Страница 59 из 64
Как показывают исследования капиталистического отчуждения труда в различные эпохи, сам механизм этого отчуждения исторически изменчив. Во времена К. Маркса (в период английской промышленной революции и начала промышленной революции в Европе) отчуждение осуществлялось в наиболее грубой и откровенной форме: работнику платили так, что едва хватало на выживание его и членов его семьи (которые при этом обычно тоже работали), а рабочий день длился 12-14 часов. В выходные дни многие рабочие от такой жизни просто предпочитали напиваться. Вырваться из рядов рабочего класса в какой-либо более высокий социальный слой было почти невозможно. Чем больше человек работал, тем более он превращался в "частичного работника", полностью зависящего от работодателя. В буржуазной литературе первой половины XIX века рабочие обычно рассматривались как представители низшей расы. Как следствие отчуждения, в трущобах, населенных рабочими, по многочисленным свидетельствам прессы, царили грязь, антисанитария, пьянство, разврат, бытовое насилие, преступность.
Со второй половины XIX века ситуация в наиболее развитых странах ядра миросистемы стала меняться. Зарплата рабочих (прежде всего, квалифицированных) стала расти быстрее, чем цены. Одновременно усилилось политическое влияние рабочих профсоюзов, а вскоре стали появляться первые рабочие партии. С расширением электората и ростом внутренних миграций возникает проблема борьбы за голоса избирателей-пролетариев. Особенно остро проблему роста независимости и текучести рабочей силы ощутили буржуазные элиты США, где главным социальным процессом была колонизация новых земель. Это заставляло американских капиталистов значительно активнее (по сравнению с европейскими коллегами) внедрять технические новшества и искать пути повышения привлекательности "своих" городов: открывать новые школы и колледжи, делать образование более доступным (в т. ч. для женщин), улучшать городскую инфраструктуру и т. д. Был, конечно, и другой путь - использовать труд рабов-негров, но в результате Гражданской войны и Реконструкции Юга он оказался заблокирован. При этом даже относительное ослабление отчуждения труда позволило США в техническом отношении резко вырваться вперед и стать к концу XIX века лидером капиталистической мироэкономики.
Глобальным классовым ответом буржуазии на укрепление позиций пролетариата стало внедрение системы тейлоризма и сходных с ней систем, позволивших усилить бюрократический контроль над работниками и окончательно превратить рабочих в узкоспециализированные функции. Вторым элементом новой системы отчуждения труда в условиях роста его производительности и оплаты стало развитие системы престижного потребления с перспективой ее распространения на все общество, что впервые было замечено в 1899 г. в США социологом Т. Вебленом, а проанализировано несколько позднее Г. Маркузе. Новая фаза развития капиталистической системы отчуждения, начавшаяся в США и постепенно охватившая почти весь мир, повлиявшая на всю мировую культуру, по нашему мнению, была связана с всемирной победой мещанства как особого социально-психологического типа. На наш взгляд, современный мещанин есть продукт капиталистического отчуждения труда. Будучи представителем армии наемного труда, он выступает в ней в качестве сержанта, защищающего порядок и поддерживающего (несмотря на кухонную критику) власть генералов-олигархов. Отсюда и его зацикленность на собственном потреблении, и принципиальное отрицание классовой борьбы, и отсутствие интереса к познанию ради познания, и утилитарное отношение к искусству. Как раз мещанин, а не пролетарий - человек массы. Именно этой мещанской ограниченности и объявила войну социалистическая мысль, в т. ч. марксизм.
Изменения в способах поддержания системы отчуждения труда, превратившие социально-психологическое мещанство в массовое явление, привели к серьезным трансформациям в сферах образования, науки и культуры, заложив основу современного кризиса этих областей. Сначала речь шла о массовом воспитании мещанина-потребителя с помощью разросшейся школьной системы и о ранжировании и фильтрации учеников с использованием скрытых классовых критериев. Потом произошло углубление специализации профессионального образования, в результате чего бывший широко образованный интеллектуал постепенно превратился в узкого спеиалиста, обреченного на роль винтика в бюрократизированной машине. В дальнейшем именно кризис современной капиталистической миросистемы, вызванный экономическими и технологическими сдвигами, наложившись на всеобщее распространение консъюмеризма, привел к росту отчуждения труда интеллигенции, что, в свою очередь, породило кризис образования и науки, особенно социально-гуманитарной. Разрушение научной картины мира, рост сциентизма и обскурантизма в современном обществе приводят ко все большей иррационализации поведения масс, особенно в странах полупериферии миросистемы (например, в республиках бывшего СССР или на Ближнем Востоке), что чревато серьезными проблемами.
Капитализм XIX в. разрушил религиозную трансцендентность, но оказалось, что денежный прагматизм не всегда является полноценной заменой. Культурная система, при ее количественном росте, все чаще давала сбои в области качества. Начало мещанскому проникновению в сферу высокой культуры положил индивидуалистический импрессионизм, а продолжил тоталитарный в своем отрицании культурного наследия и гуманистических ценностей авангард. Что касается каналов влияния растущего отчуждения труда на культуру, то здесь можно отметить и усиливающуюся бюрократизацию связанной с культурой деятельности, и ослабление роли общекультурной составляющей в образовании, и падение роли и престижа самого образования в обществе, и падение престижа образования в сфере культуры, приводящее к негативному отбору при формировании культурных элит, и коммерциализацию культуры, подчиняющую ее вкусам публики, и усиление рекламы масскультуры, и возрастание эксплуатации самих работников культуры при сокращении их свободного времени, необходимого для роста личности.
Не менее важно влияние отчуждения труда на публику, где усиление этого отчуждения выражается в росте консъюмеристских настроений на всех уровнях, в увеличении бюрократической заорганизованности жизни при сокращении свободного времени, в усилении неустойчивости трудовых отношений и страха потерять работу, в ослаблении роли того, что ранее считалось общекультурной составляющей в образовании, работе, жизни, в общей стандартизации и дегуманизации всех видов трудовой деятельности, превращающей потребность в культуре в потребность в наркотическом суррогате, заменяющем дегуманизированную реальность. Как и в случае с образованием, здесь, думается, можно говорить о масштабной превентивной контрреволюции со стороны правящих элит, проводящих соответствующие реформы. Что же касается авангардистских изысков "свободных" художников, характерных, как правило, для предкризисных для капитализма, но относительно сытых и спокойных для населения периодов (например, в начале ХХ в., в 1920-е и в 1960-е гг.), то они обычно или быстро сходили на нет, или приводили к изменениям в снобистской культуре элит, также находящейся под контролем рекламы.
Именно формирование "общества потребления" или "общества двух третей" было высшей точкой развития капиталистического способа производства. Ныне зенит пройден и идеал разрушается. Но каким убогим был этот идеал! Он породил чудовищное неравенство в миросистеме, коммерциализацию культуры, господство мещанства, антисоциальный группизм, воинствующий национализм. И сейчас развитие этих проблем все более дестабилизирует мир, что особенно наглядно проявляется в социально-политической сфере, как на микроуровне отдельных коллективов и поселений, так и на уровне миросистемы в целом. Всеобщая ориентация на рост потребления, особенно заметная в странах ядра и полупериферии (в условиях, когда на окраинах миросистемы миллионы людей по-прежнему умирают с голоду), дестабилизирует и политику, и рынок труда, и социальную сферу, и экологию, и образование, и культуру. И даже в сфере экономики рост потребительских настроений грозит серьезными последствиями из-за истощения основных ресурсов, разрастания экологической катастрофы или превращения экономической конкуренции в военное противостояние.