Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 8 из 76



— А сколько нам надо? — спрашиваю. — На обед всем хватит. А порох со свинцом зря тратить не стоит. Мари не понравится.

Он ожидаемо выругался в адрес хозяйки. Терпеть ее достаточно сложно даже мужу. За медную монетку удавится и одновременно желает свадьбу лучше соседской. Естественно, на работниках отыгрывается. А я вынужденно уже многие слова на русском знаю. Вернее, неприличные выражения. И не захочешь, после десятого повторения в память западут.

Ага, вот закончилась возделываемая земля. Дорогу обступили заснеженные ели.

— Лук бы надо сделать, — неуверенно сказал Глэн.

Это, видимо, для охоты. Молодец. Догадался. Только у меня нет настроения объяснять, что это тоже требуется уметь, как и наделать стрел. Даже индейцы в прежние времена каждый могли сделать своими руками, а предпочитали брать у мастеров. Хороший лук — дело отнюдь не простое и частенько индивидуально подгоняется под заказчика. А уж сложный, на специальном клею и с накладками из рогов…

Меня еще отец учил, вбивая очередное знание подзатыльником: мужчины бывают двух видов. Один может купить любую вещь, второй сделать ее собственными руками. Повзрослев, я понял — это все же не совсем так. Даже высшая аристократия не может купить того, чего им не предложат, а изготовить любой предмет никто не способен. То есть при старании возможно, но на то и профессионалы, чтобы не тратить лишнего времени на то, что он сделает моментально. Лучше потратить это время на зарабатывание золота в другом деле, будучи там специалистом.

Тем не менее польза от его науки для меня вышла немалая. Я все могу и умею, не претендуя на звание мастера. Всем полезен, удобен и прекрасный труженик, не забывающий о своих кровных интересах. Потому навоз таскает нынче Глэн, как и делает всю остальную черную работу. От меня польза в иных местах гораздо выше. А сидеть в тепле всяко приятнее.

Встречный плохо одетый мужчина с ружьем на плече остановился, вежливо поздоровавшись. Я не менее уважительно ответил.

— Индейцы не беспокоят?

— Слава богу! Но за реку ходить не советовал бы, там их края. Ирокезы чужаков не любят.

— Не подскажете, есть тут в округе работа?

В речи определенно знакомый акцент. Йоркшир или Мидленд. Я сразу перешел на английский, и он аж расцвел.

— Что-то конкретное? Ремеслом владеешь?

— Ружья чинить могу, вот и инструмент имеется, — хлопнул он по сумке на боку. Не увидел реакции и продолжил: — Да всего понемногу.

В наших краях, где частенько отсутствуют не только ружейники, но и хорошие слесари, зачастую мелкие неисправности устраняются хозяином. От порчи оружия при всем желании не убережешься. Случается падать с ружьями на камни, валежины, особенно ходя в лесу, по горам и оврагам, отчего можно погнуть стволы или сделать на них ямины, углубления. Редко у кого из охотников нет одного или двух подпилков, молотка, клещей, даже тисков и прочих необходимых принадлежностей. Ну а если что серьезное — так в Де-Труа есть мастер. Уж ему точно конкуренты самонадеянные без надобности, как и работники.

— Работа всегда имеется, но в город заходить я бы не советовал. Там форт, солдаты, а скоро наверняка заявится мытарь с целой командой трусить налоги.

— А в деревнях?

— Вон туда, — показал я рукой, — пару лье, в Капричо живут. Не советую. Неприятные люди. Предлагают много, получаешь мизер. Вечно найдут к чему придраться и оговоренного не заплатят. Одно слово — ломбардцы.

Он понимающе кивнул. Про жадность и умение южан обчистить карманы чужому анекдоты по всей державе ходят. И не на пустом месте. Ломбарды отнюдь не черти придумали, о чем само название сообщает красноречиво. А уж выжать из просителя максимум там умеют изумительно.

— Лучше пройти еще парочку миль по дороге и поинтересоваться на ферме Вержена. В любом случае зимой берут без особой охоты. Не сезон. Вот ежели согласишься остаться до следующей…

Прохожий многословно вежливо поблагодарил, поклонившись на прощанье, и двинулся дальше.



— Морда у него каторжная, — пробурчал Глэн, так и молчавший весь разговор. В отличие от обычной ситуации, реплики он должен был понимать.

— В армию вечно всякий сброд набирают. За каждого рекрута вербовщику платят премию, так он готов хоть из-под виселицы взять. Половина солдат — бывшие преступники, бродяги, вторая — случайные люди. Напоили, подсунули подписать. Утром очухался, а дороги назад нет.

— Почему думаешь, что он солдат?

— Уже нет. Дезертир.

— Извини, — после паузы признался Глэн, — не понял.

— Походка у него очень характерная.

Глэн остановился, пялясь вслед уже удалившемуся беглому, пытаясь нечто уяснить. Судя по молчанию, опять ничего не дошло. Приятно, черт побери, чувствовать себя мудрым и всезнающим, поучая взрослого человека.

— Солдаты ходят совсем не так. Как моряка сразу видно. Спина прямая, ноги сами по себе двигаются. Им долго палкой внушают правильную походку. Чтобы не топтались, а маршировали. У нижнего чина, невзирая на разницу в росте, одинаковый шаг.

Он опять оглянулся — не знаю уж, что надеялся с такого расстояния обнаружить.

— Иногда чувствую себе глупцом…

Я невольно ухмыльнулся. Вишь, только изредка. По мне — постоянно.

— …не замечая простейших вещей. Так за беглого, наверное, премию платят, — выдал Глэн после еще одной паузы итог глубокого раздумья.

— Платят. Не особо, но есть. Но, во-первых, мы с тобой тоже не особо законопослушные люди и с какой стати должны власти помогать. А во-вторых, Господь свидетель, пока от чиновника даже эту мелочь получишь, поседеешь. Пусть идет куда хочет и живет как умеет. Другое дело, ежели бы угрожать стал или грабить. А он вежливо спросил. Чего это я стану кидаться и вязать, рискуя получить пулю или нож под ребро.

Ну, на самом деле есть способы проще и удобнее. Постоянно при себе ношу стальную гирьку, подвешенную на тонкий ремешок длиной в локоть и прикрепленную к деревянной рукоятке. Неискушенные запросто принимают за строительный отвес. А ведь убить такой штукой или оглушить, раз уж в шапке, при определенном навыке ничего не стоит. Правда, не сказать, что у меня его много, но на один неожиданный хлесткий удар точно хватит. Больше вряд ли потребуется. Потому и не люблю показывать даже хорошо знакомым. Все же бандитское орудие, вроде удавки.

— Во славу Людовика Шестнадцатого? — возмутился я вслух для развесившего уши Глэна. — Так я ему ничем не обязан!

Довольно долго мы топали в молчании, если не брать в расчет его постоянного сопения. Как выяснилось, на лыжах он тоже ходить не умеет. Ничуть меня не удивило. Хорошо, еще не слишком далеко и снега пока мало. Но умаялся бедолага страшно и даже по сторонам смотреть перестал. Когда я остановился, он прямо в спину уперся. Некоторое время тупо смотрел, потом устало удивился:

— Вот это?

Знаю, знаю. Снаружи засыпано снегом и почти не видно. Это же не дом — зимник. Остановка на случай непогоды или охоты, вынудившей задержаться на ночь. Четырехугольная яма. В нее уложен бревенчатый сруб, а выше края земли — всего венцов шесть. Окон нет, да и незачем. Ночью только студить помещение, а днем внутри не сидят. Всего одно отверстие, куда дым выходит, и оно вровень с землей.

По лесенке спустились вниз, в полумрак, освещая дорогу заранее приготовленной сальной свечкой. Там находилась простейшая печка, даже без трубы, для просушки одежды и обогрева помещения. Ага, гости, ежели появлялись, оставляли новые дрова и растопку. Здесь они сухими останутся, и следующий нуждающийся не станет рубить на холоде сучья. Закон леса: можешь пользоваться оставленным, но не забудь и другому приготовить. Мало кто посмеет такое нарушить. Тем более что местные друг друга знают и недолго выкатить претензии, заодно ославив на всю округу.

Дым стелется по потолку и выходит в единственное отверстие, оно же вход. Непривычный человек долго в таком чаду не просидит, но что забавно, через пару суток любой перестает замечать. Люди ко всему привыкают. Такой зимник строится, конечно, не от мечты жить в дыму и копоти. Нормальную печь можно сложить только из кирпича. Сделать на месте — излишне длительный процесс, да и глина не всякая подходит. Нести с собой, ежели уходишь на пару суток? Лишний труд.