Страница 3 из 14
Во всех наших коллективах, начиная от посольства и кончая даже небольшими и отдаленными группами специалистов, были профсоюзные организации, профкомы и месткомы. Одной из моих основных задач было направление и организация их работы, а так же выделение средств на ее проведение.
В объединенный профком (ОП) поступали членские профсоюзные взносы, из которых формировался наш бюджет. Надо сказать, что он был немаленький. Я вместе со своим бухгалтером составлял сметы расходов по статьям и коллективам. Деньги передавались профкомам.
В свое повествование я буду иногда вставлять отдельные моменты моей работы, чтобы читатель мог нагляднее увидеть картину нашей жизни в Ираке. А картина эта в целом не давала повода к особым радостям. Багдад и Басру постоянно бомбили и обстреливали ракетами класса "земля-земля" (made in UdSSR). На севере и юге действовали курдские повстанцы и группы террористов. Военные расходы и экономическая блокада оказывали свое негативное влияние. В любое время суток могла завыть сирена воздушной тревоги, предупреждающая об очередном налете авиации. Люди покидали свои жилища и места работы и выходили из домов. На улице было безопасней. Бомбоубежищ не были. Лишь в районах одноэтажной застройки жильцы рыли в земле узкие глубокие щели и прятались в них. О ракетных ударах предварительных сообщений не было. Они летели на город со сверхзвуковой скоростью, и свист ракеты слышался лишь после того, как раздавался взрыв. Смерть настигала людей неожиданно и беззвучно. Наши люди постоянно находились в нервном напряжении, что сказывалось на их здоровье. Специалисты "контрактов" жили безвыходно в специально отведенных для них зонах за колючей проволокой. Добавим к этому еще жесткий инструктаж в Москве, недремлющий надзор здесь, выматывающую жару вперемешку с пыльными бурями и будет неудивительно, что многие не выдерживали и даже сходили с ума. На одном из "контрактов" наш специалист постоянно залезал на крышу домика и "стрелял" из палки по привидимшимся ему самолетам. Другой убежал в пустыню и прятался там за барханами, "отстреливаясь" от преследующих его "террористов". Третий вечерами выходил на балкон со спиннингом и методично забрасывал оттуда блесну. Некоторых приходилось срочно эвакуировать на родину.
Наши люди крайне нуждались в отвлечении, отдыхе от обстановки, расслаблении. Регулярно присылаемые отечественные кинофильмы смягчали обстановку, но не устраняли эмоциональный вакуум. Спиртное исключалось - на "контрактах" был "сухой закон". Универсальным средством оставались спорт, кружковая работа, художественная самодеятельность. Спортивные сооружения, начиная от футбольных полей и кончая теннисными кортами и бассейнами, были на всех крупных "контрактах".
***
Наша вилла. Доктор Мохаммед. Гастрономические поиски и находки. Машина - не роскошь. Ассирийский Нимруд. Мое "хобби". Наперегонки с террористами.
Вкратце посвящу читателя в наши бытовые вопросы, поскольку они занимают далеко не последнее место в жизни людей за рубежом. Прежде всего, жилье. Аренда предыдущего, которое занимал мой предшественник, закончилась, и мне надо было подбирать себе новое. Я направил в Москву запрос и заодно акты о списании двух машин, бывших на балансе нашего объединенного профкома (ОП). Одна - "Понтиак" - была разбита вдребезги, но еще не списана, Другая, действующая, имела солидный пробег. В Центре отреагировали благожелательно и утвердили весьма значительные расходы на аренду жилья и покупку новой машины. Начались приятные хлопоты, в которых мне помогал один из сотрудников торгпредства, знающий арабский язык. Объездив половину Багдада, я остановился на "таунхаузе" в тихом месте, отведенном под такие постройки.
Хозяином дома был доктор Мохаммед. Далеко не бедный человек, кроме врачебной практики, он был еще домовладельцем и имел в собственности еще несколько таких "таунхаузов". Война лишила его арендаторов, поэтому он предоставил нам свое владение за довольно скромную плату. Это был типичный интеллигентный араб, лет на пять постарше меня, смуглый, с тонкими чертами лица и небольшими усиками. Обаятельный и доброжелательный он сразу понравился нам и через короткое время мы даже сблизились с его семьей настолько, что ходили друг к другу в гости. Его жена, красивая, изящная женщина, имела высшее архитектурное образования, а сын заканчивал мединститут в Германии. У себя дома Мохаммед с гордостью показал мне настенную фотографию, где он запечатлен рядом с Саддамом Хусейном, который обнимает его за плечи. Порядки в их доме были европейские и стол обслуживала прислуга. Хозяева прекрасно владели английским языком, чего нельзя сказать о нас с женой. В школе и институте я изучал немецкий и лишь потом, самостоятельно, немного английский. Кое-что мы усвоили из арабского в Египте. Правда, египетский и иракский диалекты сильно отличаются друг от друга, но, все же, используя весь свой лингвистический и мимический арсенал, мы активно разговаривали и даже понимали друг друга.
Как-то Мохаммед узнал, что у моей супруги вскоре должен был наступить день рождения. Он пригласил нас в шикарный ресторан, где на десерт принесли специальный именной торт с инициалами Гали. Мы тоже не остались в долгу и из отпуска привезли им роскошные янтарные гарнитуры авторской работы.
Итак, с жильем у нас был полный порядок. Теперь о питании. В посольстве, торгпредстве и АЭС были свои кооперативные магазины. Продукты привозили из Союза. Там было все, включая икру, крабы, отборные коньяки, водку, кроме скоропортящихся продуктов, овощей и фруктов.
На всех наших "контрактах" тоже были свои магазины и столовые. Договора на поставку продуктов они заключали самостоятельно. Поэтому у них на складах был огромный ассортимент продовольствия почти из всех соцстран и не только. Великолепные анчоусы, итальянские оливки, прекрасные кондитерские изделия. Закупали "контракты" также молочнокислые продукты, мясо, рыбу, овощи и фрукты. Не полагалось иметь только спиртные напитки. Однако, в магазинах Ирака беспрепятственно продавалась местная водка - арака, которую при большом желании все же можно было заполучить, хотя бы через арабов, которые работали рядом с нашими. Но она на любителя. Не всем нравился анисовый запах абсента. Овощи, фрукты, хлеб, сахар, масло мы покупали в лавках и на рынках. Продуктовые рынки здесь представляют неприятное зрелище, особенно их мясные и рыбные ряды. Полчища толстых синих "мясных" мух буквально облепляют прилавки и роем подымаются вверх от рук, гоняющих их, продавцов. В воздухе стоит гул от насекомых. На базарах можно покупать только картошку. Остальное - в лавках. На каждой улице есть маленький магазин-хлебопекарня, где тебе тут же отсчитают нужное количество свежих, обжигающих руки, ароматных пшеничных лепешек, похожих на кавказский лаваш или длинных "французских" батонов. Их я покупал дюжинами. Затем еще теплый хлеб мы замораживали и доставали по мере необходимости. Оттаяв, он приобретал первоначальный вид и не терял вкусовых качеств.
Повсеместно торговцы продавали свежайший и вкуснейший кисломолочный напиток "лябан", по вкусу нечто среднее между кефиром и простоквашей. Его фасовали в пластмассовые ведерки, объемом от одного до трех литров. Стоил он не дорого.
Выбор товаров ширпотреба в магазинах был невелик, за исключением тканей местного производства, и стоили эти товары очень дорого, особенно зарубежные. Зато в многочисленных бакалейных, кондитерских лавках и магазинчиках было изобилие. Вызывала уважение и восхищение забота властей по обеспечению продуктами питания людей в это тяжелое время. Почти с первых дней войны Хусейн издал указ о замораживании цен на продукты первой необходимости - муку, хлеб, сахар, растительное масло. Торговцы практически не пострадали. Государство полностью компенсировало им из бюджета рост закупочных цен на товары и потерю прибыли. Зато цены на эти продукты в течение всей войны оставались стабильными и были доступны самым бедным людям. Единичные попытки саботажа указа в первое время карались публичным расстрелом. Таким образом, спекуляция была задушена в зародыше, и в дальнейшем никто уже не решался нарушать установленный порядок.