Страница 32 из 75
- Мы не голодны, - пососав лимонную дольку, осмелился продолжить разговор Андрей. - И по годам я и Альбина давно выросли из детских штанишек, так что зря вы считаете, что мы необдуманно решили...
- Хорошо, - Иона Георгиевич отложил недоеденный пучок кинзы, вытер салфеткой губы. - Как говорят, женитьба - не напасть, да женатым бы не пропасть. Ответь мне вот на такой вопрос: где вы собираетесь жить?
- У меня, разумеется, - не смутился Андрей. - С работой у Альбины проблем не будет: в гарнизоне есть школа, квартиру мне дадут.
- Ты уверен? Разговоров о переводе вас на новое место не ходит? - Иона Георгиевич пристально смотрел Андрею в глаза.
- Мало ли какие разговоры могут ходить. Насколько мне известно, пока никто и никуда переводить нас не собирается.
- Пока, - грустно усмехнулся будущий тесть. - А что наше правительство заявило? Будем создавать свою полицию и свою армию. Молдова, как и страны Прибалтики, скоро станет самостоятельным государством.
- И вы уверены, что сумеете сами себя защитить? - лицо Андрея пошло красными пятнами.
- Молдаване - народ свободолюбивый и мужественный. Если потребуется, сумеем защитить себя. Но сейчас разговор не об этом. Давайте житейский вопрос решим. Итак, если вас будут переводить в Россию, ты согласен остаться в Молдове?
Лицо Андрея нахмурилось, сосредоточилось. Он глянул на Альбину - что думает по этому поводу невеста, - но она с затаенным любопытством ждала от него ответа.
- Мне нравится Молдова. Но я летчик, и оставаться здесь непонятно в какой роли и на правах человека второго сорта, сами понимаете...
- Понимаю, - согласно кивнул Иона Георгиевич. - Пойми и ты: Альбина тоже не захочет ехать в страну, где будет чувствовать себя человеком второго сорта.
- В России нет национализма, нет людей второго сорта, - горячо запротестовал Андрей. - И Альбину, можете мне поверить, словом никто не обидит.
Иона Георгиевич посмотрел на дочь.
- Ну, а ты что скажешь? Согласна поехать в Россию, куда-нибудь в Сибирь или на Дальний Восток?
Андрей хотел возразить, но я подал ему знак помолчать. Пусть Альбина ответит, и от того, готова ли она разделить радости или трудности, выяснится, насколько она его любит.
- Мы как-то не говорили на эту тему и не думали, - уклончиво сказала она.
- Коль на такое решились, следовало подумать, - назидательно заметил отец. - Вы в таком возрасте, когда надо смотреть намного вперед... Ну что ж, давайте поступим по-соломоновски. Сколько дается времени на обдумывание в загсе?
- Кажется, месяц, - неуверенно промямлил Андрей.
- Вот и отлично. За месяц, я думаю, многое прояснится, и вы разберетесь, что к чему. А теперь давайте выпьем за вашу молодость, за вашу любовь.
8
От Петрунеску мы вышли уже в одиннадцатом часу ночи, с трудом поймали такси и еле уговорили водителя отвезти нас в Варкулешты. Андрей почти всю дорогу молчал, о чем-то сосредоточенно думая: то ли о перспективе, если придется покинуть Молдову, то ли его озадачил разговор с будущим тестем с глазу на глаз, состоявшийся после застолья на балконе при закрытых дверях. Скорее всего последнее, ибо с балкона Андрей вернулся без прежнего блеска в глазах, озабоченным и хмурым. Я попытался было расшевелить его шутками, напомнив, какие крутые виражи мы заламывали при сватовстве и как умело он отражал атаки "тяжелого бомбардира" тестюшки, но Андрей остроты мои не принял. И я тоже замолчал, давая ему возможность осмыслить все по горячим следам и во всем разобраться самому.
Когда вылезали у проходной из такси, он вдруг спохватился:
- Вот черт подери, совсем забыл, что надо было к другу заскочить.
- В Кишиневе?
- Да.
- Не возвращаться же.
Он глянул на часы.
- Само собой - первый час. Завтра съезжу...
В проходной нас встретил, словно поджидая, дежурный по части, старший лейтенант с красной повязкой на рукаве. Сказал сердито:
- Давайте в штаб. Там вас из военной прокуратуры дожидаются. Весь гарнизон на ноги подняли.
Вот так новость! Из военной прокуратуры... Неужели из-за драки в кафе?.. Холодок пробежал по моей спине: а если того долговязого или второго я рубанул по горлу насмерть?! Ноги сразу обмякли, и во всем теле появилась такая тяжесть, хоть садись на землю. А голова мгновенно протрезвела и мысли беспорядочно заметались, ища и не находя оправдания... Завтра же все молдавские газеты поднимут шум: вот они, советские оккупанты, пьянствуют, убивают местных жителей. То, что парни первыми затеяли драку, в расчет никто брать не будет. Да и свидетели не подтвердят... А что скажут обо мне в Москве? В марте я доставил немало хлопот главному редактору из-за дела по стоянке, теперь ещё это...
- Я же отпросился, - пожал Андрей плечами. - На два дня.
Его мысли заняты всецело Альбиной и предстоящей женитьбой, о драке он совсем забыл...
- Решили, наверное, запретить тебе жениться, - съязвил я, не в силах совладать с охватившей меня злостью: военный прокурор приехал, а его, видите ли, личная судьба волнует.
Но Андрей не среагировал и на эту мою вспыльчивость.
В кабинете командира полка сидели трое: подполковник с эмблемами юриста на петлицах, капитан милиции и средних лет мужчина в штатском; черноволосый, смуглолицый, типичный молдаванин.
Мы представились.
- Военный прокурор подполковник Токарев Герман Филиппович, подчеркнуто сообщил о своей профессии подполковник, поставив её на первый план, подчеркивая тем самым значимость своего визита. - Капитан милиции Ивашутин Виктор Петрович и следователь уголовного розыска Вирджил Цынаву. Вы - летчик Болтунов, - глянул на Андрея Токарев. - А вы? - обратился он ко мне.
- Корреспондент газеты "Красная звезда". Нахожусь в командировке по заданию редакции.
- Болтунов ваш приятель?
- Мы недавно познакомились.
Мелькнула мысль как выгородить Андрея: у меня в редакции начальство более либеральное, чем здесь; Держиморда в порошок сотрет Андрея... - Он помогал мне собирать нужный материал, и я попросил его показать мне достопримечательности молдавской столицы.
- Хорошо, с вами мы ещё поговорим, - остановил меня Токарев. Подождите пока в коридоре.
Мне ничего не оставалось, как подчиниться. Само собой - преступников допрашивают поодиночке. Вот так влипли! И дернул нас черт заезжать в это кафе!..
Я ходил по коридору взад-вперед, готовя представителям власти убедительные аргументы, но кроме того, что парни обозвали нас оккупантами и первыми затеяли драку, ничего вразумительного придумать не мог. Понимал, что для оправдания убийства мои доводы очень хлипки, а если ещё официантка в защиту соотечественников скажет, что драку затеяли мы, выпутаться из этой истории будет непросто.
Голова у меня шла кругом. Сколько допрашивали Андрея, я не имел представления, но показалось очень долго, и когда капитан милиции пригласил меня, я был настроен воинственно.
С Андреем, встретившимся на выходе, не удалось обмолвиться и словом, а хотелось бы знать, о чем они говорили и что он отвечал в свое оправдание.
Подполковник жестом руки пригласил садиться напротив него. Капитан милиции и мужчина в штатском сидели сбоку от стола.
- Товарищ капитан, вы были на аэродроме, когда возвращались экипажи из Германии? - задал первый вопрос прокурор. И будто гора с плеч свалилась дело не в драке.
- Да, я был на аэродроме, и когда экипажи улетали за кордон, и когда возвращались, - ответил я твердо.
- Ничего необычного вам не бросилось в глаза? - подполковник пристально смотрел на меня, словно подозревая меня в чем-то непристойном или боясь, что я могу сказать неправду. Интересно, что же натворил экипаж? Не иначе, что-то связано с контрабандой. Может, тот же аноним настукал?..
- Подготовка к полету и загрузка самолетов шла как обычно, - начал я, соображая, на чем следует сосредоточит внимание, чтобы и для себя выудить что-то для статьи. - Правда, обидно стало, когда узнал, что туда везем драгометаллы, а оттуда макароны, будто мы сами не в состоянии выращивать пшеницу.