Страница 2 из 25
Учет поведенческого аспекта агрессии позволяет дать операциональное ее определение, т. е. выразить данное явление в терминах некоторых измеряемых объектов и действий. Таковыми могут быть: а) количество попыток нанести ущерб другому, например, сослуживцу, соседу и т. п.; б) количество преступлений за определенный отрезок времени в определенной стране или в ее отдельном регионе; в) в межэтнических отношениях операциональный подход должен учесть случаи конфликтов и межэтнических агрессивных действий, например, убийств.
О важнейшей роли внутрипсихических аспектов агрессии свидетельствует то, что один и тот же внешний объект не всегда вызывает агрессивное поведение человека. По отношению к объекту живой организм, тем более человек, поведение которого отличается избирательностью, в одной ситуации проявляет агрессию, в другой ведет себя мирно. Это может быть результатом изменения внутреннего, психического состояния индивида, которое, в свою очередь, в значительной мере определяется физиологическим состоянием организма. Правда, агрессивные действия в значительной мере зависят также от внешних, ситуативных факторов, в том числе от поведения объекта, который очень часто является человеком или группой людей. Важное значение социальной ситуации ясно видно из такого, например, обычного события: мы с ребенком находимся среди людей и он совершает недопустимые, с нашей точки зрения, действия. За это, убеждены мы, он заслуживает наказания. Но мы его в данной ситуации не наказываем, откладываем наказание исходя из педагогических, эстетических и иных соображений.
Мы уже сказали, что агрессивные действия человека могут направляться как на окружающих людей и социальные группы, так и на неодушевленные предметы. Но по этому вопросу высказана еще одна точка зрения, о которой здесь необходимо сказать.
Роберт Бэрон и Дон Бирн, известные социальные психологи США, считают, что вредные действия являются агрессивными только тогда, когда направлены на людей. Направленные же на животных и особенно на неодушевленные предметы вредоносные действия считаются агрессивными только тогда, когда косвенно направлены на их владельцев. Например, повреждение автомашины следует считать косвенной агрессией, направленной против ее владельца. Если же этого нет, то вредные действия, разрушающие неодушевленные предметы, эти психологи предлагают считать лишь экспрессивными.
Эту точку зрения мы считаем весьма спорной. Принимая ее, мы не можем понять, каким образом перенесение агрессивных действий с человека на нейтральные объекты может привести к разрядке и ослаблению интенсивных агрессивных намерений, т. е. к катарсису. Добавим, что агрессия, направленная против людей, может сочетаться с экспрессивными движениями.
Мы думаем, что точка зрения упомянутых авторов, определяющих агрессию как действие, направленное на другое живое существо (организм), искусственно ограничивает сферу исследований и оставляет за ее пределами множество явлений, тоже относящиеся к категории агрессии (например, вандализм).
Но это еще не все. Такое определение приводит к серьезным ошибкам и недоразумениям. Например, А. Бандура и другие психологи экспериментально исследуют, каким образом агрессивное поведение взрослого подражается ребенком и последний так же агрессивно ведет себя с игрушкой Бобо, как и взрослый[4]. Затем нам говорят, что поскольку Бобо – не живое существо, то поведение ребенка нельзя считать агрессией[5]. Но тут же приводятся новые данные о том, что те дети, которые агрессивны к Бобо, показывают более высокий уровень агрессии и в других отношениях, проявляют другие формы агрессии[6]. Учителя и родители свидетельствуют, что они в общем более агрессивны, чем другие дети.
Но если тут налицо идея переноса агрессии от Бобо к людям и другим игрушкам, тогда возникает вопрос: что же они переносят? Или можно подойти к проблеме с другой стороны: если ребенок имеет общий высокий уровень агрессивности и конкретизирует ее на игрушках, что же он конкретизирует? Неужели агрессия, направляясь на людей или на другие живые существа, остается агрессией, а когда направляется на неживые объекты, превращается в нечто иное? Ясно, что такой вывод – бессмыслица!
А дело в следующем: а) агрессия остается агрессией независимо от своего объекта; б) подвергая агрессии Бобо, ребенок может воспринимать его как живое существо, поскольку его мышление в значительной мере является анимистической; в) наконец, еще одно важное обстоятельство: ребенок может идентифицировать Бобо с его хозяином. В таком случае агрессия, направленная на игрушку, является косвенным выражением агрессии к взрослому, ее переносом от опасного объекта на безопасный, т. е. на неспособный дать отпор предмет.
Очевидно, что ограниченное определение агрессии как вредоносного действия, направленного только на живые существа, себя не оправдывает и препятствует исследованию агрессии в полном объеме.
С рассмотренной спорной точкой зрения Р. Бэрона и Д. Бирна связана другая: они считают, что действия человека можно считать агрессивными, если есть объект (жертва или реципиент), который желает уйти от этих действий. Отсюда они приходят к весьма спорному выводу о том, будто если объект хочет быть жертвой агрессивных действий другого (например, мазохист, любовница, жаждущая внимания своего возлюбленного), то эти действия не являются агрессивными[7]. С этим, конечно же, нельзя согласиться, так как человек, совершающий подобные действия, имеет мотив, намерение нанесения вреда реципиенту своих агрессивных действий. Мы считаем, что принятие весьма распространенной точки зрения упомянутых авторов необоснованно упростило бы проблему мотивации и разновидностей агрессии.
Поскольку психологов, тем не менее, главным образом интересует агрессия, направленная на людей, здесь мы предлагаем ряд вопросов, ответы на которые могли бы расширить наши представления о социально-психологических механизмах выбора объектов агрессии.
Кто чаще всего становится объектом агрессии для человека? Тот ли индивид, к которому он безразличен, т. е. с которым не имеет никакой идентификации? Или же тот, с кем у человека имеется отрицательная идентификация? (Возможный объект агрессии в этом случае считается таким человеком, каким нельзя, нежелательно быть). Наконец, может быть, тот, с кем у человека имеется амбивалентная идентификация? (В этом случае наш субъект А и хотел бы в определенных аспектах быть таким человеком, как Б, и не хотел бы – вследствие наличия у Б неприятных для себя черт). Этот третий случай представляет значительный интерес как наиболее сложный.
Мы полагаем, что индивид Б, вызывающий амбивалентную идентификацию и установку А, чаще всего становится объектом агрессии для А, поскольку: а) А стремится иметь контакты с Б; б) А часто разочаровывается в Б; в) у А часто возникает внутренний конфликт между его противоположными установкам и идентификациями; г) А чаще всего разочаровывается в Б (т. е. фрустрируется с его стороны), что вызывает его агрессию: ведь А ждет от Б симпатии и даже любви, выражения положительных черт личности, сотрудничества и т. п., тогда как Б часто фрустрирует и разочаровывает его. Правда, следует иметь в виду, что при таких фрустрациях А может пользоваться не только агрессией, но и неагрессивными защитными механизмами. Он может, например, проецировать, рационализировать, обижаться на Б и т. д.
Итак, в психологическом смысле подлинная агрессия имеет место тогда, когда личность ставит перед собой цель нанесения вреда другому человеку или другому объекту. Человек должен иметь соответствующий мотив. Если мотив осознанный, подлинность агрессии более убедительна для человека. Наносимый вред или травма могут быть как физическими, так и психологическими. Причем исследователи человеческой агрессии очень верно отмечают, что она является поведенческим выражением враждебности и гнева личности, направленных против фрустраторов[8].
4
Bandura A., Ross D. and Ross S . Transmissions of aggression through imitation of aggressive models.”Journal of Abnormal and Social Psychology”, 1963, Pp.575–582.
5
См.: Бэрон Р., Ричардсон Д. Агрессия СПб, М., 1997; Deaux K.,Dane F.C. and Wrightsman L.S. Social Psychology in the 90s, Brooks/Cole;Pacific Grove (Calif.), 1993, p.258.
6
Johnston A., DeLuca D., Murtaugh K. and Diener E.., Validation of a laboratory play measure of child aggression. “Child development”, 1977, 48, Pp. 324–327.
7
Baron R. and Byrn D. Social Psychology,Understanding Human Interaction. 2nd ed., Allyn and Bacon, Boston etc., 1977, p.408.
8
См.: Berkowitz L. Aggression. A Social Psychological Analysis. New York, 1962, p.9; Berkowitz L. Aversively stimulated aggression. “American Psychologist”, 1983, 38, Pp. 1135–1144; Berkowitz L.The experience of anger as a parallel process in the display of impulsive, “angry” aggression. In R.Green and E.Do