Страница 21 из 21
Почему я люблю его? Он – плейбой. Он никогда не сдерживает свои обещания. По его вине я плакала слишком много раз. Список можно продолжать. И когда я думаю об этом, то чувствую себя такой злой и обиженной, что мне хочется убить его. Я хочу кричать!
Но затем я вспоминаю нашу первую встречу с ним, когда мне было девять лет. Он был застенчив и никогда не встречался ни с кем взглядом. Он прекрасно исполнял свои сцены, а затем исчезал. Но однажды утром, когда я попыталась сбежать со съемочной площадки – хотя на самом деле просто пряталась в шкафу – он нашел меня. Он пришел с сумкой еды, которую украл со стола с закусками, и мы играли в игру «Четыре в ряд» и настольную игру «Страна конфет» до тех пор, пока кто-то нас не нашел. Я вспоминаю, как на мой тринадцатый день рождения он прокрался в мой трейлер, чтобы принести мне гигантский торт в виде капкейка, пока не видит мама. И то, как он поцеловал меня в первый раз за десять минут до начала наших совместных съемок, сказав: «я не хотел, чтобы твой первый поцелуй произошел из-за фильма».
Все мои лучшие воспоминания связаны с ним… нами.
Поэтому я сижу в его гостиной в одной его рубашке и жду. Он пропустил съемки, весь съемочный день, и я тоже. Олли звонил мне, по крайней мере, три дюжины раз, но я не нуждаюсь в том, чтобы он сказал мне все то, что я итак уже знаю.
21:47
Именно в это время он появился в номере, споткнувшись и еле держась на ногах, от выпитого им алкоголя.
Его одежда порвана, губа разбита, а под левым глазам фиолетовый синяк.
– Остин? – он держался за стол около двери. – Остин!
– Он ушел несколько часов назад.
Его голова тут же повернулась в моем направлении. Он попытался выпрямиться, но лишь снова споткнулся.
– Ты все еще здесь, – засмеялся он, не в силах взглянуть мне в глаза. Он провел руками по волосам. – Неужели ты, правда, не поняла намек, Амелия?
– Возможно, тебе следует более ясно излагать свои намеки.
– Меня не было здесь, когда ты проснулась. Я не вернулся…
– «Все сложно. Я хотел остаться, но кое-что произошло. Прости. Ноа», – я прочла его записку, оставленную утром. – Видишь, я получаю противоречивые заявления?
– Я не могу сейчас…
– Хорошо. Я подожду.
– Проклятье, Амелия! – закричал он. – Просто уйди! У нас ничего не вышло раньше! Не выйдет и сейчас! Не. Получится! Мы неисправны. Я неисправен.
Поднявшись, я встала перед ним.
– Что произошло сегодня?
Он не ответил, лишь отвел взгляд.
Обхватив его лицо руками, я заставила его посмотреть мне прямо в глаза. – Я наконец-то прочла «Грешники, похожие на нас» и теперь понимаю, почему, черт возьми, люди так безумно восхищаются Дэймоном и Блэр, несмотря на то, что они, вне всякого сомнения, безумные. Поскольку их любовь друг к другу невообразима, нелогична, невероятна и чертовски прекрасна. Она будет преследовать его по всему миру, а он будет защищать ее до последнего вздоха. Они одержимы друг другом, так же как и я тобой. И хотя мы не видели друг друга несколько лет, мне бы хотелось все еще думать, что я знаю тебя лучше всех на свете. Нет. Я все же знаю тебя лучше всех на свете. Ты – хороший человек. Так что сегодня произошло, Ноа?
Его лицо исказилось, и во второй раз я наблюдала, как он плачет. Он обнял меня и рыдал.
– Мне очень жаль, – сказал он, – мне так жаль.
Не знаю, сколько времени он извинялся или сколько мы просидели там, прежде чем он начал наконец-то объяснять.
– Ты когда-нибудь задумывалась, почему мы получали так много ролей в юности? – прошептал он, глубоко вздохнув. – Я всегда думал, что это потому, что мы потрясающие. Все говорили это так часто, что я никогда не подвергал это сомнению. Что бы я ни делал, все хвалили. Я вынужден был заниматься тем, что люблю, чтобы обеспечивать семью, да вдобавок я заполучил тебя. Но затем потрясающей стала лишь ты. Мне стало сложнее добиваться ролей, а это не так уж и просто. Но мне было плевать. По крайней мере, у меня все еще была ты. Но моего отца не устраивал спад моей карьеры. Тогда графики наших съемок не совпадали, и однажды ты отправила мне свои фотографии. Мой отец нашел их. Он отправился к твоей матери, чтобы шантажировать ее ради денег. Она была готова заплатить при двух условиях: во-первых, мы расстаемся, а во-вторых, он проследит за тем, чтобы ты получала роли тем же способом, что и я – при помощи шантажа или угроз в адрес других родителей и их детей. Ведь тогда мой отец был членом одной из самых печально известных байкерских банд. Ему было легко выполнить условия. Помнишь, Скайлар ДеГрей?
– Нет, ты же не хочешь сказать… Она… она…
– Она погибла в автокатастрофе. Но это не был несчастный случай. Она была восходящей звездой. Все хотели ее вместо тебя, и твоя мать ненавидела ее. Потребовался один телефонный звонок, и я помню, как увидел все это в новостях следующим утром. Сначала я подумал, что это все нереально. Я не мог поверить, что они сделали это. Я хотел рассказать кому-нибудь… кому угодно. Но они сказали, что я являюсь соучастником, и поскольку мне совсем недавно исполнилось восемнадцать, то я тоже подвергнусь наказанию, как и они. Но мне было плевать. Я все равно хотел рассказать кому-нибудь, но затем они сказали, что произойдет с тобой. Никто бы не поверил, что ты была не в курсе, а даже если бы и поверили, то это стало бы клеймом на всю твою жизнь. Амелия Лондон, дочь убийцы, девушка парня, который просто наблюдал за происходящим. Я не знал, как поступить! Я до сих пор не знаю, как поступить!
– Я не могу дышать, – моя рука задрожала, когда я вспомнила все «удачные» пробы. Все это время… О, Боже. Боже мой!
– Амелия, – он схватил меня. И только тогда я поняла, как сильно дрожу. – Несмотря ни на что, ты не можешь никому рассказать об этом, иначе мой отец убьет тебя.
И моя мать позволит ему, если тем самым она спасет себя.
Тот факт, что я знаю это, и без того до смерти пугает меня.
Мы – дети убийц.