Lurk

И Стайлз ему почему-то верит.

========== Глава 6. В темных пространствах. ==========

1.

Лидия с восторженным криком отходит от дорожки и подходит к столику. На ее губах — улыбка, а в глазах виден блеск победителя. Теперь Лидия с Эйданом, перед которым не надо претворяться плохим игроком — он немного туповат для такого соперничества. Вообще, Эйдан во многом проигрывает Джексону, но Мартин старается об этом не думать. Ей нравится хорошо проводить время в компании своих друзей, ей нравится играть в боулинг, и этого достаточно.

Девушка берет свой бокал с каким-то коктейлем, позволяет себе несколько глотков, а потом отставляет его. Когда к дорожке направляется Скотт, то Эллисон и Лидия испытывают настолько сильное чувство дежа вю, что каким-то образом угадывают мысли друг друга — подруги переглядываются, но не говорят ни слова. Лидия скучала бы по Джексону, если бы позволяла себе это. Но все чувства под запретом, и мысли об Уиттморе откладываются в долгий ящик. Она прячет их в самые отдаленные уголки сознания, чтобы случайно не всколыхнуть минувшее. Так же глубоко припрятано и то, что случилось на песчаной отмели.

Эллисон вскрикивает — Скотт сбил все кегли. Теперь он делает это с большим мастерством, чем раньше. И теперь он не красуется перед Арджент, так что ему несколько легче, как полагает Лидия. Эллисон радуется за его успехи, хотя сидит она рядом с Айзеком.

Друзья так близко не сидят.

Лидия снова тянется к коктейлю, стараясь не замечать того, что Стайлз сидит рядом с ледяным спокойствием. Он выглядит так же, как выглядит всегда. Если верить словам МакКолла, то со вчерашнего вечера Стайлз стал более сговорчивым и не таким замкнутым, как был раньше. Да и бледность его почти сошла на нет. Во всяком случае, такой Стилински доставляет меньше хлопот, чем тот, что вернулся после двух дней отсутствия.

Ведет он себя только чуть иначе. В его действиях все так же много импульсивности и мало осторожности. Когда он не сбивает кегли — он психует, когда сбивает — ликует на весь развлекательный комплекс. Из его рюкзака торчат папки с делами, содержащими материал о недавних преступлениях. Стиль остался тем же — несуразные рубашки, большие и растянутые толстовки. Стайлз Стилински тот же.

Но не будь Лидия банши, если она уверена, что все именно так, как кажется.

Лидия чувствует, что в Стайлзе что-то не так. С ним что-то не так с момента тех событий на песчаной отмели, но это что-то другое «не так». Мартин уверена в этом.

Потому что раньше Стайлз не замечал никого вокруг, а теперь он — на пару секунд, но все же — вглядывается в каждого мимо проходящего человека тяжелым взглядом из-подо лба. Причем Стилински не интересует ни пол, ни внешность, ни возраст человека — его, как Лидии кажется, занимают лишь мысли мимо проходящих людей. Как только они исчезают из поля его зрения Стилински будто возвращается в прежнее амплуа — его взгляд становится добрым и внимательным, а его повадки утрачивают чрезмерную осторожность, тело перестает быть напряженным.

Лидии безумно нравится проводить каждую свободную минуту с Эйданом, но она не может окончательно расслабиться, потому что чувствует напряжение, исходящее от Стилински. Чувства Лидии, подсказывающие, что с ее другом что-то не так, слишком сильны, чтобы их игнорировать, и Мартин не остается ничего другого, как просто поддаваться им.

Она снова делает несколько глотков коктейля и на скотч приклеивает к губам вымученную улыбку. Ей, честно, плевать на взаимоотношения Эйдана и Стайлза, но ей не плевать на свое чутье.

Стайлз же просто поднимается, просто берет шар, а затем идет к дорожке. Он нелеп, он до банального несуразен, неуклюж и слишком прост для их компании, но Лидия не отводит от него взгляда. Не потому, что ей нравится смотреть на него (сказать по правде, накаченный Эйдан намного приятней взору), но она не может не поддаваться тому внутреннему наитию, что контролирует каждое ее движение.

Стайлз смотрит вдаль, нагибается, прицеливается и… кидает шар, который катится по идеально ровной траектории, а затем сбивает все кегли одним махом.

Страйк для Стилински явление столь же редкое, как и благосклонность Лидии по отношении к нему. Все смеются и хлопают в ладоши, а Стилински выкидывает один из его трудноповторимых жестов, а затем, широко улыбаясь, возвращается на место. К дорожке направляется Айзек.

Лидия таращится на Стилински, а потом… а потом она чувствует руку Эйдана на своем колене, которая поднимается все выше и выше, плавно, но намеренно пробираясь под юбку. Девушка едва заметно улыбается, опускает взгляд, а затем вновь устремляет его на Стайлза. Прикосновения Эйдана приятны и волнительны, а мысли Стилински слишком мрачны… Мартин чувствует себя изменницей, но не может оторвать глаз от Стайлза — она смотрит на него, но видит лишь школьные коридоры, вращающиеся как центрифуга. Ее глаза начинают слезиться от яркого света, а ладонь Эйдана уже пробралась под юбку. Мартин чувствует дикую слабость в ногах, боль в позвоночнике и шум в ушах… Она пытается оглядеться, но лишь спускается вниз по стене. В ее голове стонет лишь одна навязчивая мысль — ей нужно вернуться в класс.

Ей зачем-то нужно найти Киру. Лидия не знает почему, но она уверена, что как только найдет ее — ей сразу же станет легче. Потому что Кира умеет снимать боль.

Рука скользит по ноге вверх-вниз, Лидия чувствует эти прикосновения из другой реальности, но сама она не видит ничего, кроме вращающихся коридоров и яркого, режущего света. Мартин бы закричала, если бы могла — тело ее оказывается вне ее контроля.

Боже,

как же

томно…

Как же паршиво. Одиноко. Плохо.

Невыносимо.

Как же… больно. Лидия хочет сделать вдох — не может. Ее легкие что-то сдавливает. В ее горло словно кто-то вставил пластину — и сделать вдох невозможно. Боли в горле нет, но она пульсирует в позвоночнике, от этого становится… тошно.

А потом — чей-то силуэт. Лидия видит кого-то, кто приближается и помогает ей подняться. Она не сразу узнает своего спасителя — все слишком расплывчато, все слишком сюрреалистично и непонятно, но потом сознание прорезает лишь один факт — это Малия. Малия, которая бы была отличной опорой, если бы она ей нравилась.

Ей?

Нет-нет! Кому-то другому! Кому-то… о ком она никак не может вспомнить, но с которым знакома очень-очень давно. Лидия осматривается — глаза не просто слезятся, из них текут самые настоящие слезы, и рыдания бы наверняка сотрясли бы, но размеренное и словно выверенное кем-то дыхание не позволяет сделать лишний вдох, и Мартин впадает в состояние анемии и кататонии. А затем ее сокрушает… паника. Девушка открывает рот в попытке закричать, ведь крик — это ее визитная карточка, это то, что ее всегда если не спасало, то оберегало.

Она делает вдох, какой только может, а затем выдыхает… и с губ срывается сдавленный хрип, а следом за ним будто открывается второе дыхание — и в легких становится больше места, и Лидия может вдохнуть глубже, а затем — закричать.

И в эту секунду контроль над телом возвращается — Лидия подается вперед, издает свой оглушительный крик-призыв-о-помощи, и перед ее глазами вся эта вращающая реальность тут же разбивается, и девушка возвращается в ту реальность, из которой ее кто-то нагло украл.

Она оглядывает каждого — Скотта, Эллисон, Айзека, Эйдана… Стайлза — в прямом и обратном порядке. И ей до невыносимости хочется дышать и дышать, словно она все это время была в комнате, где было слишком мало воздуха.

— Лидия? — Эллисон разбивает тишину своим надежным и чуть успокаивающим голосом. Лидия сглатывает, переключает свое внимание на Арджент, потом находит в себе остатки сил вымолвить шепотом-полустоном:

— Я не помню, что произошло.

Слова впиваются осколками в горло. На секунду тело пронзают фантомные чужие ощущения — боль в позвоночнике и недостаток кислорода в легких.

— Ты будто в транс впала, — тихо ответила Эллисон. — Смотрела в одну точку, а мы не могли тебя растормошить. Это длилось буквально секунды, а потом ты… — Арджент оглядела всех присутствующих и продолжила: — а потом ты сказала что-то о вращающихся коридорах…