Lurk

Скотт и остальные парни возвращаются в стаю после каких-то неотложных дел, в суть которых Лидия не вникает. Она ловит на себе несколько испытывающих ожидающих взглядов МакКолла, но никак на них не отвечает. Эллисон и Хейден звонят ей почти каждый день, но Мартин в конечном итоге вырубает сотовый и на выходных закрывается в своей комнате. Она досматривает-таки первый сезон того сериала, переходит на второй. В какой-то момент, когда у главной героини все идет под откос, Лидия сама испытывает сожаление, и ее начинает раздражать все.

Она плотно задвигает шторы в спальне, на расспросы матери не отвечает и под одеялом смотрит серию за серией. На часах ровно полночь, когда Лидия добивает второй сезон и закрывает ноутбук, чтобы дать глазам отдохнуть.

Ей немного тошно.

За всю эту неделю она даже не смотрела в сторону Стилински, а тот все чаще уходил с уроков с Кирой. Иногда Лидия видела их у его джипа. Иногда она натыкалась на острия новостей: «Стайлз забил палату Малии цветами». Ей почти больно от этого, а еще она мучается, что это за цветы, и из какого магазина они украдены. Однажды она даже просматривает новости в интернете, забивая в поисковик: «Ограбления в Бейкон Хиллс за последнюю неделю», но поисковик результатов не выдает.

Интернет — вещь бесполезная. Все не так, как в фильмах, нет.

И в эту ночь она смотрит в потолок, чувствуя себя разбитой и уставшей. Мысли проносятся в голове в хаотичном порядке: то она думает о своем ответе на пятнадцатый вопрос в последнем тесте, то вспоминает о Малии и цветочном магазине, потом почему-то начинает размышлять о сериале и внезапно для себя осознает, что скучает по нормальным отношениям, хотя после этого горько усмехается. Ведь у нее не было нормальных отношений.

Девушка закрывает глаза, желая заснуть, но тут же распахивает их, потому что распухшее от кофе сознание осеняет очевидная догадка: она проникла за барьер разума Стайлза в тот раз по собственному желанию, а это значит, что она научилась контролировать этот процесс, что теперь она не проваливается в его мысли как в пропасть.

Лидия медленно поднимается и садится на кровати, поджимая под себя ноги. В комнате темно, ноутбук шумит, а голова раскалывается так, что хочется завыть, но Мартин решает позаботится об этом позже. Она фокусирует свое внимание на стоящей на столе фоторамке и переносит свои мысли к Стайлзу. Она концентрируется на его образе, на его чувствах, а потом ощущает, что ее словно выбрасывает из собственного тела.

Секунда — и она уже не в своей комнате, а в каком-то баре.

Один вдох — и она смотрит на происходящее глазами Стайлза. И, черт возьми, это неправильно, но слишком соблазнительно, чтобы отказываться.

3.

В этом баре играет современная музыка, и официантки здесь выглядят вульгарно, но Стайлзу нравится это место, потому что оно самое приличное из всех, в которых он побывал с Кирой в течение последних дней. На девушке — юбка, топ и чулки. Подтяжки она спустила, в результате чего выглядит как одна из этих наемных убийц в фильмах Тарантино. Волосы ее собраны, пряди свисают. Стайлз находит ее сексуальной, но не думает о повторении их недавней вечеринки. Кира доставляет ему эстетическое удовольствие, и ему этого достаточно.

Они сидят за дальним столиком, но на одном диванчике, а не друг напротив друга. На столике — виноград и два бокала вина. Музыка и выпивка чуть притупляют сознание, что позволяет чувству опьянению охватить тело. Это приятно, и это расслабляет.

Стайлз затягивается. Лидия ощущает, как дым проникает в ее легкие.

— Как насчет повышения ставок? — она крутит в пальцах купюру, и Лидия не может понять, почему она походит на самокрутку. Парень усмехается. Рядом с Кирой он не чувствует скованности и напряжения.

Ему с ней легко.

— О чем ты? Мы же договорились не увлекаться этой дурью, — он указывает на самокрутуку, и Кира дарит ему легкую улыбку. Конечно, они баловались кокаином и клубами в последние пару дней, но сами установили для себя границы, потому что пускаться во все тяжкие отнюдь не значит чувствовать себя свободными.

— Есть кое-что приятнее наркоты, — она делает глоток вина. Стайлз вспоминает, как недавно на крыше какой-то высотки они скуривали косяки и слушали дисковый плеер со старым джазом. Над ними — как плед — раскинулось бархатное небо с редкими вкраплениями звезд, а под их ногами Бейкон Хиллс горел огнями.

— И что же?

Ему нравится проводить с ней время и пробовать новые напитки. Они постепенно повышают градус каждого вечера, но не напиваются в стельку. Так сказать, сохраняют трезвость, от чего получают кайф: их тело от прихода становится ватным, а сознание не отключается, и они получают возможность чувствовать каждый миг, что проводят вместе.

— Мы из-за того взлома уже обеспечили себя сигаретами, а благодаря твоему внушению можем и дурь достать.

Кира откладывает скрученную купюру и поворачивается к парню. Ее зрачки расширены, и Лидия понимает одно: они здесь не только пьют и курят. За минуты две до этого, они пропустили по дорожке, и теперь им скучно.

Стайлза разжигает интерес.

— Есть и нематериальные развлечения, Стайлз, — она тянется к его губам, целует.

Лидию выбрасывает из головы Стилински. Девушка оказывается в своей комнате, в оглушающей тишине, в этом застывшем пространстве. Ей хлестко, потому что… у Стайлза с Кирой роман. Черт возьми, поэтому они и не краснели на следующий день в столовой, потому что не делали вид «ничего не было», потому что осознали, что секс друг с другом был хорош, что проводить время друг с другом им нравится, и что не стоит все осложнять.

Лидия ложится на спину, переводя взгляд на потолок. Ей не хочется возвращаться в тот бар. Ей даже не столько больно, сколько обидно — Стайлз говорил, что любит ее, но он продолжает навещать Малию и при этом спит еще и с Кирой.

Стайлз действительно решил ее разлюбить.

Лидия закрывает глаза и уже немного быстрее проникает в сознании Стайлза, который кладет трубку и выжидающе смотрит на свою подругу.

— Ты уверена, что это хороша идея? — спрашивает ее, скуривая до фильтра и туша сигарету о пепельницу. Запах никотина здесь такой сильный, что хочется резко выбежать на улицу. Но Лидия не может. Она заложница в его мыслях.

— Ага, — она улыбается, а потом смотрит на танцпол, чуть прищуриваясь при этом. — Думаю, мы можем расслабиться, пока ждем гостей.

Стайлз даже не задает лишних вопросов, просто берет за руку подруг и тащит ее на танцпол. Они оба расслаблены, свободны — их ничего не сковывает, ничего не тревожит. Мир вокруг больше не вращается, а одиночество не наступает на глотку. Стайлз чувствует спокойствие рядом с ней.

Он не то что влюблен в нее, но ему нравятся эти их отношения. Им нравится их секс без обязательств, эти вечеринки и никотиновый смог. Они танцуют под эту дешевую музыку самые дешевые танцы, но, черт возьми, сколько же в них страсти! Сколько в них желания и понимания!

Лидия вспоминает свои танцы со Стайлзом. Она бы хотела потанцевать с ним и в третий раз, но немного вольнее, чем раньше. Чтобы никто на них не смотрел. Чтобы время не сдавливало их границами. Чтобы мрачные мысли не лезли в голову.

Руки о Стайлза сильные, Кира доверяется им полностью. Она податливая и покорная в его объятиях, а он позволяет себе быть более настойчивым. Они оба пахнут алкоголем, дымом и непринужденностью. Лидия ловит себя на мысли, что видит перед собой идеал человеческих отношений — это что-то среднее между любовью, дружбой и партнерством. От любви — страстный секс, с какими-то диким, но вполне объяснимыми чувствами. От дружбы — помощь и поддержка. От партнерства — холодный эгоистичный расчет.

Кира и Стайлз открыли новый тип отношений, которому пока не придумано названия.

Они танцуют около двадцати или тридцати минут без передышки, а после с улыбками подходят к барной стойке, но заказывают лишь два стакана воды со льдом. Потные, пыльные, выпившие они были своеобразной хуманизацией молодости.