Страница 12 из 29
После этой победы македонская армия заняла Феры, уничтожила тиранию и навела порядок в Фессалии. Филипп выступил в поход на Фокиду, но неожиданную прыть проявили афиняне, их армия заняла Фермопилы и преградила путь победоносному македонскому царю. Начинать боевые действия против Афин Филипп не хотел, а потому развернул войска и ушёл в Македонию.
Тем не менее эффект от действий Филиппа во время Священной войны оказался потрясающим. Греки впервые увидели в действии ту силу, на которую до этого в принципе не обращали внимания. Многие здравомыслящие политики были вынуждены призадуматься над тем, не пора ли прекращать междоусобные распри и обратить внимание на угрозу с севера. Что же касается македонского базилевса, то он вполне мог быть доволен как итогами этой войны, так и усилением своего влияния в Элладе. Недаром Диодор обратил внимание на то, что Филипп по окончании кампании увеличил территорию своего царства и зарекомендовал себя в глазах греков богобоязненным и глубоко религиозным человеком.
С 352 по 349 год до н. э. Филипп воевал во Фракии и Иллирии, после чего собрался нанести решительный удар по греческим городам на полуострове Халкидики. Македонская армия осадила город Олинф. Повод для войны со стороны Филиппа был очень даже уважительный. То ли по недомыслию, то ли желая на этом заработать политический капитал, но жители города дали политическое убежище двум сводным братьям базилевса, которые вполне могли притязать на власть в Македонии. В двух битвах царь наголову разбил ополчение Олинфа, а затем взял город в осаду. Штурм следовал за штурмом, македонская осадная техника превращала в щебень городские укрепления, но город не сдавался.
Говорят, что у Филиппа была любимая поговорка: «Осёл, нагруженный золотом, возьмёт любую крепость». Это не совсем так. Дело в том, что эта фраза никогда не была поговоркой и не исключено, что базилевс произнес её всего один раз в жизни. В книге Плутарха «Изречения царей и полководцев» есть глава, посвященная Филиппу II и в ней содержится такой рассказ: «Когда он хотел взять одно хорошо укреплённое место, а лазутчики доложили, будто оно отовсюду труднодоступно и необозримо, он спросил: „Так ли уж труднодоступно, чтобы не прошёл и осёл с грузом золота?“» (14). Вот и всё, ни о какой поговорке речи нет. Но для нас важен принципиальный момент – там, где сила не помогала, Филипп охотно пускал в ход деньги. С этим уже сталкивались. И случай с Олинфом не стал исключением.
Подкупленные царём руководители обороны сдали город, и Олинф был взят: претендентов на трон прикончили, население продали в рабство, а полис сравняли с землёй. Затраченные средства себя оправдали полностью. Недаром Диодор Сицилийский приводит слова базилевса о том, что золотом он действует гораздо охотнее, чем оружием. Царь не был скуп на подарки и денежные вознаграждения как для своих воинов, так и для тех, кто в обозримом будущем мог принести ему какую-либо пользу. После разрушения Олинфа Филипп продолжил боевые действия на севере и в 346 году до н. э. во время похода во Фракию подчинил местного царя. Были захвачены серебряные рудники; одновременно царь наложил руку и на золотые рудники в Фессалии.
Всплеск небывалого могущества Македонии не на шутку перепугал афинских политиков. С тревогой наблюдая за растущей мощью базилевса, они стали вступать в союзы со всеми потенциальными врагами Македонии. Афинские послы шныряли по Балканскому полуострову, настраивая эллинские полисы и союзы против Филиппа, обещая всем, кто выступит против македонцев, свою военную помощь. Но толку от этого не было никакого, никто пока не хотел связываться с могущественным правителем Македонии. И тщетно метал афинский оратор Демосфен в Филиппа громы и молнии, царю от этого было ни жарко ни холодно – пусть себе надрывается, от базилевса не убудет. Но очень скоро ситуация в Элладе резко осложнилась.
Несмотря на поражение в Священной войне, фокейцы сумели удержать в Беотии три города – Орхомен, Коронею и Корсию, превратив их в плацдарм для набегов на земли беотийцев. При негласной поддержке со стороны Афин и Спарты. В противостоянии с фокейцами Беотийский союз нёс тяжёлые потери как в людях, так и в финансах, поскольку планомерные вторжения неприятеля разрушали его экономику. Совершенно истощив свои силы и не имея ни материальных, ни людских ресурсов для продолжения борьбы, беотийцы отправили в Македонию посольство с просьбой о помощи. Судя по всему, бесконечная война уже настолько надоела самим эллинам, что вести её не было ни сил, ни желания, и поэтому они решили призвать третью силу. Но если царь действительно явился на помощь беотийцам, то спартанцы и афиняне поддержали фокейцев только на словах.
Македонская армия, усиленная фессалийской кавалерией, вторглась в Фокиду. Филипп искал возможность решить исход войны одним сражением, однако противник уклонялся от боя. Наконец фокейский стратег, видя огромное неравенство сил, заключил с царём перемирие, по условиям которого он вместе с наёмниками удалялся на Пелопоннес. Так македонский базилевс неожиданно для всех закончил без единого сражения войну, которая тянулась целых 10 лет, истощая и без того ослабленную Элладу. Точку в боевых действиях поставил совет амфиктионов, собранный царём и решивший судьбу целого народа. Для Фокиды всё было кончено.
Прежде всего, Филипп позаботился о собственном интересе и под его давлением эллины приняли решение о допуске Филиппа и его потомков в Совет амфиктионов. Мало того, базилевсу единогласно отдали в нём два голоса, которые раньше принадлежали фокейцам. После этого началась расправа над Фокидой. Фокейские города сносились с лица земли, а их жители расселялись по деревням, в которых не должно было быть больше пятидесяти домов. Расстояние между этими деревнями было оговорено специальным постановлением. Помимо этих репрессивных мер, на жителей Фокиды налагался ежегодный штраф в 60 талантов. Платить его они должны были до тех пор, пока не выплатят сумму, на какую их стратеги награбили сокровища в Дельфийском храме. Маленькая страна была фактически уничтожена, её земли лежали в запустении, а жители разошлись по всей Элладе. Характерно, что приговор амфиктионов приводили в исполнение македонские солдаты, и по всему выходило, что Филипп становился главным арбитром в греческих делах.
На землях святотатцев воинство базилевса разгулялось не на шутку. Фокида была охвачена грабежами и убийствами, жителей продавали в рабство, а в некоторых местах даже растащили добро из храмов. Царь Македонии потратился на эту войну и теперь, за счёт потерпевших поражение фокейцев, поправлял своё финансовое положение. По сообщению Юстина он оставил без добычи своих союзников, справедливо рассудив, что кто войну закончил, тот трофеи и собирает.
Это был огромный, ошеломляющий успех лично Филиппа как политика и полководца, а Македонии как молодой державы. Страна стала одним из сильнейших государств Восточного Средиземноморья, и теперь греки с ужасом взирали на грозную силу, скопившуюся на севере, которая выросла буквально у них на глазах. Возможно, именно в это время и стали появляться у базилевса мысли об объединении Эллады под своей рукой и походе против персов. Но для этого надо было работать, работать и ещё раз работать.
По возвращении домой царь с головой окунулся во внутренние дела и развил бурную деятельность. Занялся же Филипп тем, что внимательно изучил плотность населения в Македонии, и пришёл к выводу, что в некоторых стратегически и экономически важных районах страны эта самая плотность недостаточна. И потому стал он активно переселять в эти районы народ из других регионов, «смотря по тому, какую местность он считал нужным более густо заселить, а какую – более редко» (Юстин, VIII,5). Одних по приказу царя расселили у самой границы для организации отпора вражеским набегам, других отправили в наиболее отдалённые и малонаселённые пределы царства, стремясь таким путём стимулировать развитие этих областей. Многочисленных военнопленных расселили по городам, увеличив таким образом их население.