствовала его власть надо мной, но единственное, что меня преследует всё это время: отвращение к себе. Неприязнь к Робу только увеличивается, когда я вспоминаю свою беспомощность и слабость, и чем дольше я нахожусь здесь, тем сильнее я тону в своих мыслях. Я готова стонать от бессилия.

Парень не приходит ко мне после нашего последнего «откровенного» разговора.

Слишком откровенного.

И я не понимаю, чего он хочет добиться. Он то издевается надо мной, то заставляет выглядеть шикарно для сходки Боссов кланов, то балует едой и безграничными бутылками воды, то принуждает меня к сексу, а теперь вообще решил извести одиночеством.

Когда лежать на кровати становится невозможным, я начинаю ходить от стены к стене, считая минуты до прихода служанки, которая приносит мне поесть. Голова идёт кругом от цифр, они всегда разные и совершенно несвязанные между собой.

В какой-то момент я обрываю подол платья, в котором постоянно путаются мои ноги, и начинаю тренироваться, чтобы хоть как-то убить время. Я отжимаюсь до тех пор, пока силы не покидают меня. Снова брожу по комнате, словно по камере, и постоянно думаю.

Я не была в душе уже давно, и от меня начинает изрядно попахивать. Голова идёт кругом не только от собственного запаха, но и из-за духоты. Кондиционер то включают, то выключают, словно играя со мной. Будто ставя какой-то эксперимент.

Я на грани. Сколько я уже здесь? Неделю? Две? А, может быть, всего лишь пару часов?

Роберт пытается свести меня с ума. В буквальном смысле этого слова. И чем дольше продолжается эта пытка, тем сильнее моё желание выбраться отсюда. Даже у заключённых условия не такие жестокие, как у меня.

Меня держат здесь, словно животное.

Часы превращаются в бесконечность, отвратительное жгучее чувство пустоты охватывает меня и затягивает в свою бездну. Я тону в ней, словно в адской пучине лавового кратера.

Я исследую каждый уголок этой маленькой комнаты, напичканной странными предметами, постепенно въедающимися мне в голову, буквально прощупываю каждый сантиметр стен и пола. Ожидание, неизвестность, непредсказуемость, бездействие, одиночество. Уж лучше бы меня пытали каждый день, чем бросили в клетку и заперли, позабыв о моём существовании.

Интересно, если я перестану есть, ко мне придут и начнут насильно запихивать еду в глотку? Может быть, проверить?

Когда моральных сил не остаётся вообще ни на что, я просто ложусь на кровать и смотрю в потолок. Долго. Достаточно долго, чтобы они начали паниковать, не умерла ли я? Не откусила ли себе язык. Дышу ли я вообще?

К еде я не притрагиваюсь, и когда служанка приносит мне следующую порцию, она даже не удивляется. Просто забирает старый поднос и оставляет в комнате новый. Запах вкусной выпечки смешивается с жареным мясом и расползается по помещению - живот скручивает, и рот наполняется слюнями. Я не двигаюсь.

Сглатываю, медленно и глубоко дыша, прикрываю глаза, чтобы из полумрака выбраться в кромешную темноту. Активность, которая преследовала меня последнее время и которую я совершенно не знала, куда можно деть, сменяется усталостью и ленью. Нет ни физических сил, ни моральных.

Кто я? Что я здесь делаю? Почему со мной всё это происходит. Что со мной стало?

Я убивала людей. Не колеблясь, не испытывая ни капли жалости. Я просто спускала курок и забирала жизни, на которые показывал пальцем Рэки. Я следовала приказам, я была верной и послушной, выполняла всё, что он пожелает. Всегда. С самого начала. И у меня было всё.

А теперь у меня нет ничего.

Дверь медленно открывается, и я открываю веки, поворачивая голову в сторону гостя. Роберт. Он стоит на пороге и смотрит на меня. Я не вижу его лица, потому что здесь темно, а свет у него за спиной перекрывает все черты лица парня. Он кажется дьяволом в божественном свете. Или богом, окутанным тенью.

- Поднимайся, - командует Роб.

Я приподнимаюсь на локтях и осторожно сажусь на кровати. Чего он хочет? Спустя столько времени, которое я провела в одиночестве, меня уже мало что удивит.

- Вставай, Малия, - из его уст моё имя звучит странно и диковато.

Я жадно смотрю ему за спину, понимая, что всего лишь за стенкой находится светлое и просторное помещение, с душевой и с огромными окнами. И я свешиваю ноги с кровати, поднимаясь на ноги. Парень отступает назад и встаёт ко мне боком, показывая, что я должна выйти из своей «комнаты». Я неуверенно переступаю с ноги на ногу. Мне не страшно. Всё, что Роб мог, он уже со мной сделал.

Я медленно иду к нему, останавливаюсь на пороге комнаты, прищуриваясь и прикрывая веки рукой, потому что из-за яркого света боль пронзает мои глаза, и делаю один решительный шаг «на свободу».

- Молодец, - довольно мурлычет Роберт. В его руке я замечаю брелок от моего ошейника, которым он, очевидно, собирался воспользоваться, если бы я начала сопротивляться. - А теперь иди сюда.

Я в замешательстве. Я дезориентирована и смущена. Привыкнув к свету, я осматриваюсь, продолжая щуриться.

Здесь светло и дико непривычно после тёмной жуткой комнаты.

- Малия, - Роб говорит тихо и спокойно.

Я поворачиваюсь к нему и подхожу чуть ближе, в последний момент замечая, что парень стоит возле стола, на котором лежит пистолет. Я замираю, жадно впившись взглядом в оружие. Это мой. Я узнаю его из тысячи. Его у меня забрали в день, когда Рэки проиграл меня в карты. Когда это было? Кажется, сто лет назад.

Голова раскалывается из-за света и свежего воздуха. Здесь прохладно и хорошо.

- Возьми его, - приказывает Роб, и я теряюсь.

Взять его? В чём подвох? Зачем он даёт мне в руки оружие? Я же могу убить его. Оно, скорее всего не заряжено. Да. Точно.

Мне не нужно повторять дважды - я хватаюсь за пистолет и беру его ослабевшими пальцами, ощущая убийственную тяжесть в своей руке.

- Он заряжен, - спокойно говорит Роберт. - У тебя есть два варианта. Убить себя или меня. Патрон всего лишь один.

Я поднимаю взгляд на парня и встречаюсь с его холодными властными карими глазами. Он что с ума сошёл? Так просто говорит мне об этом? Он безумен...