Страница 4 из 18
Вечером сего же числа наш консул дал мне знать, что на представление его, когда королю угодно будет позволить мне с офицерами представиться его величеству, получил в ответ, что король был бы очень рад нас видеть, но теперь нездоров; коль же скоро будет ему лучше, то он назначит день и нас примет.
Хотя переход наш до Рио-Жанейро был непродолжителен, но как мы прошли поперек весь жаркий пояс не холодного климата и имели много дождей, то верхняя часть шлюпа требовала некоторых небольших поправок, равно как снасти и паруса, исправлением коих экипаж занимался, также налитием пресной воды и другими необходимыми в портах работами. В сих занятиях португальцы не делали нам никакой помощи. Да мы и не требовали оной. Я только просил доставить на их больших судах пресную воду, и консул наш получил ответ от морского министра на его отношение, за несколько дней к нему посланное, что повеление дано доставить к нам пресную воду немедленно; но мы оной и в следующий день не получили, а продолжали возить ее с берега на своих гребных судах и своими людьми: таковы-то португальцы на обещания и услуги! Сначала сами от имени короля и начальника порта предлагали их, а на деле самой малости – несколько бочек пресной воды – не хотели привезти из порта, где есть все нужные для сего суда и способы. Впрочем, я очень рад, что они и не дали нам воды: иначе эту малость вменили бы они в большое одолжение и заставили бы нашего поверенного в делах представить о сем государю, чтоб доставить за ничто русский орден какому-нибудь чиновнику. Лучше всего никому в чужих портах не одолжаться, если есть способы без сего обойтись.
Между тем они были довольно учтивы: начальник эскадры их, стоявшей тогда на рейде, присылал ко мне своего капитана поздравить с прибытием и предложить зависящие от него услуги; а второй по нем командир даже сам, предупредив меня, приехал ко мне с визитом, прежде нежели я успел у него быть. Командиры двух австрийских фрегатов, сопровождавших из Ливорно39 до сего места эрц-герцогиню австрийскую, супругу наследного принца бразильского, прибывшую на португальском линейном корабле, также сделали мне честь своим посещением и даже в самый час нашего прихода прислали офицеров предложить их услуги и пособие, в которых мы, однако ж, ни малейшей нужды не имели.
Во время пребывания нашего в Рио-Жанейро, когда занятия наши по службе позволяли, мы были всегда на берегу для осматривания города и стоящих любопытства окружных мест. 9 ноября я и многие из наших офицеров взяли наемные коляски и под руководством нашего консула, который нам все показывал и изъяснял, объездили почти весь город. Бывши в Западной Индии, я уже знал о состоянии здесь негров, и меня нимало не изумил так называемый рынок негров40, но товарищам моим показался крайне удивительным: это одна длинная улица, называемая Волонга, где в каждом доме внизу есть лавка, в которой нет никаких товаров, кроме негров на продажу. Они все сидят кругом на лавочках, и тут приходят покупатели, осматривают их, щупают, узнают, здоровы ли они, торгуют и покупают, как какой-нибудь домашний скот.
Одиннадцатого ноября, по приглашению нашего консула, ездил я с некоторыми из наших офицеров и гардемаринов верст за 25 от города смотреть водопад: место очень любопытное. При конце обширной плодоносной и весьма хорошо обработанной долины, окруженной с трех сторон превысокими горами и с одной стороны морем, находится сей водопад, низвергающийся двумя уступами, каждый из коих имеет вышины сажен до 40. Подле же самого водопада, под огромным камнем, находится пещера, в коей поставлены две из камня иссеченные ниши, наподобие киотов, и из камней сложены стол и скамейка. Здесь, сказывают, лет за сто пред сим, во время осады Рио-Жанейро французами41[5], укрывался здешний епископ с своим причтом и совершал богослужение. На столе вырезывают свои имена путешественники. Тут мы завтракали и пробыли, доколе наш художник Тихонов не снял с него вида. Потом возвратились мы в дом, на половине дороги находящийся, где оставили свои коляски, а ехали к водопаду верхами, ибо сия половина дороги весьма гориста и столь дурна, что иначе и ехать нельзя, да и то только на лошадях, привыкших ходить по горам. В сем доме на половине дороги дожидалась нас супруга консула; здесь мы пообедали и уже ночью возвратились в город. Эту дорогу можно сравнить с нашею петергофской, потому что от города до самых гор по обеим сторонам находятся загородные дома и сады, принадлежащие вельможам и людям богатым; дома по большей части очень малы, а сады обширные и прекрасные; но это здесь не редкость: вся Бразилия сад.
Шестнадцатого числа Лангсдорф43 известил меня, что король примет нас завтра вечером в загородном своем дворце, куда мы должны отправиться в 6½ часов пополудни, чтоб быть там в 8-м часу вечера. Вследствие сего назначения на другой день мы хотели ехать, но консул уведомил меня, что по причине полученных сего числа из Лиссабона новостей о случившемся там бунте[6] король отсрочил представление наше к нему до понедельника (19-го числа); а как мы были совсем готовы к выходу в море и на следующий день я располагал отправиться в путь, то мы и не надеялись иметь честь видеть его величество. Однако ж наступившая 17-го числа пасмурная, дождливая погода при юго-западном ветре, продолжавшаяся несколько дней, помешала нам выйти в море; и потому в назначенный день вечером, в 7 часов, я с пятью офицерами и с консулом поехали в загородный королевский дворец[7], отстоящий от Рио-Жанейро верстах в семи или восьми. Мы приехали, когда король был в церкви у вечерней молитвы. Стоя в дверях церкви, дожидались мы почти целый час; слышали королевскую музыку и певчих: играли и пели они очень недурно, но странно, что как музыканты, так и певчие, из коих многие мулаты и негры, одеты как ни попало и вообще очень дурно.
По окончании молитвы первый королевский камергер, одетый в богатый красный мундир, с двумя звездами, доложил о нас, и через четверть часа из галереи, где мы находились, вдруг двери отворились в огромную залу, в дальнем конце коей стояло что-то похожее на трон, завешенное белыми занавесами. Зала сия была очень слабо освещена. Король, в синем мундире, в двух лентах и с двумя звездами, в шарфе, со шпагою и с палкою, стоял у стола с своим камергером. По этикету здешнего двора, вступив в залу, мы королю поклонились; пришед на половину залы, опять поклонились и, подойдя к нему, еще раз; тогда и он нам поклонился и сделал шага два вперед. Лангсдорф, в звании поверенного в делах, нас ему представил. Тогда король стал говорить со мною о нашем путешествии, о фрегате, каково нам нравится здешний климат и город, и, сделав вопросов десять, поклонился, пожелав благополучного плавания. Мы также, выходя спиною назад до самых дверей, сделали ему три поклона.
Мокрая погода с тихим южным ветром продолжалась во весь день 20-го числа и мешала нам идти в море. Однако ж на следующий день я решился попробовать выйти из гавани с намерением удалиться от берегов миль на 80 или 100, где, по всей вероятности, мы имели причину надеяться встретить хороший юго-восточный или восточный ветер и ясную погоду.
Я не должен умолчать об учтивости и внимании, оказанных нам капитаном бывшей здесь корветты45 Соединенных американских штатов: он первый приезжал ко мне и со мною познакомился; после, по приглашению, я у него на корветте завтракал, где был также американский посланник со всем своим семейством, которому он меня рекомендовал. Посланник и фамилия его обошлись со мною чрезвычайно хорошо, так, как и многие другие гости из разных наций; мы все состояли из девяти разных народов: русские, американцы, англичане, австрийцы, голландцы, папские итальянцы46, венециане, иллирийцы47 и французы; но из хозяев здешней земли, то есть из португальцев и бразилиянцев, никого не было. В Рио-Жанейро также нашел я одну даму, урожденную богемиянку, жену недавно приехавшего сюда австрийского ученого; дама сия жила долго в Москве гувернанткою в одном знатном доме и говорит весьма хорошо по-русски. Приятно в такой отдаленности от своего отечества встретить людей, которые там бывали и знают наш язык, столь мало известный в чужих странах.
5
Французы высадили несколько войск в вершине морского рукава, вдавшегося далеко в берег с западной стороны города, поблизости коего на холмах поставили батареи и хотели выжечь город бомбардированием; однако ж вицерой42 согласился спасти его уплатою большой суммы денег. Французы, получив ее, немедленно удалились.
6
Когда в Лиссабоне повесили Гомеца де Фреру и нескольких чиновников44
7
Здание сие не похоже на дворец: оно принадлежало частному человеку и куплено королем по нужде, потому что лучшего не было.