Страница 14 из 46
Офицеры гвардейской Конной артиллерии А. Г. Вилламов, А. И. Гагарин, К. Д. Лукин, И. П. Коновницын и А. В. Малиновский приняли непосредственное участие в событиях 14 декабря 1825 г.: ранним утром этого дня они осуществили первую попытку сорвать присягу в гвардейской части. Попытка лишь частично увенчалась успехом: присяга была сорвана, однако присоединить конно-артиллерийскую роту к мятежным частям заговорщикам не удалось. Все офицеры, участвовавшие в сопротивлении присяге в Конной артиллерии, были арестованы при возвращении в свои казармы и содержались в последующие дни в казармах 1-й артиллерийской бригады[107]. Для следствия наиболее важным являлся вопрос о степени их причастности к заговору: участвовали ли они в тайном обществе, располагали ли сведениями о цели готовящегося выступления? Выяснение этого вопроса должно было составить главный предмет расследования. Однако в этот момент в распоряжении следователей еще не было данных о связях конноартиллеристов с руководителями заговора. Тем не менее, спустя два дня, 16 декабря, артиллерийские офицеры были прощены Николаем I[108]. В тексте справок «Алфавита» были отражены слова императора, сказанные, очевидно, при решении их участи: «что не желает знать и имен сих шалунов»[109]. Только один офицер-конноартиллерист был допрошен Левашевым, после чего также получил «высочайшее прощение»: более всех виновный в «беспорядках» Иван Коновницын, младший брат преданного суду П. П. Коновницына. По словам Г. И. Вилламова, отца одного из прощенных офицеров, И. Коновницын получил прощение только «ради заслуг покойного отца», героя 1812 г.[110]
Связи конноартиллеристов с заговорщиками открылись при дальнейшем расследовании. Следствие располагало показаниями о том, что конноартиллеристы соглашались принять участие в заговоре и военном выступлении. Эти обещания были даны И. Коновницыным и А. Малиновским Оболенскому и И. Пущину. Из показаний В. И. Штейнгейля выяснилось также, что днем 14 декабря, после организованных беспорядков, Лукин и Гагарин приезжали к И. Пущину и спрашивали о дальнейших действиях[111].
Акт прощения конноартиллеристов отмечен одной особенностью: на поздней стадии следствия И. Коновницын и А. Малиновский вновь были привлечены к ответственности и получили административное наказание[112]. Это тот редкий случай, когда прощение императора фактически оказалось отменено – правда, последовавшее наказание не отличалось строгостью. В числе первоначально прощенных были и те, кто позднее вновь привлекался к следствию, в итоге получил то или иное наказание или даже был предан суду (Ф. Н. Глинка, П. Х. Граббе, М. А. Назимов, Д. И. Завалишин)[113]. Данный факт говорит о том, что прощение, в случае открытия новых серьезно обвиняющих обстоятельств, теряло свою силу.
Прочие офицеры-участники событий 14 декабря – Артемий Григорьевич Вилламов, Александр Иванович Гагарин и Константин Дмитриевич Лукин к следствию больше не привлекались. В своих объяснениях причиной своего «проступка» они выставили желание получить у начальства обоснованные доказательства новой присяги[114]. Участие конноартиллеристов в беспорядках 14 декабря оказалось «снятым» «высочайшим прощением»; других обвиняющих показаний следствие не получило.
Немаловажным в этой связи представляется то обстоятельство, что прощенные офицеры принадлежали к влиятельным семействам, близким к императору, входившим в его окружение. Так, И. Коновницын был сыном недавно умершего военного министра П. П. Коновницына, А. И. Гагарин – обер-шталмейстера сенатора И. А. Гагарина, близкого к новой императрице Александре Федоровне, А. Г. Вилламов – секретаря императрицы-матери Марии Федоровны Г. И. Вилламова, занявшего вскоре должность управляющего IV Отделением Собственной канцелярии.
Отметим главное: значительная часть лиц, освобожденных от наказания в первые дни расследования, была прощена самим императором, в присутствии которого проходили допросы. Таким образом, роль императора в первые дни следствия была весьма значительной. Следует констатировать отсутствие каких-либо разысканий в отношении подавляющего большинства прощенных «по высочайшему повелению» в самом начале формального расследования.
В ходе процесса и при его окончании были освобождены члены тайного общества, арестованные в начале следствия. Освобождение от ответственности осуществлялось с санкции императора и, как уже отмечалось, сопровождалось выдачей специального оправдательного документа – «аттестата».
Первым из числа выявленных участников тайных обществ получил «аттестат» командир Клястицкого гусарского полка полковник Федор Федорович Гагарин. Он был арестован на основе списка членов общества, представленного С. П. Трубецким 26 декабря 1825 г. Как было установлено следствием, в 1817 г. Гагарин вступил в Военное общество, существовавшее короткое время перед учреждением Союза благоденствия в Москве. В своих показаниях Гагарин подтвердил свое участие в этом обществе, настаивая на том, что вскоре «отстал» от него. Он сообщил, что на собраниях упомянутого общества говорили о «представительном правлении», однако отрицал знание политической цели тайного общества[115]. Оказавшиеся в распоряжении следствия показания других лиц (Е. П. Оболенского, В. А. Перовского, А. З. Муравьева) не добавили к факту участия Гагарина в тайном обществе ничего нового. Таким образом, Гагарин, как не принявший участия в обществе после 1821 г. и не знавший о политической цели, по степени причастности к делу уравнивался с не привлекавшимися к следствию членами Союза благоденствия. 2 февраля Комитет решил «представить» императору об освобождении Гагарина. Последовала резолюция: «Выпустить». 15 февраля ему первому был выдан «аттестат» новой формы для освобожденных членов тайного общества[116].
Одновременно был освобожден участник Союза благоденствия старший адъютант штаба Гвардейского корпуса штабс-капитан Николай Иванович Кутузов, публицист, автор статей, опубликованных на страницах журнала «Сын Отечества», и записок по проблемам социального и экономического положения России, обращенных на имя императора[117]. Имя Кутузова значилось в обширном перечне членов тайного общества, составленном Оболенским 21 января 1826 г., – правда, среди отошедших от конспиративных связей до 1821 г.[118] На первом допросе у Левашева, состоявшемся 25 января, Кутузов полностью отрицал свое участие в тайном обществе, однако на допросе в присутствии Следственного комитета признал свое участие в Союзе благоденствия, имевшем целью «распространение просвещения». Одновременно Кутузов настаивал на том, что не знал никаких политических намерений конспираторов. Других сведений следствие, обратившееся с вопросными пунктами о Кутузове к руководящим участникам Северного общества, не обнаружило. Оно пришло к выводу, что Кутузов состоял в Союзе благоденствия с начала его существования, но затем «отстал» от тайного общества. Итогом стало представление Комитета об освобождении Кутузова (2 февраля) и резолюция императора о своем согласии. После этого Кутузова неоднократно называли как участника двух тайных обществ, связанных с Союзом благоденствия: общества Ф. Н. Глинки и Измайловских офицеров, имевших целью введение «представительного правления». В обоих случаях в показаниях некоторых из участников этих обществ Кутузов фигурировал в качестве «начальствующего» члена; эти свидетельства стали причиной вызова Кутузова к допросам 7 и 8 мая 1826 г. – с санкции императора и не арестованным. В новых своих показаниях он полностью отрицал свое участие в указанных тайных обществах. Сведения об этой стороне деятельности Кутузова не нашли отражения в справке о нем в «Алфавите» Боровкова[119]. Таким образом, осведомленность Кутузова о политической цели тайного общества осталась неучтенной на следствии. Он был освобожден от наказания без учета показаний об этой осведомленности.
107
См. воспоминания И. О. Сухозанета и дневник Г. И. Вилламова: 14 декабря 1825 года. Воспоминания очевидцев. СПб., 1999. С. 85, 225
108
14 декабря 1825 года. Воспоминания очевидцев. С. 226.
109
Алфавит. С. 237, 242.
110
14 декабря 1825 года. Воспоминания очевидцев. С. 223–226.
111
Алфавит. С. 267, 279, 282.
112
ВД. Т. XVI. С. 312. Ср.: Декабристы. С. 267, 282.
113
См.: ВД. Т. XVI. С. 42, 45, 62.
114
14 декабря 1825 года. Воспоминания очевидцев. С. 225.
115
ВД. Т. XX. С. 310–312.
116
Там же. С. 533–534. Ср.: ВД. Т. XVI. С. 83, 86.
117
См.: «Истинное изображение нравственного состояния войск». Записка декабриста Н. И. Кутузова Николаю I… С. 30–45; Ильин П. В. 1) Из истории либеральной публицистики 1810-1820-х гг.: Н. И. Кутузов и его статья… С. 104–116; 2) Записки члена Союза благоденствия Н. И. Кутузова к императору Николаю I… С. 45–65.
118
ВД. Т. XX. С. 537.
119
ВД. Т. XX. С. 339, 538; Алфавит. С. 212.