Веритофобия

А на жизнь человек надеется с такой силой, что потеря надежды его убивает. Надежда умирает последней. Мысль о смерти отторгается сознанием. Это естественно. Не потому, что глуп. А потому что жить хочет. Охота жить сильнее здравомыслия. Мертвому здравомыслие ни к чему, тут выкручиваться надо.

Поэтому последняя мысль падающего под колеса или летящего с крыши: «Что, вот так? Так просто? Сейчас? Нет! Не может быть!»

Недаром предсмертный обряд любой религии – это приготовление не к исчезновению, не к Ничто – а к переходу в Иной Мир, Иную Жизнь. Это как-то легче и понятнее. Это сильно успокаивает. Примиряет хоть как-то с происходящим.

Одна форма неприятия мысли о смерти – это уверенность в своих силах, если ситуация рисковая. Канатоходец думает о том, как он перейдет бездну – а не как упадет и погибнет. У вершины Эвереста иссыхают ледяные мощи погибших при восхождении – но альпинисты идут вверх! Моря поглотили поколения моряков – но одиночки пересекают в шлюпке Атлантику! Про Гарри Гудини мы вообще молчим. Если у человека есть один шанс из ста выжить – он верит в него!

Более того: разбойник и пират, полагая, что вероятнее всего погибнут раньше или позже – рассчитывают, что кривая вывезет, Косая промахнется, Дьявол поможет и Бог простит. Верят в удачу, в судьбу и в силу своего оружия. Это другая форма неприятия мысли о смерти, возможной буквально в любой миг.

И более того – пример из войн столь же мужественных, сколь аккуратных немцев: идет к фронту воинский эшелон – а сзади прицеплена платформа с новыми гробами. Для этих солдат. Часть их обязательно погибнет в сражении, куда едет. Так чтоб хоронить по-человечески и обеспечить матчастью своевременно. И вот это приводит солдат в тоску и злобу. Они знают, что не всем жить придется. А все-таки пока ты жив – ты думаешь о земном, о поспать-пожрать, о пронесет, погода хорошая, можно достать выпить. Напоминание о будущем им несносно. Знать не хотят такого!

В мирное время десантники, спецназ гордятся тем, что они смертники, расходный материал. Говорят об этом с цинизмом матерых профессионалов. На профессии лежит свет бестрепетной самоотверженности: гладиаторы. Среди прочего их учат убивать своих раненых. Но пока живы – мысль о смерти абстрактно-далека, к осознанию она не допускается. Этому тоже учат! Смерть как подробность, на бегу, в бою, не зацикливаться на этой мысли.

Врачи знают, как цепляется смертельно больной за малейшую надежду выздоровления. Всем существом, всем сознанием он устремляется в крохотное отверстие, где лучик пробился через черный занавес: уже лучше! сегодня самочувствие приличнее! организм борется, клетки восстанавливаются, процесс явно меняется.

Иногда уверенность несчастного в выздоровлении принимает уже характер явного самовнушения, неадекватного психического состояния. Зато жить легче!

Обратный вариант – ипохондрия: тело здорово – а дух крючится от страха заболеть или вообще умереть от воображенной болезни. Да, это депрессия, это надо лечить психотерапевтически и медикаментозно.

Понимаете, какая штука. Все психиатры и психологи знают, что понятие психической нормы строго не определимо, расплывчато, вариабельно. Психика подвижна. И в этой своей подвижности она может вообще вообразить, что человек – птица. Или рыба. Или мужчина считает себя женщиной. А уж такие мелочи, что смерти в конце падения не будет, или наоборот, сейчас заболеешь проказой и сгниешь за неделю, – это вообще на раз.

Человек может быть полностью адекватен – вот только считать, что в стопроцентно гиблой ситуации уж он-то не пропадет. Это ничуть не мешает его социальной адаптации, он корректно вписан в общество. Не сумасшедший! Но в одной частности – рехнутый.

Смерть – самый нежелательный вариант правды. И чем она ближе – тем ну ее на фиг! Человеку нужна правда жить.

Сам кривое зеркало

Человек все оценивает посредством себя. Собою. Через себя. Типа Протагор. Мера всех вещей. Ну так для начала у него должно быть верное представление о себе самом. То есть если корабль сверяет курс по компасу – то перед началом рейса надо выверить компас: провести девиацию. Но. Компас приводится в соответствие с магнитным полем Земли. А как и с чем ты приведешь в соответствие человека?

Человек думает о себе одно – а окружающие другое. И так буквально с каждым! Мы говорим об адекватной и неадекватной самооценке и оценке.

Каждый человек – сам себе Мюнхгаузен. И сам себя вытаскивает за волосы из болота. Кругом лягушки удивляются.

Начинается с того, что человек слышит свой голос не таким, как он слышится со стороны. На то причины анатомические с физиологическими: ты слышишь свой голос с резонансом внутри черепа – а другие через пространство воздушных колебаний принимают звук снаружи, в основном через ушной проход.

А что делать с дальтониками и более сложными отклонениями в восприятии цветов? Вот нет для него разницы между этими двумя цветами, один это цвет для него – и хоть ты тресни! А у кошки или пчелы цветовая гамма мира вообще другая. А вообще цвет – это длина световой волны, и цветовое ее восприятие достаточно условно. Просто физиологический аппарат для удобства адаптации к среде.

Гениальный Клод Моне после операции на глазах обрел способность видеть в ультрафиолетовом частично диапазоне, и уникальные голубовато-лиловые тона его поздних картин столь же прекрасны и неповторимы, сколь недоступны в жизни для прочих смертных с нормальным зрением.

Про слепых и глухих мы вообще не говорим.

Если человек неадекватно воспринимает объективную информацию внешней среды (звук и цвет) – можем ли мы вообще говорить о том, что истина постижима? И более того – что она вообще существует? Я думаю – можем, после паузы сказал товарищ Сталин и утверждающе прочертил согнутым указательным пальцем.

Откуда дальтоник знает, что он не различает красное и зеленое? Ему сказали. Он поверил. А так – не знал бы. Откуда глухой знает о звуках? Ему объяснили. (Истина – как мнение авторитета или большинства, оформленная в знание.)

Мне неоднократно приходилось слышать от процветающих высокопоставленных воров, юридически неуязвимых, в разных дискуссиях: «Вы просто завидуете», в смысле моему или чьему-то богатству и положению. Люди мерят по себе: всем должно хотеться денег и власти, а мораль – для дурачков и слабых, просто оправдание неумех. Вор во власти не считает себя вором – он убежден в законности и естественности своих действий. Все бы пристраивались богатеть, если б смогли. Приверженность честности и презрение к воровскому богатству ему искренне непонятны.

Аналогично дурак не признает себя дураком. Для себя-то он самый умный – потому что единственный. А другого признает еще умнее – если этот другой подсказал ему, как достичь цели: хоть должность занять, хоть миллион украсть, хоть бабу уговорить. Тогда – да, тогда – друг умнее: если подсказал мне, как понятными и доступными мне средствами добиться того, чего я хочу и в принципе могу. Для дурака умный – это человек, думающий как такой же дурак, но умеющий достичь того, что дурак хочет. То есть совпадение ценностное, ментальное, методологическое. Умный – это дурак, у которого бывает просветление в голове, как луч к цели.

Нарцисс искренне восхищен своей красотой, хотя окружающие могут посмеиваться над его самомнением. А иная милочка считает себя дурнушкой, страдая комплексом неполноценности как последствием детской психологической травмы.

Подлец не считает себя подлецом. Во-первых, все люди подлы. Во-вторых, что же делать, если сильно хочется. В-третьих, главное – чтоб никто не узнал. В-четвертых – так вам, сукам, и надо.

Бедный графоман ужасно любит писать – и искренне не видит, чем же его сочинения хуже Пушкина или Толстого. Слова, предложения, мысли, характеры – все ведь есть!

Я хочу сказать только хорошее о мудром, щедром, веселом и добром грузинском народе. Что сейчас почти все российские воры в законе грузины, мы углубляться не будем. Но мне неоднократно приходилось сталкиваться с одной характерной и ярко выраженной чертой именно у грузин почему-то. Он никогда не признает, если был не прав! И никогда не сознается, что чего-то не знает. Будет извиваться и разбиваться в лепешку – но он знает, и он был прав. Хоть тресни! Возможно, незнание или неправота унижают его мужское самолюбие, противоречат этике поведения и мужской гордости – я точно не знаю. Но иметь грузина партнером в деле – очень сложно. Он в гробу видал любую правду – честь дороже. Он сам – эталон истины, а истина может выкручиваться как хочет.