Неслышные голоса

За две минуты до конца они выигрывали 14:10. Их соперники, "Жеребцы", являлись одной из лучших команд лиги, и шансы команды Хьюго расценивались у букмейстеров как один к двадцати, поэтому их победа наделала бы переполох в Лас-Вегасе. Но в этот момент "Жеребцы" уже были на тридцативосьмиярдовой линии команды Хью и готовились к атаке. Товарищи Хьюго все медленней и медленней поднимались после схватки, будто предчувствуя поражение, и старались не смотреть на тренера, который напоминал генерала Джорджа Паттона в неудачный день на Рейне.

"Жеребцы" быстро собрались в сходке, решительные и уверенные в победе. Хьюго блокировали в трех последних комбинациях ("Отвели в сторону, как мою трехлетнюю дочь",- сказал бы тренер), и он думал, как ему удастся оправдаться. "Жеребцы" оживленно обсуждали будущую атаку, все слова сливались в фон, когда неожиданно Хьюго отчетливо услышал один голос. Хьюзеринга, лучшего нападающего лиги. Хьюго хорошо знал этот голос. Хьюзеринг выразился достаточно красноречиво, когда Хьюго не по-джентльменски, по мнению Хьюзеринга, обошелся с ним, выталкивая из зоны.

- Слушай,- говорил Хьюзеринг в центре сходки в пятнадцати ярдах от Хьюго,- думаю, Смейтерс выдохся. Я уведу его на край, а сам пойду в центр.

- Годится,- услышал Хьюго голос защитника, и тут же раздался сигнал о возобновлении игры.

"Жеребцы" двинулись к линии схватки. Хьюго искоса посмотрел на Смейтерса: тот пятился назад, опасаясь стоящего у него за спиной Хьюзеринга, и даже не вспоминал о Хьюго. Дьюзеринг с невинным видом спокойно стоял чуть левее.

Мяч ввели в игру, и Дьюзеринг со всех ног бросился к боковой линии. Крича и размахивая руками, подбежал полузащитник, но Хьюго и не посмотрел на него. Он отошел назад, чуть левее, и увидел, как Дьюзеринг остановился, развернулся и помчался к центру, оставив позади обманутого Смейтерса. Мяч уже летел ему навстречу. В тот момент, когда Дьюзеринг притормозил, чтобы поймать его на грудь, Хьюго бросился вперед и перехватил передачу. Не успел он сделать и шага, как Дьюзеринг уложил его на землю, но это уже не имело никакого значения. Игра была сделана, одержана удивительная победа. Пас Хьюго перехватил впервые в жизни.

После игры его вновь назвали лучшим игроком. В раздевалке к Хьюго, когда тот снимал свою форму, подошел тренер и с интересом посмотрел на него.

- Я должен оштрафовать тебя. Из-за тебя центр оказался таким же голым, как проститутка в субботний вечер.

- Да, сэр,- скромно потупился Хьюго, заворачиваясь в полотенце. Он не любил грубых слов.

- Что заставило тебя прикрыть Дьюзеринга? - строго спросил тренер.

- Я,- Хьюго виновато посмотрел на голые ноги. Разбитые пальцы обильно кровоточили, а с одним ногтем ему, похоже, предстояло расстаться.- Он что-то замышлял перед тем, как побежать, как-то странно дернул головой.

Тренер, удовлетворенно кивнув, с уважением посмотрел на Хьюго. Итак, Хьюго солгал второй раз. Он не любил врать, но, если бы он сказал, что может слышать, о чем шепчутся игроки в сходке, стоящей в пятнадцати ярдах, когда на трибунах 60 тысяч болельщиков ревут, как дикие индейцы, тренер тут же послал бы его к доктору по поводу сотрясения мозга.

На следующей неделе у него в первый раз взяли интервью. Статья появилась в пятницу вместе с фотографией, на которой Хьюго стоял чуть согнувшись с широко разведенными руками и яростным выражением лица, под заголовком "Мистер Большой игрок".

Сибил вырезала статью и послала ее отцу, который всегда говорил, что Хьюго ничего не достигнет как футболист, с игрой пора завязывать и прийти на фирму нужно до того, как ему вышибут все мозги, ибо, лишившись мозгов, поздно что-либо продавать, даже страховые лицензии.

Тренировки на той неделе прошли как обычно, не считая хромоты Хьюго из-за разбитых пальцев. Хьюго проверял себя, пытаясь понять, может ли он слышать то, что недоступно другим, но даже в относительной тишине тренировочного поля он не мог услышать больше, чем до инцидента в Грин-Бей. Спал он хуже, чем всегда, думая о предстоящем воскресенье, и Сибил жаловалась, что он ворочается, как вытащенный на берег кит, и не дает ей заснуть. В четверг и в пятницу он спал на кушетке в гостиной. Часы на стене, казалось, гремели, как Биг-Бен, но Хьюго решил, что это все из-за нервов. В субботу вся команда отправилась ночевать в отель, и Сибил могла выспаться. Хьюго со Смейтерсом поселились в одной комнате. Смейтерс пил, курил и волочился за женщинами. В два часа ночи, все еще без сна, Хьюго посмотрел на мирно похрапывающего Джонни и подумал, что, возможно, он сделал ошибку, ведя такую жизнь, как теперь.

Воскресенье стало выдающимся днем для Хьюго, хотя он все еще и прихрамывал. В начале игры, после того, как нападающий соперников во время блокировки угодил ему коленом по голове, Хьюго заметил, что не только слышит разговоры в сходке, но и понимает условный код другой команды, будто изучал его не один месяц. "Коричневый направо! Линия пятьдесят пять... на два!" будто из телефонной трубки донеслись до его левого уха слова защитника, чтобы каким-то образом мгновенно трансформироваться в его мозгу в: "Правый крайний имитирует проход, оттягивая защиту, мяч правому полузащитнику и через все поле налево".

Хьюго по-прежнему вставал в оборонительные порядки, организуемые Крканиусом, но как только начиналась игра, покидал свое место и смещался к известному ему месту розыгрыша мяча. Он перехватил два паса, предотвратил три прорыва и провел больше захватов, чем вся команда. Он испытал мрачное удовлетворение, смешанное, правда, с чувством вины, услышав, как Гейтс, защитник соперников, рявкнул в середине сходки: "Кто опять пустил сюда этого мерзавца Плейса?" Впервые Хьюго услышал, что защитник одной из команд лиги упомянул его фамилию.

Только уходя с поля, Хьюго понял, что за всю игру Смейтерс ни разу не подсказал ему направление атаки. В раздевалке он попытался поймать взгляд Смейтерса, но тот всякий раз смотрел в другую сторону.

В понедельник утром, когда команда просматривала видеозапись воскресного матча, тренер раз за разом останавливал ленту на эпизодах игры, в которых участвовал Хьюго, и прокручивал их с замедленной скоростью. Хьюго вообще не любил эти утренние представления, но в этот раз ему было особенно неудобно. Тренер ничего не говорил кроме: "Давайте взглянем еще разок", но Хьюго раздражало, что он постоянно маячил на экране. Кому приятно смотреть, как блокирующие укладывают тебя на землю, и как часто ты проводишь захваты с нарушением правил и, вместо чистого отбора мяча, они выливаются в утомительные схватки, приводящие к потери драгоценных ярдов. Тренер твердо придерживался правила, запрещающего игрокам комментировать видеозапись во время просмотра, и Хьюго не знал, что думают о его игре товарищи по команде.