Красные искры света

Все, что было связано с моей мамой, отец ненавидел.

До встречи с крестной я даже не знала, как звали маму, как она выглядела и какой была. Матильда не только рассказала мне о матери, но и отвезла меня в другой город, на кладбище, на котором та нашла последнее пристанище, и я долго пробыла в том промозглом месте, среди молчаливых крестов, не чувствуя ледяного дыхания ветра, трепавшего прекрасные багряные бутоны роз, что я принесла с собой. После этой поездки я ужасно заболела и провела две недели дома – на квартире, которую снимала вместе со своим другом Даном. Наверное, кому-то покажется странным, что я жила вместе с парнем в одной квартире, и те, кто знают цену дружбе между мужчинами и женщинами, криво улыбнутся, но мы с Даниилом действительно были всего лишь друзьями. Дело в том, что ему нравились парни. Кроме того, Дан был прекрасным визажистом и парикмахером, который ради карьеры бросил учебу, обзавелся шикарной клиентурой и теперь получает куда больше денег, чем его однокурсники с факультета менеджмента. Мы до сих пор живем вместе – пятый год. Только теперь уже не в съемном жилье.

Да-да, случилось чудо, и я стала обладательницей своей собственной двухкомнатной квартиры!

Нет, я не получила ее от богатого отца, с которым, к слову, больше так и не виделась, и не взяла ипотеку. Я ее выиграла. В лотерее.

Серьезно. Я ее выиграла, случайно купив лотерейный билетик.

Сколько он стоил? Сто рублей? Кажется, так. Именно такой была цена квартиры, хозяйкой которой я стала.

Новый район, стройные ряды бело-оранжевых башен-высоток с огромными лоджиями и прекрасным видом на реку, благоустроенные дворы и камеры под козырьком каждого из подъездов – я и подумать не могла, что мне достанется такое счастье! А ведь на самом деле билетик я купила не совсем случайно. Тогда, холодной зимой, почти два года назад, в нашей с Даниилом съемной квартире каким-то невероятным образом появилась странная немая девушка, которой Дан дал одежду и вызвал такси. После к нам заявилась ее тетка – богато одетая женщина в мехах. Она вела себя крайне экстравагантно, вручила мне свою визитку, заявив, что теперь она – моя должница, а после посоветовала мне купить лотерейный билетик, а Дану заявила, что тот выиграет в конкурсе визажистов.

Все случилось так, как она и сказала. Даня стал победителем, а я – хозяйкой квартиры. Правда, мебели у нас было не слишком много – я обживалась потихоньку, как позволяли средства, зато чувствовала себя уверенно, зная, что у меня есть свой дом и никто не выгонит меня на улицу.

Все постепенно налаживалось. Голодные, наполненные страхом бесконечные дни первого курса канули в небытие. И теперь я училась в аспирантуре – на этом настояла крестная, преподавала на младших курсах других специальностей литературу и писала диссертацию по немецкому романтизму. Не скажу, что это было мое любимое направление, однако я была отлично знакома с немецким языком, а потому без труда читала немецких авторов в оригинале и даже переводила. Журналистикой я, впрочем, тоже занималась – была внештатным пока еще сотрудником одной известной городской газеты, а также писала статьи для нескольких интернет-порталов и изредка делала переводы.

Единственное, с чем у меня были проблемы, так это с личной жизнью. Отношения ни с кем не складывались, и дальше пары свиданий дело не заходило. Одно время мне нравился парень из нашей компании по имени Женя, но он разочаровал меня, и я воспринимала его не иначе, как просто друга.

Друзья думали, что я – бесчувственная карьеристка, но на самом деле у меня был секрет. Я была влюблена – в мужчину, который спас меня два года назад. Тогда, в школе, в которой я проходила педагогическую практику, прогремели взрывы – по-моему, из-за баллонов с газом… К счастью, никто не погиб, но несколько человек пострадали – в том числе и я. Дернуло же меня тогда побежать в спортивный зал, в котором находился мой 11 «Г» – я не могла бросить их в беде, считая, что мой долг, как педагога, – вывести их в безопасное место, хотя на тот момент я была старше них всего на четыре года.

К сожалению, от одной из взрывных волн я потеряла сознание, и единственное, что мне запомнилось, так это то, что на руки меня берет незнакомый мужчина: высокий брюнет с благородным римским профилем и забранными назад, в низкий хвост, черными волосами. Я никогда не видела его прежде, но его лицо навсегда врезалось мне в память, как и низкий приятный голос – он что-то говорил, а я не понимала – так громко билось в тот момент мое собственное сердце.

Возможно, он говорил на немецком языке.

А, возможно, это были галлюцинации.

Я потеряла сознание на его руках, а потом узнала из сбивчивого рассказа одного из учителей, что меня вынесли из полуразрушенного спортивного зала. Скорее всего, это сделал тот самый загадочный незнакомец, которого я не смогла отыскать.

Это звучит глупо, но именно с того дня в моем сердце жила любовь: приглушенная и болезненная. Она была похожа на застоявшийся на пристани корабль со спущенными белоснежными парусами, который не знал, куда ему плыть.

С тех пор странные, тревожащие душу чувства жили во мне – закрытые где-то в трюме того самого корабля.

Иногда меня одолевало навязчивое ощущение, что я потеряла что-то важное – такое важное, что грудь сдавливало и сделалось так тоскливо, что хотелось выть. Хотя прошло уже два года, приступы этой странной тоски не прекращались. И выдуманная любовь не проходила, не позволяя завести нормальные отношения.

Иногда, когда я видела закат – мне становилось грустно. Я смотрела, как медленно уплывает за горизонт солнечный диск, обжигающий облака, и порою даже не понимала, что из моих глаз текут слезы.

Мои друзья, которые заменили семью, не понимали, что со мной происходит. Они считали, что я слишком холодная, слишком неприступная, слишком «сама в себе»

– Дай понять, что ты – слабая и беззащитная, – как-то раз сказала моя хорошая подруга Алена – голубоглазая светловолосая девушка модельной внешности. Мы вместе учились на филфаке, правда, она все силы отдавала не учебе, а своей карьере в модельном бизнесе. Получалось это у нее хорошо. Я думала, что Алена уедет в столицу или за границу, чтобы продолжать карьеру, но она вместе с несколькими коллегами по цеху открыла в родном городе школу моделей, и теперь уже не столько снималась для рекламы, сколько преподавала.

– Я не могу быть слабой и беззащитной, – отвечала я подруге раздраженно. – Это нечестно. К тому же я считаю, что девушка должна быть сильной и способной постоять за себя.

Слабость я презирала. Не в других – в себе в первую очередь.

– Мужчинам не нравятся девчонки, которые вместо них смогут решить все проблемы, – добавил в тот раз наш общий друг Олег по прозвищу Темные Силы – так мы его прозвали давным-давно, за чрезмерную любовь к разного рода мистическим штучкам. Человеком он был веселым и заводным, способным на самые дикие приколы. Однако тот совет давал мне совершенно серьезно.

– И что, я должна сидеть сложа руки? – фыркнула я в ответ.

Еще одна моя подруга – Ранджи, девушка, которую легко можно было принять за парня со спины, согласно кивнула. Она, как и я, сама привыкла решать свои проблемы и человеком была сильным – как духом, так и телом, поскольку занималась единоборствами и вольной борьбой. Занималась серьезно, часто ездила на сборы и соревнования. И побеждала.

– Тогда первой проявляй инициативу, – посоветовала третья моя замечательная подруга – Алсу, девушка спокойная и ироничная. Она была возлюбленной Темных Сил и более всех натерпелась от этого шутника с черным юмором, хотя уже четвертый год продолжала его нежно любить. У нее тоже были свои странности – Алсу обожала черный цвет и разные эксперименты с внешностью: прокалывала губы и брови, красила волосы в разные цвета, выбривала виски, надевала ошейники с шипами, блестящие ботфорты и костюмы из латекса… Сейчас, правда, ее образ был куда более сдержанным, чем на первых курсах университета, но из толпы она до сих пор выделялась.