Страница 16 из 17
Я остановился, и на глаза вновь выступили слезы. Но уже не от ветра, а от отчаяния, навалившегося на меня и парализующего все остальные мысли. Самая страшная депрессия, сейчас показалась бы мне самым радостным чувством, настолько охватившее меня ощущения были ужасны! Постепенно я начал смиряться и страх начал отступать, сменяясь упокоением.
Вдруг я осознал, что был готов умереть! Лишь бы все это закончилось.
Мысленно я начал просить закончить с этим побыстрее, чувствуя как страх, все больше сменяется душевным спокойствием. Я знал, что эти силы не хорошие, не мне почему-то было все равно. Я выпрямился и устремил свой взгляд на этих существ. Я не сводил с них глаз, и мысленно требовал закончить все это!
Среди них, ели уловимый пронесся словно звук похожий на шелест листьев. Они начали слегка, ели заметно двигаться из стороны в сторону, словно не зная как поступить.
Небо резко осветила молния и они все поочередно, постепенно начали растворяться в воздухе. Смотря на все это, я увидел, как сквозь них ко мне приближается черная фигура, огромного роста в черном плаще, с покрытой такого же цвета капюшоном головой. Силуэт, мне показался очень знакомым! И когда он приблизился ко мне я вспомнил, что видел его уже прежде! Этот был тот, кого я видел в начале недели, тот кто стоял не двигаясь под дождем и смотрел на озаряемое зимой вспышками грома, - небо.
Казалось, с того момента прошла целая вечность. Не смотря на это, его я помнил четко, и знал что ошибки быть не может.
В руке он держал, что-то на подобие длинной палки, зажатой в длинных костлявых пальцах. Он (ну или все таки-оно), приблизилось ко мне и пронзив меня взглядом своих чудовищных, горящих красным огнем глаз, произнес:
-Ты не должен так себя вести. -Его тонкие, почти не видимые губы не шевелились, но я отчетливо слышал, его похожий на звериный, голос. -Страх естественен, без него ничего не имело было смысла. Его глаза, начинали полыхать все сильнее, а он в плотную приблизился ко мне.
Я почувствовал, как меня снова начинает наполнять ужас. Что делать, я не знал, так что решил молиться! В надежде оказать хоть какое-то сопротивление, дабы хоть напоследок не упрощать этим мразям их блядскую задачу. Молитв я не знал, так что просто мысленно обратился к Богу, прося прощения за все плохое что натворил. Я не просил ничего взамен. Просто молил о прощении, не прося даже спасения.
Эта зверюга, (с чьей помощью "черная вдова", я не сомневался и добралась-таки до меня, спустя столько лет) судя по всему этого никак не ожидала, и на мгновение его глаза погасли. Увидев это, я тут-же рванул назад.
Не знаю почему, но мне казалось, что потеряв этот шанс, единственная возможность спастись, меня ждет там, где я ее искал, до этого! Так что я побежал к сторожке, надеясь что в этот раз мне удастся в ней укрыться. Я бежал сломя голову, не обращая внимания на разрывавшие все вокруг раскаты грома и бьющие тут и там, - оставляющее в земле глубокие отметины - молнии.
Оглушенный и полностью одичавший от всего происходящего, за считанные секунды, я добрался до двери с последней и единственной, таившейся внутри надеждой, рванул ее на себя!
Дверь распахнулась и я ввалился внутрь.
Внутри, не смотря на сметающий все на своем пути, - со оглушительным шумом - град молний, было тихо. Я захлопнул дверь, и поднялся на корточки, так как завалившись внутрь я без сил рухнул на пол. Дотянувшись до засова, - служившего единственным средством, предохраняющим от не званных гостей изнутри, - я запер дверь. Не знаю от куда, но я знал, что этой твари сюда не зайти, словно бы это строение охраняла какая-то невиданная сила. НУ ДА, КОНЕЧНО! Я все понял! Сторожка стояла, рядом с Церковью, ее явно осветили!
Я сидел облокотившись о дверь и тяжело дышал, слыша как стук моего сердца разносится по комнате. В середине помещения, на столе, по прежнему тускло горела лампа, но старухи за ним уже не было. Я поднялся и еле волоча ноги, уселся за стол. На нем лежала огромная тетрадь, а рядом с ней старая шариковая ручка. Я отодвинул их, и уже было хотел устало положить голову на стол, когда сторожка начала медленно, словно при землетрясении ходить ходуном. Внутри все начало заполняться тихими голосами. Детский смех сменялся на плач, тот на блеяние овец, а оно сменялось звуком похожим на ржач осла и так далее. Каждый сменяющий звук был громче и отвратительнее предыдущего! Сквозь отверстие из которого торчала старая люстра, так не разу и не подарившая этой комнате света, начало невероятным образом словно просачиваться черное воронье, сороки и еще несколько неизвестных мне, отвратительных птиц. За какие-то пару минут они покрыли собой почти все вокруг. Их гул, смешивался с окружавшим меня шумом, и со временем стало не понятно, от кого и от куда какой звук исходит. Птицы клевали друг - друга, выклевывая глаза, из которых тут же вылезали отвратительные черви. Заполнив все вокруг, они на удивление оставляли вокруг меня пространство, не смея приблизиться ко мне.
За тем, из тех мест, откуда изначально начали звучать, мерзкие звуки, а именно как оказалось из стыков потолка и стен, начало вылезать множество отвратительных рож. Свиных, львиных, ослиных, собачьих, еле похожих на себя. Все они смотрели на меня, разнося по дому адский рев!
Сквозь весь этот шум, до меня донесся странный выделяющейся из всех остальных звучаний, звук. В нем не было слов, лишь набор мягких звуков, проникающих в меня сквозь весь набор самых отвратительных шумов, заполнявших все вокруг. Он был прекрасен, словно голос любимой, шепчущей вам на ушко, по утру слова любви. Только вот нес он, совсем даже не прекрасные вещи. Мне было сообщено, что как только деревянная сторожка рухнет, под натиском нечистой, схватят меня и утащат в холодные кладбищенские земли, где я так никогда и не обретя покой буду заперт. Но мне даровано время, донести до других все обстоятельства, случившегося со мной, дабы они учились на моих ошибках.
Поэтому, Силы добра оберегут меня, и сдержат натиск, но ровно до того момента, как я закончу писать эти строки, в лежащую передо мной тетрадь.
Звуки отошли для меня на задний план, и я словно бы абстрагировался от них.
То, что находилось внутри меня, покинуло мое тело, так же как желудок покидает не свежая пища. Но так как пищи, я не принимал уже достаточно долго, я отрыгнул лишь бесформенную зеленую субстанцию, тут-же скрывшуюся в одной из щелей.
Наконец полностью освободившись от этой гадости, я с облегчением вздохнул и пододвинул к себе тетрадь и ручку, с намерением описать последние дни своей жизни.
Сейчас дописывая эти строки, сидя за столом, во вновь обретшей тишину ночной сторожке, и прислушиваясь к каждому звуку, я благодарю Бога, за возможность написать это, и тем самым попрощаться, ну, или предупредить, всех тех, кого люблю.
Хотя таких и не так уж много. А вернее совсем почти и нет.
Дверь, уже распахнувшись, шатается на ветру, а с улицы доносятся леденящее кровь звуки. Так что за мной вот, вот придут...
И я уже жду их!
Я больше не боюсь! Хоть и сожалею, о многом! Как сделанном, так и нет. Но теперь, это не имеет значения...
Главное, что Я НАКОНЕЦ ГОТОВ...
Эпилог.
Так страшен холод мертвеца,
Так бледность мертвого лица,
Закрытый взор, сомкнутый рот
Наводят взгляд на ум. А вот
И гроб-и тело в нем
Закрыто крышкой и гвоздем,
Три раза крепко по бокам
Заколочено... Душно там
В могиле душно, под землей...
Ничтожество! И вот конец,
И вот достойный венец
Тому, кто силен мыслью жил,
И кто желал, и кто любил,
Страдал и чувствовал в свой век
И гордо звался: Человек!
Иваныч, тихо курил во новь отстроенной сторожке. Вот уже как несколько дней, вернувшись из дома. Он думал, о событиях, не так давно встряхнувших его жизнь. Прошло уже не мало времени, с того самого дня, как к нему по его просьбе приехал племянник, чтобы сначала работать на него, а за тем быть задушенным во сне психом которого он считал своим другом, и быть закопанным, в чужой могиле.