Lurk

3.

— Ну, это уже не так прекрасно, как цветочный магазин.

Лидия осматривается по сторонам. Стайлз восседает на капоте своего джипа и пытается раскурить сигарету. Ветер тушит огонек.

— Зато, я готов поспорить, никто из твоих парней не приводил тебя сюда.

Он привез ее на автомобильную свалку, напоминавшую собой декорации для комического телесериала, чем место для романтического свидания. Впрочем, здесь было тоже неплохо — их никто не тревожил, им никто не мешал. И да, это было не тривиально, потому что Лидия никогда не бывала в таких местах. И вообще, она и подумать не могла, что что-то подобное ее когда-либо зацепит.

Тем не менее, зацепило. Правда, это несколько необычно и совсем не так романтично, как хотелось бы. Но, эй, а с чего это ей захотелось романтики со Стилински?

Девушка вновь подошла к машине. Он хотела бы оказаться со Стайлзом наравне, но вряд ли могла так легко запрыгнуть на капот, как он, а потом осталась стоять рядом, обводя взглядом покареженные груды металлов. Некогда любимые машины были теперь разбиты и поцарапаны, валялись ненужными и забытыми игрушками здесь, на окраине города. Как и принципы Лидии.

Стайлз закурил-таки, спрыгнул с капота и снова оказался наравне с девушкой. Он озирался по сторонам, то ли вспоминая что-то, то ли придумывая. Внезапно Мартин поймала себя на мысли, что этот побег самый запоминающийся в ее жизни. Может, не самый лучший, но запоминающийся.

— Я рассталась с Эйданом, — Лидия выдает это внезапно и быстро, чтобы не передумать. Стайлз смотрит на нее несколько удивленно, словно она застала его врасплох. Девушка сглатывает и затем вновь утаивает от него свой взгляд. На самом деле, она никому не говорила о своих непростых отношениях с Эйданом. Даже Эллисон. Может, они обе виноваты в том, что теперь не разговаривают?

— Я думаю, то, что случилось тогда — это тоже за третьим барьером.

— Нет, — отвечает он, затягиваясь дымом. В цветочном он не курил, а здесь вновь дымит, и никотин — теперь необходимая составляющая его сущности. Лидии хочется тоже пропитаться этим запахом. Она не знает почему, но хочет. — Это второй барьер, я видел тогда.

Мартин ощущает прилив раздражения. Впервые ей хочется поспорить с ним, но она быстро осекается: ей не хочется обсуждать свой третий барьер и тот сон, непонятно почему ей приснившийся. Лидия ловит на себе быстрый и понимающий взгляд Стайлза — он знает, о чем она думает. Теперь их тактильная связь лишает Лидию свободы мысли, и она решает сделать вид, что эти ее размышления о тех чувствах и о том, что Стайлз за ее третьем барьером, а Эйдан — всего лишь за вторым — ничего не значат.

— Я тоже хочу узнать, о чем ты никому не рассказываешь. Ты ведь можешь… впустить меня?

Он внимательно смотрит на нее, все так же едва зажимая сигарету и держась при этом непринужденно и спокойно. Лидии нравятся не только красивые мальчики с высоким статусом.

Еще ее ломает по недоступным ребятам. Вот как Стайлз счас, например. Он рядом, он признался, что влюблен в нее, но он не досягаем. Он где-то за пределами ее досягаемости.

— В этом нет необходимости. Ты все знаешь о Кире, Малии и барьерах. Знаешь о моих чувствах к тебе. Я перед тобой как раскрытая книга, Лидия, — Стилински хмыкает и снова подносит сигарету ко рту, а Мартин заостряет внимание на его губах, и ее снова словно замыкает. За эту ночь она слишком часто говорит то, что не нужно, и молчит в тех ситуациях, когда надо замаскировать свои чувства.

— На самом деле, я понятия не имею о том, что творится в твоей голове, — поднимает глаза, натыкается на его взгляд. Ее с ног валит слабость — ей хочется унять взбунтовавшиеся непонятные желания и мысли, но она не может. И хуже всего то, что Стайлз знает это, хотя из вежливости молчит о ее скользких желаниях.

— Ты должен меня впустить, — она подходит совсем близко, и ее «должен» походит скорее на мольбу, чем на приказ. Стайлз смотрит в ее глаза, внимательно вчитываясь в каждую ее пульсирующую мысль. Какие-ТО мгновения Лидии кажется, что он размышляет над ее словами.

На самом деле, нет. Он, как и она, тоже вспоминает о том их общем сне.

— Кира не займет твое место в моем сердце. И Малия. Когда ты хоть один-единственный раз прислушаешься к моим словам?

— Когда ты пообещаешь, что я не потеряю тебя, — цедит она, ударяя его в плечо. Ее голос срывается, ее маскировка окончательно теряет свою силу. Запах никотина придает этой ситуации еще большей горечи. Стайлз рядом — стоит лишь чуть поддаться вперед, но между ними несколько сотен световых лет.

— Только что пообещал, — тихо произнес он, демонстративно откидывая сигарету. — Может, не теми словами, но суть была та же.

Его безразличие тоже разъедается коррозией откровений. Да, подпитка чужими эмоциями делает тебя более бесстрастным и спокойным, Кира не солгала. Но он уже давно никем не насыщался, а Лидия натягивает поводок на его глотке слишком сильно. Он снова потеряет способность дышать, он не может допустить этого. Ему пора заканчивать с этой ночью и с этими обреченными и нескончаемыми попытками нормализовать отношения.

— Ты хуже, чем сигареты, — повторяет он. — Привыкание вызываешь почти моментально, и избавиться от тебя — как от другой вредной привычки — невозможно.

— Значит, я — твоя вредная привычка? — вспыхивает она. Стилински в мгновения ока оказывается рядом, обхватывая руками ее лицо и заставляя смотреть только на себя. Лидия сжимает его запястья и готовится к любому варианту дальнейших событий.

— Да, именно так! И как только я пытаюсь бросить, так сразу ты начинаешь кошкой виться возле моих ног. Все эти брошенные вскользь взгляды, якобы случайные прикосновения, все эти твои беглые мысли — это то, от чего я хочу избавиться! А ты меня подсаживаешь на это, как на сигареты, а потом ты исчезаешь! Я больше не хочу этого. Я хочу избавиться от тебя.

Он выплевывает ей слова в лицо, гневно, страстно и надрывно. Лидия видит нелогичность его желания — если хочет избавиться, зачем привозит ее? Зачем дарит эти цветы и частичку себя? Зачем в том сне он отвечает ей так страстно, что от этого хочется повторения снова и снова? Она хочет высказать ему все это, но по его глазам понимает: он и так уже прочел ее размышления. Вернее не прочел, а осознал их.

— Тогда разлюби меня, — она произносит это не с вызовом, а все с той же мольбой. Ее ногти впиваются в его запястья. Ее сердце стучит под ребрами так сильно, что оно вот-вот выпрыгнет. Если честно, Лидия даже хочет этого. Может, тогда ей станет легче. — Выполни обещание, данное Малии.

Его руки хватают ее за плечи — Лидия в его объятиях. Вся. Целиком. Без остатка. Она пахнет этими треклятыми цветами и сигаретами. Пахнет им. Она хочет в душ — смыть с себя запахи этой ночи. Она хочет остаться здесь и не возвращаться к реальности.

Внезапно ее пронзает шепот на ухо:

— Обещаю — я разлюблю. Только ты больше не вейся у моих ног. Возвращайся к Эйдану. К Джексону. Или найди себе нового мальчика, но ко мне не приближайся, Лидия. Больше никогда не втягивай в меня в свои игры, — его руки внезапно оказываются на ее талии. Эти прикосновения режут. Лидия закрывает глаза и сама не зная почему обнимает парня за плечи, — в свои до одури извращенные сны, в свои мысли… В свои…

Он забывает слова, потому что Лидия подается вперед и обнимает его крепко-крепко. Он за ее вторым барьером, он понимает, насколько чист ее первый барьер — она ни о чем не думает. Ее сознание отключилось, Лидия живет только чувствами, которые налетают как порыв ветра и чуть ли не сбивают с ног. За вторым барьером Стайлз видит секрет Эллисон и одиночество Лидии в последние несколько недель. Он видит все ее секреты и понимает, почему она цепляется за него. Он чуть ли не пальцами прикасается к ее тревоге, к ее беспокойствам, сожалениям, желаниям.

Он хочет избавить ее от этого груза, хочет посадить в машину и увезти как тогда с того пляжа. Он хочет оставить ее для себя.

Но не делает этого. Хватает ее руки, скидывает с себя и отступает на шаг. Ментальная связи разрушена, ее эмоции покидают его. Лидия смотрит с обидой, с болью и сожалением.