Страница 42 из 75
Макс опять молча кивнул.
Бабушка Елена странно заволновалась:
- Что с ним будет? Что будет со всей стаей? И что-то надо делать с магом.
Остальные тоже зашевелились. Василий Матвеевич прокашлялся, и хмуро пробормотал:
- А что с ними делать? Судить всех надо.
Бабушка Елена всплеснула руками:
- Но ведь они не виноваты!
Аленка возмутилась:
- Ба, ты уж совсем-то не впадай в альтруизм. Один из этой банды, между прочим, маму мою убил, а твою дочь!
Бабушка Елена сгорбилась и постарела сразу на пару десятков лет от слов внучки, и тихо ответила:
- Я помню, внученька. Но Любашу с Сережей не вернешь. А этим двуипостасным и так по жизни досталось. Попасть в рабство - врагу не пожелаешь. Вот маг - виноват. И он опасен. А со стаей надо подробно выяснить, кто именно женщин убивал, да кто удовольствие от этого получал - тех наказать. А кто раскаивается - тех и помиловать можно. Пусть стаю снова возрождают в Псовом Дворе. А нет - ну, что-нибудь другое придумать.
Аленка горячилась всё сильнее:
- Бабушка! Они враги, как ты не понимаешь? Что ты за них заступаться вдруг начала? Понравились, что ли? - и вдруг осеклась.
Елена-старшая вдруг покраснела, но ничего не сказала. А внучка, пристально и зло посмотрев на бабушку, скомандовала Глафире:
- Тетя, посмотри, у нашей бабули новых связей там случайно не появилось?
Глафира, растерянно наблюдавшая за перепалкой бабушки и внучки, посмотрела на старшую веду, и открыла рот, чтобы отчитаться, но потом опомнилась, и тихо, но твердо ответила разозлившейся девушке:
- Алена, давай это будет её личным делом. Я не буду рассказывать про чужие связи ни тебе, ни кому либо еще. Все-таки хоть какая-то конфиденциальность должна соблюдаться. В конце концов, существует такое понятие, как тайна клиента и врачебная тайна.
Аленка прервала её речь, пренебрежительно махнув рукой:
- Да поняла я уже. Зацепилась наша бабушка за этого пса, вот и заступается.
Глафира с бабушкой воскликнули одновременно:
- Елена, как ты себя ведешь?
А у девушки банально началась истерика, и она, захлебываясь слезами, закричала:
- Да как? Не предаю память матери, как некоторые! - и оттолкнув рванувшего к ней Макса, она рванула по лестнице наверх. Макс ринулся за ней.
Бабушка Елена тяжело осела на диване и схватилась за левую сторону груди:
- Глафира, помоги, купируй, кажется, сердечный приступ.
Глафира рявкнула непонятно кому:
- Мою сумку мне, срочно! Она в нашей комнате на втором этаже!
Дамир с Софьей пулей полетели на второй этаж, искать сумку.
Глафира еще успела крикнуть им вслед:
- Только Аленке ничего не говорите!
Людмила Ивановна и Василий Матвеевич бестолково суетились рядом, пока Глафира не поручила ей принести воды, а ему - открыть окно.
Вскоре появился Дамир с сумкой. Софья задержалась наверху.
Найдя в своей бездонной сумке какой-то пузырек, Глафира поручила Людмиле Ивановне накапать 20 капель, а сама в это время, наложив руки на область спины, лечила Елену-старшую.
В самый разгар лечения, когда уже суматоха утихла, вверху лестницы появилась Софья, тащившая за руку Аленку. Та упиралась, но, увидев бабушку, лежащую на диване, и что все вокруг неё хлопочут, сама мигом слетела с лестницы, и не прекращая реветь, кинулась к бабушке:
- Ба, прости меня! Ба, только не умирай!
Глафира шикнула на Софью:
- Я же сказала - Аленке не говорить!
Софья сделала наивные глазки и даже похлопала ресничками для убедительности:
- А я и слова не сказала. Ты же слышала - я молчала.
Веда закатила глаза, изобразив всю степень своего недовольства:
- На кой ты ее сюда приволокла? Она же себя будет от вины грызть, и тоже сердечко посадит.
Софья огрызнулась:
- Когда бы она узнала, что у бабушки сердечный приступ, и мы её не позвали, она бы, кроме своей вины, еще и обижалась бы на всех, что её не позвали на помощь.
Глафира вздохнула:
- Ну, наверное, ты права. Зато сейчас по второму кругу весь этот "Марлезонский балет" начнется. Капель успокоительных на вас не напасешься. - И, не отрывая рук от пациентки, повернулась к Людмиле Ивановне и велела:
- Еще семь стаканов воды, пожалуйста, и туда по 20 капель вот этой настойки.
Макс, который к этому времени спустился со второго этажа, растерянно замер посреди этого бедлама, пока мама не ткнула его в спину стаканами с водой, и не озадачила накапыванием капель во все стаканы.