Страница 7 из 10
Она сама вольна отождествить
Свои желанья и мою браваду —
Прозрачные намёки о любви
Похожи удивительно на правду.
Я ж, не тая желанья своего,
К соитию веду, в любовь играя,
Настойчиво и смело, ничего
Не спрашивая и не обещая.
Красавица всё видит, понимает,
Зачем мужчина взглядом раздевает,
Как чемпион привык к своим наградам,
Она давно привыкла к этим взглядам.
Не для неё мой тонкий интеллект,
Не для неё душевные богатства.
Я знаю, что она не скажет «нет»,
Лишь для приличья хочет поломаться».
***
За Валей стал ухаживать Максим,
Пока Виталий занимался Ниной,
Их связывало многое, засим
И отдыхали группою единой.
Воспользовавшись летних дней длиной,
Они по вечерам в кино ходили,
А в наступивший вскоре выходной
На базу отдыха подруг возили.
Играли на площадке в волейбол,
По озеру на лодке их катали,
Нашли грибы и ими слабый пол,
Довольные, пожарив, угощали.
Однажды в выходной, сходив в кино,
Они пошли гулять и задержались.
Ребята звали в гости – всё равно
Им не успеть в метро… Те отказались.
И тут черёд Виталия пришёл:
Он ощутил былое вдохновенье,
Слова для убеждения нашёл —
И их уговорил в одно мгновенье.
Но чтит мораль их строгая Страна!
Не ждали их, объятья распростёрши:
В ту ночь несла дежурство Сатана,
И в мире строже не было вахтёрши!
Расстроились подруги, скис и Макс…
А у Виталия огонь во взоре:
Он убеждал людей не в первый раз —
В тот отпуск, проведённый им на море.
Он научился в нужный миг бывать
Раскованным, балованным ребёнком,
И в то же время жертве не давать
Расслабиться своим напором тонким.
Навязчив был, как выпивший слегка,
Который все приличья соблюдает…
Желаешь отвязаться на века?
Так лучше дай ему, что он желает!
И вот уже Виталий, в кураже,
Крамолу на лице её читает:
«Впустить их, что ли?.. Поздно ведь уже…
Подумаешь… Никто же не узнает!»
Всё позади, вот холостяцкий кров.
Они включили музыку вначале —
Чтоб заработать призовых очков,
За чаем очень мило поболтали.
Спать захотели так, что мочи нет…
Хозяева своих гостей в итоге
Сводили в джентльменский туалет,
А сами сторожили на пороге.
Вот, наконец, по парам улеглись…
Конечно, спать легли они в одежде,
Поскольку все приличия блюлись…
Разврата нет… Но всё не так, как прежде.
Они в одежде… Не наедине…
Но их тела уже близки друг к дружке,
И волосы подруги – не во сне! —
Лежат впервые на его подушке.
Что с женщиной провёл он эту ночь,
Мог рассказать теперь Макс – и Виталий
(Уж если хвастовство не превозмочь!),
Хоть повод так сказать был лишь формальный.
Коснулись напоследок ерунды,
Беседа постепенно угасала…
«Сюда, ко мне под крылышко иди!» —
Так Валя вдруг Виталию сказала.
Виталий тут же в шутку обратил
Её слова, обидные Максиму,
А сам при этом тонко ощутил,
Что стало ей в тот миг невыносимо.
Любовь к нему ей не даёт заснуть,
О том своём капризе пожалела,
Хотела бы обратно всё вернуть,
И на него так жалобно смотрела.
Но ты напрасно чувства ворошишь —
Твоя ведь это личная «заслуга»:
Всего одну ошибку совершишь —
И вот уже с любимым спит подруга!
***
«Да девушке для счастья много ль надо,
Когда моё оружье – красота?
В трамвае покатал – она и рада…
И трогаешь её за все места.
О, сколько раз я женщину ласкал!..
Но только лишь во сне… В воображеньи…
И вот мой сон сегодня явью стал,
Я – главный автор в этом достиженьи!
Настойчиво я к этой цели шёл,
Нахально, ничего не объясняя,
Она терпела нежный произвол,
Своим молчаньем ласки одобряя…
И вот впервые мы наедине,
И вся она в моём распоряженьи…
И я её ласкаю – не во сне,
И не в своём больном воображеньи…
И девушка в постели – мне под стать:
Она робка, целуется неважно,
Мужского тела тяжесть испытать,
Скрывая стыд, пытается отважно.
Я целовал её большую грудь,
И жар сосков мне придавал надежду,
Убрать себе позволил я дерзнуть
Последнее препятствие, одежду —
И нежные волосики лобка,
Отметив вскользь природы безупречность,
Уже ласкаю с видом знатока…
О, растянуть бы этот миг на вечность!
Всё это я уже как будто знал,
Когда на свадьбу Коли собирался…
Из Космоса получен был сигнал?..
А вдруг из неосознанного взялся?..»
***
Родителям была послушна дочь,
И «этого» она не захотела:
Он трижды стал мужчиной в эту ночь,
Но женщиной её так и не сделал.
Он весь от нетерпения дрожал
И всё ещё в любовном был угаре.
Он был уверен: это не финал,
Атака на гимен ещё в разгаре.
Он нового свиданья ожидал,
Которое вернёт в любви обитель…
Нет, пораженье он не признавал,
И в мыслях он уже был победитель:
«Гляжу на мир с вершины покоренной,
Признавшей власть мою, и в тишине,
Любовью изнурённой, обнажённой,
Лежащей подо мною на спине.
Она сверкала льдом, как «мира крыша»,
Казалась неприступной… Но сейчас
Она покорена, устало дышит
Распухшим ртом, не открывая глаз…
Итак, она не женщина… Пока…
Ведь плод запретный потому и сладок,
Что ум, не зная мненья языка,
В плену воображаемых догадок.
Я должен рассуждать примерно так:
Та ночь – совсем не главное событье
(Ведь с Ниной я бы мог попасть впросак),
Причина же всего – моё наитье.
Оно продиктовало точный план,
Позволивший мне сбросить груз стесненья,
И вёл себя я с Ниной, как мужлан:
Нахально, смело и без объясненья.
И это у меня уже в крови,
И никуда не денется, надеюсь.
Я должен навсегда отождествить
Удачу и проявленную смелость.
Ни дня без женщин! – это мой девиз,
И он моё изменит поведенье.
Ни дня без женщин! – это не каприз,
А грозное природное явленье,
Которое я должен изучать
Не в стиле откровенных разговоров,
А думать, наблюдать и заключать
Не только на основе женских взоров.
Ведь невозможно женщину понять,
Вопросами наивными пытая:
«Позволишь ли ты мне тебя обнять? —