Перерождённые

--Смотрю, общения с вами не получится, - неожиданно холодно сказал парень, отрывая меня от мыслей. - Что, ненавидите таких, как я? Считаете меня сытым и зажравшимся мажором, как ваш брат Богдан? Думаете, что я благодаря отцу всего добился?

Мгновенно открыв глаза, я смерила Виктора изучающим взглядом, а он добавил:

--Да, я многое про вас знаю. Досье читал. Но я не такой.

--Неужели? - презрительно бросила я и решила быть откровенной. - Может вы и считаете себя не таким, но сами сказали, что со мной многие хотят работать, но только вы смогли добиться этого первым. Разве это не помощь вашего отца?

--Дело не в отце, а в важности задания для меня. Так уж получилось, что оно досталось мне изначально, когда ещё было непонятно к чему всё приведёт. А отец скорее хочет утопить меня, показав, что я не готов к полевой работе. Да и вы слишком неопытны, что тоже снижает вероятность выполнения операции... Это задание для нас обоих серьёзная проверка. И раз уж не удалось наладить нормальный контакт, давайте хотя бы сосредоточимся на работе и сделаем всё возможное, чтобы ваше неприятие моей персоны не повлияло на результат.

--Мне до вашей персоны нет никакого дела, - пренебрежительно вымолвила я и поморщилась. - И на выполнение задания это не повлияет.

--Вот уж точно мне говорили, что с кошачьими иметь дело совсем не просто, - с недовольством пробормотал он, а потом отвернулся и стал смотреть в иллюминатор.

Поняв, что разговоры на сегодня закончены, я с облегчением вздохнула и снова закрыла глаза.

"Скорее бы вернуться к мишке. С ним рядом так уютно, хорошо и спокойно... Ой, нет, уже не спокойно и дальше точно не будет. После вчерашнего и моей неосторожности сегодня, спокойствия точно не будет... Но похоже, и мне это спокойствие больше не нужно. Я хочу получить большее", - я начала нервно постукивать ногой по полу, испытывая, как жар внизу живота никак не утихает а, наоборот, при мысли о Марате только больше разгорается.

"Такое ощущение, что мне дали надкусить что-то очень вкусное, но самое главное - начинку, я так и не успела попробовать, и теперь это не даёт покоя... Может это и есть желание? Я хочу Марата, причём сильно... И неужели именно это он испытывает рядом со мной? Тогда я ему не завидую. Я-то только после вчерашнего ощутила такую сильную и продолжительную тягу, а раньше она быстро меня отпускала... А он дольше ждёт... Но, блин, кто же ему доктор? Не стоит так вести себя со мной! Или... Он специально это делает? Ведь говорят же, что если мужчину и женщину сравнить с плитой, то мужчина - это газовая плита, которая моментально разгорается. А женщины - это электроплиты. Мы дольше разогреваемся и похоже, Марат наконец меня разогрел... Замечательно... Но только как же теперь остыть? Особенно после вчерашнего" - я тяжело вздохнула и облизала чуть припухшие от поцелуев губы. А память как назло услужливо воскрешала всё случившееся ночью.

А случилось многое. Поцелуи и прикосновения к груди были лишь самым началом, а уж через двадцать минут я сидела на коленях у своего медведя в одних трусиках, и он такое вытворял губами и руками, что я дышать не могла.

По телу моментально прошлась волна жара, когда я вспомнила, как он рычал от желания и, целуя меня, заставлял дрожать в его руках, и как я млела от этого. Но самые необыкновенные ощущения я испытала, когда он скользнул рукой в трусики и начал ласкать меня. Вот это был невероятный взрыв эмоций и всё, что я могла - это стонать и выгибаться, от желания как можно дольше продлить их.

"А вот что было, когда он пальцем проник в меня, я не помню... Перед глазами всё плыло", - щёки наверное стали пунцовыми, а низ живота аж сводило уже от сладких и одновременно болезненных спазмов. "Мне казалось, что я взорвусь, и почему-то всё мало было... Да и сейчас ощущения почти такие же... Хочу большего... ну или хотя бы снова чувствовать, как Марат двигается пальцем во мне... Или, как и вчера, снова сесть и обхватить его талию ногами и двигаться, стоная от упоения и чувствуя под собой каменную твёрдость... Слышать как он стонет при каждом моём движении, и чувствовать его руки, поддерживающие меня... его губы, порхающие по лицу, шее, груди... Чёрт, всего хочу, что и вчера!" - меня с новой силой охватили вчерашние чувства и я в который раз заёрзала на сиденье, а потом сжала ноги, надеясь, что может хоть так станет чуть легче.

"Нет, однозначно, мишка разогрел меня по-настоящему, и я совсем не собираюсь отключаться. Жар от меня пышет во все стороны... Дожились... Мне на задание, а я думать не могу ни о чём", - невозможность избавиться от ощущений начала всё больше злить.

--Может вам подушку и одеяло дать? Они тут есть, - раздалось над ухом. - Вижу, вы спать собрались, но неудобно.

--Давайте, - ответила я, а про себя усмехнулась: "Знал бы ты, отчего мне неудобно. Я на таком взводе, что хоть кричи и по стенам бегай, требуя сюда моего медведя... Но не скажешь же этого... А вообще, идея... попробую-ка я поспать. Может легче станет...", - я попыталась выбросить мысли о Марате из головы и стала вслушиваться в равномерное гудение двигателей. "Спать... спать... спать...", - повторяла я себе и постепенно это сработало...

Проснулась я от солнечного света, бьющего в иллюминаторы и, судя по ощущениям, проспала много. Шея от неудобной позы затекла, ноги покалывало, и я поднялась, чтобы немного размяться. Благо места было много и можно было чуть ли не бегать по салону самолёта.

--Если хотите, у меня есть кофе, - произнёс Виктор, что-то разглядывающий на мониторе ноутбука.

--Не откажусь, - ответила я.

--Можно за вами поухаживать и налить его? - он кивнул на термос, стоящий на откидном столике неподалёку от него. - Или как независимая кошка вы предпочтёте налить его сама? - спросил он с улыбкой.

--Это вы так пытаетесь меня поддеть? - недовольно поинтересовалась я. - Тогда не говорите потом, что я нагнетаю атмосферу. Вы сами настраиваете против себя. И знаете, сами хлебайте тогда свой кофе. Обойдусь без него.

--Не пытаюсь я вас поддеть. Просто не совсем понимаю, как с вами общаться, - он тут же пошёл на попятную, и с раскаянием посмотрел на меня, а затем открыл термос и налив кофе в стакан-крышку, протянул его и продолжил: - Говорят, что кошачьи очень независимы и общаться с вами тяжело... Вот скажите честно - вы больше девушка, которая любит, чтобы за ней ухаживали? Или кошка, которая сама предпочитает всё делать и не приемлет помощи или вмешательства в свои планы и дела? - он с любопытством взглянул на меня.

--Я девушка, которая любит, чтобы за ней ухаживали и оказывали помощь, но только те, кому она сама это позволит, - фыркнула я, но стакан всё же взяла.

--Ясно, - он неожиданно обаятельно улыбнулся. - Вариант три - самый тяжёлый. А как заслужить это позволение?

--Кровью, потом и крепкими нервами, - пробормотала я, вернувшись в своё кресло и улыбнулась, вспомнив про своего медведя, которому моё доверие далось тяжело.

"Ох, нельзя о нём снова думать!" - приказала я себя. "Отпустило ведь только и чувствую себя нормально. А если снова начну думать о Марате, буду изнывать от желания... Блин, вот точно мой мишка - моя валерьянка... И, похоже, у меня март наступил... Что там кошки делают, желая кота? Орут и реагируют на каждое прикосновение? У меня почти то же - любая мысль о нём вызывает жгучие эмоции", - я поморщилась, не зная, как справиться с собой.

"Хах, помнится, одна подруга рассказывала, что как только её кошечка начинала хотеть кота и громко орала, она ей хвост мочила под холодным душем, чтобы та сосредотачивалась на мытье, а не на крике... И под какой душ залезть мне? Особенно здесь в самолёте... Хотя душем мне послужит отвлечение от мыслей о мишке", - подумала я и только собралась задать вопрос о задании, как Виктор весело спросил:

--А ваш гималайский медведь именно так заслуживал ваше доверие - кровью, потом и нервами?