Страница 13 из 18
В этих исследованиях получен, однако же, весьма любопытный социально-психологический факт: физиологическая активация, вызванная как угрозой в адрес “я”, так и вследствие блокады целенаправленной деятельности, редуцируется только тогда, когда возможна ответная вербальная или физическая агрессия, направленная на фрустратора с низким социальным статусом. Когда же фрустратор имеет высокий статус, падения систолического давления не наблюдается[52].
Агрессивные действия испытуемого могут быть прямыми (направленными против самого фрустратора) или перенесенными (направленными на замещающий объект). В одном исследовании было показано, что сила замещающей агрессии зависит от уровня сходства мишени (объекта агрессии) с настоящим фрустратором: чем больше сходства, тем сильнее агрессия[53]. Поэтому вполне справедливо заключение авторов этого исследования и Карла Макала, что настоящий катарсис может наблюдаться только тогда, когда агрессия направляется на настоящего фрустратора. Катартический эффект замещающей агрессии значительно слабее.
Когда испытуемые лишены возможности выражать свою агрессию и отомстить фрустраторам, они пользуются рационализациями и ругают кого-то другого.
В связи с этим можно выдвинуть следующую проблему: может ли агрессивность человека, его враждебность, найти выражение в его рационализациях? Проблема эта касается области более широкой проблематики взаимосвязи различных защитных механизмов личности.
Обнаружены индивидуальные различия в уровне катарсиса в зависимости от тревожности. У тревожных людей фрустрация продолжает сохраняться даже после частичного катарсиса, имевшего место в результате агрессивных действий. Между тем у менее тревожных людей наблюдается более полный катарсис независимо от первоначальной фрустрации[54].
Д. Холмс получил некоторые данные, свидетельствующие о том, что не всегда подтверждаются результаты экспериментов Дж. Хокансона и его коллег. В частности, оказалось, что даже после катартических агрессивных действий враждебность к нему сохраняется. С другой стороны, определенный уровень катарсиса отмечается даже у тех испытуемых, которым не было разрешено подвергать агрессии своих фрустраторов.
Эти результаты позволяют высказать целый ряд идей о путях дальнейшего исследования интересующих нас явлений. Отмеченный катарсис без объективных (внешних) агрессивных действий может быть следствием внутренних речевых и образных, воображаемых агрессивных процессов, а также следствием рационализаций, которые, как мы предположили выше, тоже могут канализировать и выражать часть агрессивности человека. Мы полагаем также, что нельзя глубоко изучить катарсис фрустрированной личности только в связи с агрессивными действиями. Это крайне односторонний подход и именно вследствие такой односторонности и получаются противоречивые результаты: в одних исследованиях агрессивные действия приводят к катарсису, в других – нет. Мы предлагаем гипотезу, согласно которой катарсис осуществляется как сложный процесс, вовлекающий целый комплекс защитных, когнитивных и эмоциональных механизмов. Отметим также, что успешный катарсис является важным и эффективным механизмом социальной адаптации личности.
§ 3. Действительно ли агрессивное поведение уменьшает агрессивность
Что происходит в психике человека после того, как он совершил агрессивные действия? Как мы уже видели, в современной психологии предложены две противоположные концепции по этому вопросу: психоаналитическая и бихевиористская.
Мы уже видели, что психоаналитическая концепция опирается на идею З. Фрейда о том, что совершение агрессивных действий приводит к катарсису и человек освобождается от части своей агрессивности, враждебности. Душа как бы очищается от злости, которая накопилась в результате предыдущих фрустраций. Считается, например, что игра, во время которой от участников требуются агрессивные действия, делает их более мирными, неагрессивными вне игровой ситуации.
Второй подход – бихевиористский или, вернее, необихевиористский. Обычно бихевиоризм критикуется за поверхностное отношение к явлениям психической жизни, за игнорирование тех тонких процессов, которые происходят во внутреннем мире людей. Эта критика особенно справедлива тогда, когда направлена в адрес классического бихевиоризма Дж. Уотсона и некоторых его современных последователей, например Б. Скиннера.
Однако экспериментальный подход бихевиористов все же позволил подвергнуть сомнению и проверке целый ряд утверждений теоретиков и клиницистов, благодаря чему получены новые данные и новое понимание многих явлений. Это касается и обсуждаемой нами проблеме: действительно ли агрессивное поведение, в частности, совершение социально приемлемых форм агрессии, приводит к ослаблению агрессивности человека? Как мы видим, психоаналитики отвечают на этот вопрос положительно и во многих случаях они правы. Но всегда ли? О некоторых исключениях и дополнительных условиях мы уже знаем. Продолжим обсуждение данного вопроса с привлечением других фактов.
Бихевиористы, особенно Л. Берковиц, на основе анализа экспериментальных данных по социальному обучению (и научению) пришли к выводу, что нет прямых и убедительных доказательств этого утверждения. Нет доказательств, что игра сокращает агрессивность, то есть что она приводит к катарсису. Игры, носящие характер состязаний и соперничества, не уменьшают агрессивность игроков. Мы уже знаем, что наблюдение за агрессивными действиями других, которое тоже, казалось бы, должно было иметь катартическое воздействие, приводит к обратным результатам: оно усиливает агрессивность наблюдателей.
Представляют интерес и результаты следующего эксперимента: испытуемые взаимодействуют с человеком, который вызывает у них гнев. Затем группу разделяют на две части. Первой подгруппе разрешают выразить свой гнев и враждебность перед приятным для них собеседником. Члены второй подгруппы не имели собеседника и просто ждали следующего этапа эксперимента. Спустя некоторое время провели тестовую проверку и выяснили, что члены первой подгруппы в целом больше возбуждены, чем даже в ситуации своей фрустрации (общения с неприятным для себя человеком). И, что еще более важно, чувствовали к фрустратору более сильную антипатию, чем раньше. Все эти параметры у второй группы оказались значительно более слабыми[55].
Итак, мы видим, что члены первой подгруппы испытуемых М. Кана, выразив словесно свою агрессивность перед симпатичным для себя собеседником, стали более агрессивными, чем те, у которых, в условиях одинаковой фрустрации, собеседника не было. Они не смогли выражать свою агрессивность каким-либо видимым способом и просто ждали. Таковы факты. Но как и чем их объяснить? Почему словесное и невербальное выражение агрессии в беседе усиливает тенденцию к новым агрессивным действиям, а также связанные с ней эмоции враждебности? Отвечая на этот вопрос, мы тем самым укажем на одну из причин данного явления.
Мы полагаем, что в этих экспериментах, а также в сходных ситуациях реальной жизни, важную роль играет симпатичный собеседник. Слушая внимательно и соглашаясь с человеком, говорящим о своем недовольстве и злости к фрустратору, он тем самым положительно подкрепляет эти реакции, как бы показывая, что фрустрированный субъект прав в своем возмущении. Это важный, иногда даже решающий социально-психологический фактор. Здесь уместно вспомнить знаменитые опыты Соломона Аша по исследованию конформизма. Во время этих экспериментов, когда подлинный (“наивный”) испытуемый остается один со своим мнением против единодушной группы, он начинает сомневаться в правильности своего мнения даже о простых явлениях. У одиноких нонконформистов могут даже появляться мысли о том, не сумасшествие ли это, когда все говорят одно, а он сам – другое. Но положение резко меняется, когда к нему присоединяется еще один член группы! Это уже социальная поддержка, которая воспринимается так: значит, я не один и я не сумасшедший, я прав! В таких случаях образуется пусть маленькая, но группа из двух человек, диада. Теперь уже его члены не боятся слыть странными и могут продолжить борьбу.
52
Hokanson and Burgess, op. cit., p. 236.
53
Hokanson J.E., Burgess M. and M.F.Cohen, Effects of Displaced Aggression on systolic blood pressure. – “Journal of Abnormal and Social Psychology”, 67, 1963, p. 217.
54
Берковиц Л. Агрессия. СПб-М., 2001.
55
См.: Kahn M. The physiology of catharsis.-“Journal of Personality and Social Psychology”, 1966, 3, Pp. 278–286.