Разбитые зеркала

— Почему ты не идёшь за мной?

Курода усмехнулся.

— Я не хочу умирать.

Акира переменилась в лице. Она вновь взмахнула рукой, чтобы удариться рукой о защитный купол, выстроенный вокруг дома.

— А я хотела умирать?! — она поднесла тонкие руки с посиневшими запястьями к своей шее. Глаза медленно заплывали чёрным. — Кто-нибудь спросил меня, чего я хочу?!

Со всех сторон послышался громкий гул, прерываемый нестройным хором колокольчиков-бубенчиков. Китайские фонари начинали сами по себе загораться, но Рин не спешил отвлекаться на них. Парень сосредоточенно следил за чужим безумием, не опуская лезвия меча.

— Интересно, что будет, если я сейчас разрежу тебя пополам? — задумчиво спросил он.

Существо замерло. По его щеке покатилась чёрная слеза. Кожа — или то, что хотело казаться ею, — треснула.

— Я не исчезну, — печально сказала Акира, — но я бы хотела.

Курода недоумённо моргнул, и в этот момент неизвестное существо как-то переместилось на середину сада. Она снова выглядела нормально, только в глазах застыла такая тоска, что даже у полудемона что-то ёкнуло в сердце. Рин весь напрягся и закусил губу, но всё-таки шагнул вперёд. Сделал этот треклятый шаг, отстранённо понимая, что, скорее всего, очень пожалеет об этом.

Акира оказалась рядом с ним и схватила полудемона за руку, обжигая холодом. Её глаза вновь заполнились чернотой. Девочка настойчиво потянула Куроду на задний двор, но Рин не чувствовал в её крохотном теле какой-то особой силы. В физическом плане она была… почти что настоящим ребёнком.

— Пойдём.

И полудемон не смог сопротивляться.

Он всё ещё чувствовал опасность, даже сейчас, когда убедился, что существо не собирается ему ничего делать. На ладонях Акиры была кровь, а в глубине зрачков — невыносимое желание убивать. В волосах девочки звенел колокольчик, и парень начинал ненавидеть этот звук. Они встали рядом с прудом, в котором плавали жирные золотые карпы. Простые рыбы выглядели очень спокойными и безобидными, но полудемон теперь прекрасно понимал, что это не так.

К слову, меч он так и не выпустил из своей руки.

— Странно, что ты до сих пор не накинулась на меня.

— Я хочу есть, но для этого есть слуги, а так я собираюсь исчезнуть.

Рин напряжённо покосился на существо, державшее его за руку.

— Ты ешь слуг?

Не то чтобы его это сильно удивляла. Та самая сестра часто вырывала глаза слугам из-за того, что те бесили её. Но есть их она не собиралась — не тот вкус.

— Иногда, — Акира по-прежнему выглядела грустной, но оставалась совершенно спокойна, — но тебя я есть не буду, — она подняла другую руку и указала прямо на рога полудемона, не скрытые капюшоном. — Я поняла, что ты не человек, поэтому должен знать, как помочь мне.

Такого поворота событий Курода не ожидал.

— Для того чтобы помочь, я должен знать, что именно с тобой случилось.

Акира перевела взгляд на пруд, и Рин последовал за ней. Кажется, он привыкает, так как совсем не удивился полуразложившемуся трупу, плавающему среди карпов. Пруд медленно заполнялся кровью, растекающейся кляксами по прозрачной глади воды, а карпы с жаром накинулись на погибшую девочку.

— Это я.

— Понятно, — Курода вздохнул и мысленно послал себе терпения.

В Геенне отец не сильно радовался тому, что младший сын интересуется его делами и лезет непонятно куда. Жизнь полудемона состояла из вечной учёбы и тренировок, наружу он выходил не так уж и часто. Наверное, Сатана в своей манере хотел, чтобы Рину перепала капелька нормального детства, а такие вещи обходили парня стороной до тех пор, пока он не будет к этому готов.

Ну что ж, благодаря этой миссии, выбранной Мефисто, полудемон чувствовал себя готовым наконец отправиться на нижние уровни Геенны, где демоны пожирают друг друга для того, чтобы выжить. Амаймон не раз предлагал ему это, но только сейчас парень почувствовал себя готовым.

Кажется, он повзрослел быстрее, чем на это рассчитывал Сатана.

Но отец часто забывал, что в его младшем сыне человеческая кровь играет довольно большую роль.

— Я прыгнула сюда с дерева.

Рин удивлённо посмотрел на призрака.

— Сама?

— Я больше не могла это терпеть, — проговорила Акира, старательно сдерживая ярость. Горечь, оседающая на языке при каждом новом слове, и не думала исчезать. — Моя мама отвратительна.

Курода мысленно представил перед собой Судзуки-сан. Она так горевала по дочери, что парень почему-то не сомневался в том, что женщина любила её.

— Разве она не любила тебя?

— В каком-то своём понимании, — голос сорвался и разложился на несколько тонов, — это она виновата во всём, что со мной произошло.

Девочка махнула рукой, и окружающее пространство начало неуловимо меняться. Откуда-то появился дневной свет, прорывающийся сквозь полотно темноты.

Перед Рином предстал чуть смазанный силуэт Азэми-сан. Она выглядела немного моложе и как-то добрее. Женщина улыбнулась и прокричала дочери, играющейся у того самого пруда.

— Акира!

Девочка подняла голову и встала, оттряхивая руки. Потом она немного неуклюже подбежала к матери.

— Пока в реальном времени ночь, я могу насылать иллюзии, — тихо пояснила мёртвая, смотря на саму себя, но живую. — Днём я не так сильна.

— Что такое, мама?

Судзуки-сан как-то натянуто улыбнулась и указала на расплывчатый силуэт за своей спиной.

— Я нашла того, кто бы смог помочь тебе.

— Кто это? — так же тихо спросил полудемон.

Акира поджала губы.

— Не помню. Но он и не важен. Был дядя главнее его.

Рин хотел спросить, что за дядя, но не успел — насланная иллюзия продолжала своё движение.

— Помочь с чем? — девочка наклонила голову на бок, недоумённо посмотрев на нахмурившуюся Азэми.

— Ты болеешь, — категорично заявила она.

— Да, папа говорил. На следующей неделе мы снова поедем в больницу. Зайдём потом в то кафе, да?

Улыбка Судзуки-сан сменилась на кривоватую, а сама женщина напряжённо обернулась на расплывчатую фигуру. Судя по всему, ей кивнули.

— Нам больше не нужна больница, милая. Там нам не смогут помочь.

Одна картина сменилась на другую, и Курода увидел чуть подросшую Акиру. Она была какой-то бледной и зажатой, но вновь играла у того же пруда. С другой стороны к ней подбежала другая девочка, и, вспомнив рассказы Конекомару и Шиеми, Рин узнал в ней Кен.

— Акира! Давай поиграем вместе?

— Я только недавно выпила те таблеточки, которые дал мне дядя. Мне плохо.

— Ты сказала ему об этом?

Кен испуганно приложила ладонь ко лбу сестры.

— Дядя ответил, что это нормально. Я побежала к маме, но она только отмахнулась. Говорит, дядя всегда прав.

К девочкам подошёл Кохэку. Он слышал последнюю часть разговора и недовольно нахмурился.

— Почему ты называешь его дядей? Разве он не говорил своего имени?

— Нет… Я не знаю, как его зовут. Но дядя меня пугает.

Силуэты, созданные иллюзией, вновь растворились, и мёртвая девочка сжала чужую руку. Она тяжело дышала, как будто бы ей было больно.

«Наверное, — подумал Рин, — иллюзии отнимают много сил».

Парень приготовился увидеть какой-то новый разговор, но никто не появлялся. Курода нетерпеливо дёрнул курикарой, но ни дети, ни Судзуки-сан так и не появились. Зато был он — звон надоедливого колокольчика. Курода посмотрел на Акиру. Призрак был какой-то уж совсем забитый, и полудемон наконец понял, в чём же дело.

Он поднял глаза наверх.

Девочка забралась на дерево и смотрела вниз — на пруд, в который она собиралась прыгать. Она чуть покачнулась и тряхнула головой, ладонью вытирая набежавшие слёзы. В этот самый момент бубенчик-колокольчик выпал из её волос и полетел к плавающим по каменистому дну карпам. Акира распахнула глаза и рывком потянулась за ним, соскальзывая с ветки.

Маленькая девочка в золотом кимоно упала в пруд, от испуга широко распахнув рот. Акира наглоталась воды — и крик оборвался.

Позже служанки наконец найдут её обглоданное тело.