Lurk

Чтобы вернуть его стае.

И себе.

— Покажи мне мир теней.

— Не думаю, что ты готова к нему, — тут же огрызается он, снова начиная возвращать себе свое прежнее безразличие. Лидия знает, что с каждым днем у нее все меньше власти над ним, и это подстегивает ее сказать:

— Тогда подготовь меня к нему, — быстрее, чем она успевает сообразить, что вообще несет. Девушка отстраняется и снова поднимает голову выше. От нее по-прежнему пахнет этими одурманивающими духами, и ее рыжие волосы так же безупречно уложены. Стайлз смотрит на нее, пытаясь заставить себя испытать к ней безразличием.

Не может.

А Лидия такая дерзкая в своей красоте, такая уверенная в своей правоте, что это почти бесит.

— Только ты и я, Стайлз, — уверенно произносит она, а затем улыбается и повышает ставки: — Никакой Киры, никакого Эйдана.

Прежде, чем он успевает что-то сказать, она уходит.

2.

Они снова встречаются, но теперь на дворе и теперь при свидетелях. Эллисон без умолку трещит о предстоящем дне города. С тех пор, как в Бейкон Хиллс все чинно-мирно (если не считать девиантности Стайлза) Эллисон стала чуть ли не самой главной активисткой школы. Недавно она даже устроила что-то вроде конкурса талантов, где старшеклассники принимали участие, а преподаватели хвалили Арджент за ее шоу.

Лидия в это время штудировала учебники по праву, а Стайлз пробовал на вкус самокрутки с Кирой. И Мартин не знает, что ее обижает больше — такая напускная вежливость Эллисон, или самое настоящее безразличие Стайлза.

— Это будет на выходных, — Эллисон с улыбкой говорит о предстоящем мероприятии. — На городской площади будет концерт. Мы можем сходить и посмотреть.

Она улыбается, ища ответный оклик в каждом взгляде, но Стайлз затягивается сигаретой с таким наслаждением, что мир для него вообще не имеет никакой ценности, а Лидия цедит взглядом его, явно пропуская половину слов мимо ушей. Только Скотт улыбается по-доброму, а Айзек по-хозяйски обнимает Эллисон за талию и привлекает к себе.

МакКолл усмехается и отводит взгляд.

— Что думаешь, Стайлз? — Лидия несколько парализует Эллисон своим участием. И не важно, что Мартин обращается только к одному человеку, важно то, что она проявляет хоть какие-то признаки причастности. — Погуляли бы, как раньше?

Стайлз выдыхает дым так, будто его снимают для какого-то клипа. Вены на предплечьях выпирают. Лидия замечает, что часы на руках парня несколько потрескавшиеся, будто их уже носили. Не удивительно, если он и Кира снова совершили налет на какой-нибудь магазин.

— Кого позовем? — он выдыхает слова вместе с дымом и скалит улыбку. В его взгляде — осколки, и Лидия чувствует едва ощутимые покалывания от таких вот взглядов.

— Хейден, Лиама, — тут же влезает Айзек, впервые подавая голос за долгое время. Стилински же кривовато улыбается и пожимает плечами, как бы говоря: «Кто знает, пойдут они или нет».

— Можем позвать Эйдана, — Стайлз улыбается, а потом, не глядя на Мартин, но словно чувствуя ее гневный отзыв, отвечает: — Чем больше народу, тем веселее.

— Нет, — обрывает Лидия, не замечая никого кроме Стайлза. Что ж, в каком-то извращенном смысле, он добился ее, только вот нужно ли ему теперь это? На самом деле, Вселенная — та еще сука. Она дает тебе то, что ты хочешь, но тогда, когда тебе это уже не нужно. — Мы и так в последнее время слишком отдалились друг от друга, так что в нашем случае, чем меньше народу — тем лучше.

Стайлз затягивается дымом, прикрывая глаза. Кажется, ему вообще плевать, с кем идти и куда идти. Кроме сигарет для него ничего не существует. Ну и кроме Киры, конечно же, с ее дешевой гедонистской концепцией.

Вообще, насколько поняла Лидия, «насыщение» работает следующим образом: выпивая чьи-то отрицательные эмоции, ты таким образом получаешь жизненную энергию, а потому перестаешь нуждаться в сне или еде. Одновременно, чем больше подпитываешься чужими эмоциями, тем меньше тратишь своих, отсюда такое безразличие и некая отчужденность. Эмоциональная составляющая притупляется, но усиливается рациональная. Проще говоря, Стайлз становится менее подверженным эмоциям, но так как должен быть баланс, то усиливается то полушарие мозга, что отвечает за аналитические способности и физическую выносливость. Отсюда эти возросшие спортивные способности, хорошие оценки и… способность проникать в чужие головы. Стайлз не подвержен своим эмоциям, он начинает возвышаться над людьми и использовать свой мозг на большее количество процентов.

Только одно непонятно — как он заразил этим Лидию? Ведь Лидия не нуждается ни в чьих эмоциях, но она может проникать в сознание как Стилински, так и Арджент. Чем дальше — тем больше усиливаются ее способности, и если раньше она «провалилась» в чужие мысли, то теперь может делать это по собственному желанию.

Кира наверняка знает ответы на эти вопросы, но продолжает прятаться под овечьей шкуркой. И да, как объяснить еще пристрастие к таким пагубным привычкам как сигареты и наркотики?

Лидия выныривает из собственных размышлений и натыкается тут же на недоуменный взгляд Стайлза. Что ж, видимо он не может прочесть ее мыслей, а это значит, что-либо Мартин научилась ставить ментальный блок, либо она была за третьим барьером. В любом случае, это было ей на руку.

— Так что, — голос Эллисон врывается в действительность, и Лидия переводит на нее взгляд, — в эти выходные мы наконец-то выберемся куда-нибудь вместе.

Мартин ухмыляется. На самом деле, на день города у нее другие планы.

3.

Неделя пролетает довольно быстро. И все вроде бы налаживается, если не считать молчаливой, шатающейся тенью по коридорам Хейден и такого же выжатого досуха Лиама. Их третий барьер распотрошили, вот и все объяснения. Малия до сих пор в больнице, но, нужно признаться, она отделалась еще легкой шишкой. И Лидия даже порадовалась за бедняжку, иначе она бы непременно стала жертвой игр Киры.

Когда наступают выходные, Лидия и Стайлз говорят, что они подъедут чуть позже. Скотт с улыбкой смотрит на друга, радуясь его сердечным успехам, и только Эллисон видит во взгляде Лидии топящуюся как глинтвейн печаль, но больше не предпринимает ничего, чтобы как-то узнать о происходящем.

Суббота радует тем, что в этот день ты абсолютно не ограничен во времени, то есть не важно, во сколько ты ляжешь и ляжешь ли, потому что для «отходняка» у тебя есть воскресенье. И Лидия даже с предвкушением ждет восьми вечера, готовясь к встрече с новым Стайлзом.

На самом деле, все происходящее кажется легкой такой психоделикой, но Мартин уже не видит смысла отрицать очевидное: она не может потерять Стайлза и позволить этой самой Кире разрушать их стаю. Нужно вести двойную игру — привлекать к себе Стилински, снова нитками пришивая его к себе, и одновременно вытравлять из школы Юкимуру. Как осуществить последнее — Лидия пока не знает, но она знает как осуществить первое, а потому не заставляет себя долго ждать — выходит к Стайлзу сразу же, как только он стучит в ее двери.

На нем — те же потертые джинсы и та же серая футболка, что и в начале недели. Он, оперевшись о джип, стоял с таким скучающим видом, словно они собирались в библиотеку.

— Это свидание? — спрашивает она его, когда подходит к нему намеренно близко. Нужно сказать, что Стайлз даже удивляется. Что же, Лидия уже второй раз пробивает его эмоциональный блок — это радует.

Он не отвечает, не оглядывает ее, не ухмыляется. Просто пристально смотрит в глаза и молчит. Запах сигарет становится уже знакомым. Лидия даже начинает свыкаться с этим его новым амплуа.

— Ознакомительный вечер, — улыбается он, но, тем не менее, открывает дверь. Лидия залезает в пыльный старый джип, быстро оглядываясь назад. Заднее сиденье вызывает пыльные воспоминания, но Лидия тут же воображает кирпичную стену — видела в одном фильме, как главный герой таким образом защищал свои мысли.

Стайлз садится за руль и улыбается.

— Кирпичные стены строить учишься? — произносит он, поворачивая ключ в замке зажигания. Мотор зарычал, и машина плавно тронулась.