Страница 4 из 12
– Давай-ка, мы для начала приведём тебя в порядок. Пойдём в купальню, там есть всё необходимое, – проговорила бабушка и пошла вперед, показывая дорогу.
Женя пошла за Ангелиной, а та прошла направо от входной двери в небольшой коридор. Как поняла девочка, в конце коридора была кухня, а вот по обе стороны этого коридора виднелись две двери, расположенные примерно друг напротив друга. Вот в одну из дверей, которая была слева, бабушка и вошла. Женя последовала её примеру.
– Женя, смотри, там ванна – и Ангелина показала на стоящий практически посередине помещения, толи тазик, толи лохань. Это нечто было сделано из непонятного материала и имело бледно-зелёный цвет, а так же интересную форму, которую девочка даже не смогла для себя описать.
– В ванне моются, примерно как в пруду, чтобы тебе было понятнее, – продолжила рассказывать бабушка, – здесь всё кругом выложено плиткой, это такой материал, который приклеивают на стены, чтобы было красиво и не портилось ничего от воды. Но будь осторожна, плитка очень скользкая становится, когда на неё попадает вода, – закончила свои объяснения бабушка.
Эта плитка, как назвала её Ангелина, была тоже зелёного цвета, но более насыщенного тона. Бедняжечка Евгения стояла посреди такой красоты в своём стареньком, застиранном почти, что до дыр, платьице, и такой же ветхой маминой шали.
– А теперь раздевайся, вешай свою одежду вон на те крючки (бабушка показала направление, где эти самые крючки были прикреплены к стене), и заходи в ванну – скомандовала волшебница и стала с себя снимать уличный утеплённый плащ.
Девочка разделась и с помощью небольшой лесенки вошла в прозрачную воду. Вода в ванне не была холодной, как сначала подумалось Жене, она была той приятной комфортной температуры, когда мышцы все расслабляются, и тело получает колоссальный отдых, а разум такое же удовольствие. Вода доходила Евгении чуть выше пояса и была настолько прозрачной, что можно было легко увидеть каждую жилку на ногах. Но не успела девочка полностью расслабиться, как непонятно откуда, на краю ванны, появились пузырьки с загадочным содержимым и мочалки.
Один из пузырьков, имеющий лавандовый цвет тут же опрокинулся в воду и по помещению разлился нежный запах лесных фиалок, в то же время в самой ванне, появилась белая воздушная пена, в которую Женя не смогла удержаться и погрузила руки, чтобы потрогать. Другой флакончик с красной жидкостью, вылился на мочалки, которые принялись отмывать дочиста Евгению. Девочка смеялась, от того, что юркие помощницы волшебницы щекотали, когда тёрли её, уже раскрасневшуюся, кожу. Потом прилетел пузырёк с янтарной жидкостью, и вылился Жене на волосы, которые, она сама и помыла. Как только девочка с ног до головы была отмыта, все волшебные вещи исчезли, то вода тут же снова стала чистой. Женя нырнула в воду с головой, чтобы смыть остатки пены. Вынырнув и протерев глаза, она отметила, что вода стала снова прозрачной.
– Теперь можешь выходить – сказала, довольная проделанной работой, бабушка. Когда Женя вышла из воды, то Ангелина взмахнула рукой и девочка вмиг стала сухой, её золотистые волосы сами заплелись в красивую косу, украшенную тонкой кружевной лентой, а на ней самой появилось великолепное новое платье и в тон ему удобные атласные туфельки. Такого яркого голубого цвета было это платье, какой бывает только у летнего неба в ясный солнечный день, когда на нем нет ни единого облачка, способного скрыть своей тенью хоть маленький кусочек этого великолепия. Покрой у платья был несколько строг, ворот сделан под самое горло, спереди до пояса был ряд перламутровых голубых пуговичек, рукава длинные, заканчивающиеся узкими манжетами. Длиной оно доходило до щиколоток и имело двойную юбку, что придавало подолу некоторую небольшую пышность. Ткань была очень мягкой и прямо льнула к телу, такой ткани Женя ещё не встречала, даже у Ларисы, заядлой модницы и барахольщицы, ничего подобного в гардеробе не встречалось. Девочка осторожно, как будто ещё не веря, что всё происходит на самом деле, оглаживала складки своего наряда. Женя от обновки была в полном восторге, раньше ей никогда не дарили таких подарков. Наконец, девочка смогла оторваться от разглядывания себя в зеркале, и повернулась к Ангелине. В её глазах застыли слёзы, но на этот раз это были слёзы радости, благодарности и облегчения. Женя взяла бабушку за руку и прошептала: «Спасибо» – на большее, от огромного волнения, она сейчас оказалась просто не готова. Ангелина всё понимала, и слова ей были совсем не нужны. Она была счастлива, что смогла доставить этому светлому ребёнку хоть каплю радости, в её такой непростой жизни.
– Теперь идем ужинать! Пока мы тут с тобой нужными делами занимались, наступил вечер, – произнесла бабушка и повела Женю на кухню.
Кухня была светлой и солнечной, но солнечной не только от летающих под потолком, испускающих свет шариков – светильников, как их называла Ангелина, но и от того, что сама кухня была оформлена в жёлто-бежевой гамме. На стенах распускали свои бутоны неизвестные яркие солнечные цветы. На окошке колыхались от ветерка, что залетал в приоткрытое окно, лёгкие занавески из полупрозрачной золотисто-бежевой ткани. Обеденный стол стоял у окна и имел небольшие размеры. Сверху стол покрывала кружевная бело-жёлтая скатерть, стулья так же имели обивку жёлтого цвета, были резными и какими-то воздушными. Вдоль стен стояли ещё какие-то столы и над ними висели шкафчики. На столах стояли непонятные приспособления, про которые Ангелина обещала рассказать позже.
– Присаживайся к столу! – пригласила бабушка, пропуская девочку вперёд, чтобы она нашла для себя самое удобное место.
Женя долго не искала, а сразу устроилась поближе к окну. На подоконнике что-то поскреблось, зашуршало, и из-за занавески показалась милая усатая мордочка Вари.
– Вот, и гулёна наша вернулась. Пошли, накормлю! – всплеснув руками, сказала Ангелина, и пошла накладывать что-то в кошачью миску из банки, которую взяла в одном из многочисленных шкафчиков. Кошка, что-то довольно проурчав, накинулась на еду.
– Гляди-ка, как проголодалась за целый день! Пора и нам подкрепиться, ты же наверняка голодна не меньше этой проказницы – проговорила бабушка и тоже направилась к столу.
Ангелина присела за стол напротив Жени, и ласково поглаживая скатерть на столе, как бы разглаживая несуществующие складочки, проговорила:
– Скатерть, милая, накорми нас, пожалуйста!
И не прошло с этого момента даже нескольких секунд, а на столе уже появился дымящийся котелок, из которого явно разносился аромат вкуснейшего борща. Рядом с борщом была миска с хрустящим белым хлебом, Женя белый хлеб практически не ела, так как семья у неё была довольно бедна, и не могли они себе позволить такой роскоши, а когда появилась мачеха, так и подавно, девочке доставалась только самая плохая еда, порою, хуже даже, чем у слуг. С другой стороны от котелка появилось большое блюдо с запечённой курицей, которая была обложена вокруг картофельными кусочками. А запах исходил от курицы такой, что Женя невольно сглотнула слюну, моментально скопившеюся во рту от дразнящих запахов. "Ангелина, наверняка, заметила!" – подумала со смущением девочка. Но бабушка, если даже что-то заметила, то благовоспитанно не подала вида, чтобы ещё больше не смутить гостью, которая и так уже порозовела. На столе также появились различные салаты, и не простые, к каким дома привыкла девочка, по типу: помидор, огурец и зелень, а более сложные, некоторые составляющие Женя даже не смогла определить на вид. Там на столе было ещё несколько блюд, названия которым девочка не знала.
Ангелина потихоньку наблюдала за Евгенией, видя какое растерянное выражение лица у неё, и как она растеряна, удивлена, но удивлена приятно, от этого в душе волшебницы поднималась волна радости и удовлетворения. Давно уже она не испытывала подобные чувства, ей все чудеса были знакомы и привычны, она не обращала на них уже никакого внимания. А тут такая непосредственность, искренние и положительные эмоции. Ангелина как будто через Женю снова наслаждалась этими волшебными явлениями, впервые за длительное время, переживала вместе с ней и радовалась.