Страница 4 из 5
«И кто гнал этого ребёнка в «омут брака?», - спросите вы...
Я люблю отдыхать с мужем. Мы прожили с ним четверть века и не устали друг от друга. Но мир вокруг изменился до неузнаваемости...
Это отступление к тому, что ехать придётся одной. А «бюджетное путешествие» потому, что все предыдущие были обыкновенными: пришёл в туристическое агентство, заказал тур, оплатил и лети себе куда хочешь. Денег хватало, но мы и не шиковали особенно. Бассейны с шампанским - совсем не наш стиль.
Теперь же две проблемы перекроили наш семейный бюджет: отсутствие покупательской способности и кредитное бремя. Я с пониманием отношусь к сложившейся ситуации, как в песне поётся: «Грустить с тобой, Земля моя, и праздновать с тобой!». И это - про меня. Я - не нытик. Дай бог здоровья, а остальное купим. Или найдём другой способ. Я и в лес хожу, в котором могут волки быть. И в драку ввязываюсь, а там видно будет.
Вот оттого-то так и богата на события моя жизнь. Учтите ещё и моё богатое воображение. Чего не хватит - придумаем на ходу. Вот так и живём мы с супругом рука об руку, и нам не скучно. Мне - потому, что я по определению нескучная, а ему - потому, что со мной не соскучишься.
Вот, значит, решил мой организм протестовать против засилья «питерских оккупантов» и слёг. А без меня работа встала.
Приходит вечером мой любимый супруг не солоно хлебавши и говорит: «Поезжай-ка ты, дорогая, одна!».
И тут вдруг я понимаю, что я совсем не «против», а очень даже «за». Я сначала обрадовалась, а потом вроде как совесть проснулась, и думаю в обратную: «Игорь устал ещё побольше меня. Я - вон какая безнадёжная оптимистка! А он - совсем другой. Он и тоньше, и деликатней. Я, если что, хоть матом запулить могу. А уж если он материться начал - всё: почитай, начало конца. Да и вообще мужчины - народ слабый, нежный...».
Порадовалась я, но отказалась.
- Раз на меня деньги найдёшь, то и на себя найдёшь тоже, - говорю ему. - Я экономить на всём буду. Только вместе!
Опять разругались.
Нервы!
Но он меня взял измором. Надел ежовую шкуру и молчит.
Я и так, и эдак... Я-то все его слабые стороны и места знаю, не зря четверть века прожили, но тут...
Вот он мне и говорит:
- Я Алисе помогу. Как я её с умирающим Бредом оставлю? Она ж и с детьми-то не справляется. А вдруг он преставиться решит. А я - рядом. Всё чин-чином.
Ну никак он Бреда не «уговорит». Зато меня уговорил. Согласилась. Я же - добрая душа.
Вы будете смеяться, но некоторые мои приятели меня так и прозывают: «Оксанка-Добрая-Душа», только созвучно это «Иванушке-дурачку». «Оксанка-Добрая-Душа»... «Иванушка-дурачок»... Как ноты. Ладно. Бог с ними. Добрым, да дуракам - на Руси счастье...
Отвлеклась...
Я, «добрая душа», вспомнила про свою хорошую соседку по имени Вика. Она прекрасная и добрая - в нормальном смысле - женщина. Всегда сокрушалась, что давно не была в отпуске на море. И всякий раз, когда я привозила ей сувениры и истории, просила взять её с собой в другой раз. Я обещала, но никогда не брала.
Мы с Игорем любим ездить только одни. Пару раз пытались поехать с друзьями, но нам не понравилось. Однажды нас сравнили с лебедями, которые не терпят соседей и селятся исключительно на охраняемой ими территории, разоряя при этом другие гнёзда.
«А почему бы и нет?», - подумала я тогда. - «Очень похоже...».
Но вернёмся к Вике.
Кроме того, что она прекрасный человек, она ещё и «святая» женщина, потому что только святые могут работать на «Российском почтамте» за семь тысяч рублей в месяц с 9-00 до 20-00, поскольку на такую зарплату желающих совсем не много, а объект - стратегический. На этом «секретном объекте» она целыми днями общается с теми районными пенсионерами, которым не хватило талончиков в поликлинике.
В летний период «менее святые» сотрудники почтамта умудряются брать длинные больничные - если не выпал отпуск - и Вике приходится пахать «за себя и за того парня». Причём - всё за те же семь тысяч в надежде на то, что болезная барышня когда-нибудь, после дождичка в четверг, окажет Вике подобную услугу.
Да и за такую мизерную зарплату там никто не держится. Среди работников «стратегического объекта» такая текучка, что болящие прямо с больничной койки идут на рынок торговать помидорами или арбузами на сезон, за который заработают столько, сколько ответственная Викина работа не принесёт и за год.
Да и арбузы пенсионеры не покупают - тяжёлые. А покупают арбузы всё больше Добрые Молодцы, хоть бы и с детьми. Хоть глаз порадуется.
И в таком режиме моя Вика живёт не один год. Я иногда думаю, что она - слегка мазохистка, и таким вот образом отрабатывает какие-то кармические грехи.
Итак - звоню, хотя она и живёт в соседней квартире. Телефонный звонок крайне важен. Говорю бодрым не терпящим отказа голосом - нужно сначала влить елей в уши, а там - пойдёт как по маслу. Ради неё же стараюсь.
- Аллё. Да?
- У тебя когда отпуск? - спрашиваю.
- Ну... Скоро...
- Как скоро? Конкретней.
- Ну, завтра...
«Это - судьба!», - подумала я и продолжила:
- То есть - ты уже в отпуске?
- Ну... Да...
- Ты меня просила взять тебя с собой на море? Говорила, что семь лет на море не была?
- Ну... Говорила...
- Завтра едем с тобой по бюджетной схеме. Без денег. Анапа - плацкарт - частный сектор - подножный корм. Допускается бокал пива на пляже. Один в день.
- Ну, уж это - слишком, - начала связно отвечать Вика.
- Как скажешь. Можем разбавить это кукурузой и чурчхелой . Ну и парочкой «усатых итальянцев», - вставила я пошленькую шуточку, которая всегда кстати приходится, чтобы запустить разговор в нужное плавное русло.
Теперь можно идти и в лобовую атаку...
Я прихватила заранее запасённое для разговора «Сухое белое» и позвонила ей в дверь. Бледная, высосанная пенсионерами-вампирами Вика открыла мне дверь, но всё ещё без особого энтузиазма.
Я разливала вино по бокалам, а сама не переставала трещать:
- Билеты куплю через интернет. Отдашь, когда сможешь. У меня наличных денег совсем нет. Представляешь, как круто! Мы поедем как беспризорники в годы гражданской войны! Ну не совсем, конечно... Да. На море. Без денег. Это в моём безответственно-бесшабашно-авантюрном стиле... Во здравие! Спаси, господи!
Мы сдвинули бокалы. Конечно же чокнулись. Глаза Вики на секунду вспыхнули забытым синим цветом.