Длинные руки нейтралитета

  Дракон хохотал. Долго, от души. А так как смех драконов вполне понятен человеку, то Костя присоединился к веселью.

  Наконец, Таррот успокоился.

  - Кажется, я знаю, на что это можно сменять. Одолжи мне свою сумку.

  У мальчишки хватило ума не спрашивать, зачем она могла бы понадобиться.

  А чешуйчатый повесил сумку на шею, вышел из пещеры и погрузился в холодное море. Он знал, что на обрывистой скале имеются целые рассадники мидий. Вода была мутной, но дракон чувствовал потоки жизни, этого было достаточно. За одно погружение он набирал, по прикидкам, не менее трети объема тары. Через семь минут емкость наполнилась.

  Увидев раздутые бока сумкотары, гость преисполнился не только уважения, но и стремления как можно скорее завершить обмен - пока партнер не передумал. И он торопливо выпалил:

  - Меняю!

  В ответ дракон нанес еще один удар. Он улыбнулся.

  Дети почему-то острее взрослых чувствуют эмоции. Костя уловил доброжелательность и улыбнулся в ответ.

  - А еще у тебя такие есть? - неожиданно спросил крылатый.

  - Сестра может сделать.

  - Тогда неси, но смотри только: не попадись чужим, если сюда подойдут. А то ведь и мою пещеру могут найти.

  - Уж не сумлевайтесь, господин Таррот.

  Предстоящая операция на Балаклавском рейде наводила нехорошие предчувствия на командира 'Морского дракона'. Во-первых, он предвидел, что часть гранат (и скорее всего большую часть) придется отдать в распоряжение сухопутной батареи. Во-вторых, сама атака основывалась на предположении, что луна будет скрыта облаками.

  Как бы то ни было, сигнальщика послали по лесенке наверх. По возвращении тот добросовестно доложил: никого, дескать, не видать и луны тоже. И Семаков решился.

  - Ну, господа офицеры, с богом! Боцман, расставить матросов с шестами - оттолкнуться от обрыва в случае чего. Но чтоб никакого шума, никакого огня!

  - Не извольте беспокоиться, ваше благородие, не в первый раз.

  - Даю 'Гладкую воду'. Пошел, родимый!

  Корабль вышел из грота совершенно бесшумно. Лейтенант Мешков мимоходом подумал, что гребной ял мог бы скрипом уключин выдать себя, а вот это чудо иноземной мысли - нет.

  - Иван Андреевич, становитесь к штурвалу. Курс на зюйд, скорость по лагу пятнадцать, через четверть часа поворот на ост. Кроев, не занятым на вахте разрешаю отдыхать. Но курить - ни-ни!

  Еще через полчаса 'Морской дракон' взял курс на Балаклавскую бухту. Командир лично стал к штурвалу, а второй помощник поминутно сверялся с лагом, компасом и показателем возмущений в водяных потоках.

  - Есть сигналы, Владимир Николаевич, - последовал доклад. - До берегов пока что далеко, а вот волны, разбивающиеся о корпус кораблей - те шумят. Попробую определить количество...

  Командир потянул на себя рычаги. Скорость упала до несерьезных одиннадцати узлов. Через пять минут Шёберг доложил:

  - Стоят, похоже, в линию; за четыре ручаюсь, но по карте для полного перекрытия должно быть еще два.

  Командир с беспокойством поглядывал в небо. Облачность еще держалась, но восточный ветер ее уверенно разгонял.

  - У нас двадцать минут на атаку, потом луна осветит - и пиши пропало.

  Начарт уже был на палубе. Комендоры поспешили к своим местам. Подносчики распределились по трюму, подгоняемые шепотом Кроева (пользоваться дудкой ему запретили).

  Комендор Максимушкин был явно обеспокоен. Он пытался вглядываться в отдаленные огоньки, хмурился, беспокойно озирался на начальство и, наконец, решился:

  - Ваше благородие, дозвольте обратиться.

  - Разрешаю, братец, только говори вполголоса, не то услышат.

  - Видно очень уж плохо; самоприцел возьмет, а провести стволом вдоль корпуса навряд сумею.

  - Что ж ты предлагаешь?

  - Бить в одну точку, стволом не двигая. Авось да проломит палубу, тогда корпус верным делом повредит. Удалось ведь такое раньше! Неровен час, когда вести вдоль палубы, то гранаты зря взорвем. А то ведь господин боцман говаривали, что гранаты у нас опять же вроде как есть, да поберечь бы надо.

  - Дельно говоришь, братец. Время еще есть, сходи за Патрушевым.

  - Рад стараться!

  Комендор кормового гранатомета резво подбежал по вызову. Князь Мешков вкратце объяснил ему боевую задачу, а закончил предупреждением:

  - Я сам не знаю, кого будем атаковать. Если сразу двоих, тогда твой правый. А если одного - тебе не палить, Максимушкин должен и сам справиться. Все ясно?

  - Так точно!

  В рубке тоже шли переговоры:

  - Иван Андреевич, прикиньте дистанцию между центральными двумя.

  - Точность будет невысокой, Владимир Николаевич, в такой-то тьме.

  Семаков задумался на секунду, потом явно принял решение и чуть-чуть довернул штурвал.

  - В таком случае атакуем того, на которого я нацелился. Луна еще не вышла, времени должно хватить.

  Целью оказался пятнадцатипушечный шлюп 'Миранда'. Разумеется, он нес ходовые огни. Разумеется, экипаж был готов к отражению атаки. Разумеется, фейерверкеры стояли наготове у ящиков с фальшфейерами. Но всего этого не хватило. Точнее, не хватило каких-то пяти минут - именно через это время луна все же проглянула сквозь редеющие облака.

  - Максимушкин, после первой не торопись. Вторую по моей команде. Ясно?

  - Так точно, ваш-бродь!

  На палубе послышался голос командира из рубки:

  - Михаил Григорьевич, на пальбу у тебя будет минута, потом отворачиваю, очень уж мы близко.

  - Понял, Владимир Николаевич, одна минута.

  Про себя Мешков решил, что с момента начала поворота пройдет еще не меньше минуты, прежде, чем 'Морской дракон' ляжет курсом на зюйд (а цель выйдет из сектора обстрела носового гранатомета). Впрочем...

  - Патрушев!

  - Я!

  - Будь готов. В случае чего ты добавишь огонька.

  - Завсегда готов! - Ответ не соответствовал уставу, но по существу был верен.

  - Пали, носовой!

  Возможно, эта команда даже донеслась до атакованного корабля, но тому было поздно что-то предпринимать.