Страница 4 из 52
– Ну… И портрет еще…
– Вот звездоболка! Прямо не язык, а помело! Все растреплет, ну ничего не утаит, зараза! Вылетит она скоро за свою болтовню, вот увидишь! Овца бестолковая! Будешь болтать, и тебя выпрут!
И со вздохом добавила:
– Да, умер наш Константин Константинович, царствие небесное! И сорока дней еще не прошло. Так жалко! Хороший был человек, добрый, справедливый… Не то, что эти… Эх… И не старый уж совсем. Жить бы еще да жить. Сердце подвело…
– И доктор не помог?!
– А как?! Константин Константинович вечером поужинали, приняли лекарство, легли спать, а утром уже все…
Неслышно, как тень, вошла суровая домоправительница.
– Опять лясы точим?
Кухарка недобро усмехнулась.
– А вы нам рты скотчем залепите…
Видно не слишком-то хорошая кухарка боится строгую начальницу.
Та, с видимым усилием сдержалась, чтобы не опуститься до уровня низших существ – кухарок-судомоек-уборщиц, лишь резко побагровела. Но и распускать людей нельзя, а то на шею сядут.
Прошипела, сузив глаза:
– Поговори у меня. Вылетишь, с волчьим билетом, как предыдущие, не хнычь потом…
После чего наглая кухарка-хабалка перестала для нее существовать. Затем домоправительница повернулась к Соне.
– Родственники, знакомые в Москве есть?
– Здеся робит моя сестра Халя Потылыця, тоже в прислугах.
– Не гаркай!
– Галя.
– Родная?
– Ни, мы с ей двоюродные, а не рОдные.
– РоднЫе, – поправила домоправительница. – Учи язык, что ж в школе-то тебя не научили?
Кухработница пожала плечами.
– Та вдома все на суржике говорять…
Домоуправительница отрезала:
– Дома хоть по-собачьи лай. А здесь учись говорить по-человечески. Поняла?
– Да.
Алина Иннокентьевна посмотрела на почти полное ведро: картошку Соня чистила сноровисто. Придраться пока вроде бы не к чему… Старая дева развернулась и вышла строевым шагом. Что за люди! Ведь умеет же сучка говорить по-русски, только прикидывается, что не знает, явно нарочно мову впихивает. Да что с этих хохлов взять, ну ни на что не способны, кроме черной работы. Их в школе не грамоте учить надо, а бочки мыть.
Затем домоправительница прошла прямиком к хозяйке Надежде Константиновне и отчиталась, что все в порядке, новая работница уже трудится на кухне. Правда, туповата, но очень старательная, расторопная, справится.
– Привести?
– Потом, не до нее пока…
Глава дома, грузная блондинка лет шестидесяти пяти, глаза которой превратились в щелочки от бесконечных подтяжек, густо увешанная дизайнерскими украшениями, небрежно махнула рукой и тут же забыла о существовании судомойки.
На кухне кипела работа.
– А вы не очень-то ее боитесь, тетечко, – подала голос кухработница. Покончив с картошкой, молодая женщина уже так же шустро чистила морковь.
Повариха засмеялась.
– А пусть попробует меня выпереть, вобла сушеная! Она мне не указка. Я тоже про нее кое-что знаю… Выпрут, так обоих, еще неизвестно, кого вперед… Нашлась командирша!
Затем поняла, что сболтнула лишнее и резко сменила тему разговора.
– Ты ж с дороги, может, поешь или хоть чаю попьешь с ватрушкой? А то как-то не по-людски… Даже с дороги не дали отдохнуть, сразу в дело.
Соня покачала головой.
– Ни, тетечка, спасибочки. Я в поезде насиделась. И сытая я аж по уши.
– Тогда хоть сока попей. Полезный. Не из пакета, перед твоим приходом только приготовила. «Мультифрут».
– Ой, спасибочки, тетю, «Мультифрукт» – мой любимый!
Соня дочистила морковь, налила из стеклянного кувшина в высокий стакан ароматную, чуть мутноватую желто-оранжевую жидкость, с наслаждением сделала первый глоток. Вкуснотища! Сок и правда, оказался по вкусу точь-в-точь, как магазинный, только настоящий, живой, а не краска с водой и ароматизаторами-подсластителями.
Опустошив стакан, вытерла рот рукой.
– Салфетку возьми.
Кухработница сложила губы бантиком, осторожно промокнула их бумажной салфеткой, кинула ее в педальное ведро и начала чистить лук.
– Очки вон надень, а то слезы потекут!
Соня надела защитные пластиковые очки наподобие плавательных, с уплотнением из мягкого пенистого материала, и продолжила работу.
Закончив чистку лука, она сняла очки. Помыла скопившуюся посуду и подошла к окну. Там под руководством дизайнера-флориста сажали какое-то дерево похожее на кипарис, а может, он самый и был, хотя вроде бы только на юге растет. Красивый молодой человек с вьющимися черными волосами, одетый в рубашку-поло василькового цвета (специально носит рубашки с коротким рукавом, чтобы мышцы накачанные показать!), почувствовал пристальный взгляд и повернул голову. Судомойка невольно отпрянула вглубь помещения. Повернулась к кухарке:
– Шо ще робить?
– Да пока все. Иди помоги Зое, а то она уже из сил выбивается. Но недолго, обед на носу.
Соня кивнула и пошла на второй этаж.
Неожиданно у лестницы помощница кухарки чуть не столкнулась с крупной немолодой блондинкой, увешанной золотом, и величественной, как английская королева. Не вызывало сомнения, что это и есть глава дома. Дама близоруко прищурилась.
– Вы наша новая работница?
Кухработница кивнула.
– Так.
– Как вас зовут?
– Соня.
– Хорошо. А я хозяйка дома, Надежда Константиновна. Идите, Соня, работайте…