Страница 14 из 18
О том, что подобный полёт состоится, в Москве знал только один человек – военно-воздушный атташе США. Он заранее устроился на гостевой первомайской трибуне и стал внимательно наблюдать за правительством, которое во главе с Хрущёвым взошло на Мавзолей, чтобы приветствовать военный парад и праздничную демонстрацию. Атташе знал, когда самолёт пересечёт границу, и в ту минуту щёлкнул секундомером, отсчитывая время. Ему надо было понять, через какой срок глава советского государства поймёт, что граница нарушена. Расчёт оказался верным. По тревожному движению на трибуне атташе угадал, что Хрущёву доложили, что произошло нечто экстраординарное, но…
Юсуф Исмаилович Уджуху в рабочем кабинете в Сочи. 1965 г.
Вот это самое пресловутое «но» и стало, в конце концов, основной причиной крайнего удивления «московского шпиона». Первый раз он удивился, когда понял, что известие о прорыве «чужаком» наших воздушных рубежей достигло советского правительства буквально в считанные минуты. А дальше у американского разведчика появилось ещё больше причин для удивления. Исчезнувшие было с трибуны озабоченные маршалы вскоре вернулись с довольными и улыбающимися лицами. Приподнятое настроение охватило главу государства, и он ещё более радостно и энергично стал приветствовать колонны демонстрантов.
К вечеру вся страна узнала, что под Свердловском (ныне Екатеринбургом) наши ПВО сбили американский самолёт-разведчик. Это был результат работы совершенной системы противовоздушной обороны, отслеживания врага, оперативного и своевременного оповещения наших вооружённых сил, над чем трудились многие специалисты, в том числе и полковник Уджуху.
Мурат всегда гордился дедом. Когда тот закончил военную службу (а с фронтовыми она у него зашкаливала под сорок лет), его пригласили на ответственную работу в Сочи, предложив возглавить дирекцию курортного бюро. Это был конец семидесятых годов, и город Сочи вышел на подлинно столичный уровень советских курортов, где в течение сезона отдыхали сотни тысяч людей со всех концов необъятной страны. В ту пору Сочи ещё не приобрёл ту сомнительную известность, которая предшествовала цепи лихоимств и в связи с этим – громких публичных скандалов на всю страну.
Тогда слово «коррупция» ещё мало кому было известно, и всё благодаря тому, что курортным делом занимались люди, не на словах, а на деле исповедовавшие принципы социальной справедливости и неукоснительной честности. Они понимали, что такое ударный труд, но и знали, что значит полноценный отдых. Надо ли говорить, что Юсуф Исмаилович Уджуху очень скоро стал тем руководителем, кого приводили в пример как человека, глубоко сознающего значение курортного города для рядовых тружеников. Он всегда подчёркивал:
– Каждый человек, уезжающий из Сочи, должен увезти домой ощущение праздника. А мы должны ему в этом способствовать…
Было просто удивительно, что он, профессиональный военный, привыкший сражаться или учить других, как правильно воевать, на новом для себя поприще проявил такие редкие качества как созидательность, сердечность и гостеприимство. Оказывается, в конце жизни в нём снова проснулся тот самый учитель, который, открывая мир своим воспитанникам, всегда учил их самому главному знанию – как во всех случаях оставаться человеком в лучшем понимании смысла этого слова.
– Мы, – говорил он своим сотрудникам, – должны быть на уровне той сказочности, которой одарила нас природа.
И был тысячу раз прав, когда утверждал, что человек в этих местах пока идёт лишь по краешку природных возможностей, только по берегу моря.
– Сколько ещё скрытых богатств у Сочи! – часто повторял он. – Поезжайте в ближайшие горы, в Красную Поляну, на озеро Рица. Дух захватывает!
Безусловно, он не думал ни о какой Олимпиаде, тем более зимней, но зато много сделал для формирования у своего родного внука ощущения безграничных возможностей прославленного курорта. И в этом было какое-то знамение! Через много лет после кончины деда Ахеджак был среди тех, кто горячо ратовал за сочинскую Олимпиаду, понимая, что этот побудительный импульс, как многоступенчатая ракета, выведет Сочи на совершенно новую орбиту, создаст ему воистину мировую славу.
Дед вообще оказал большое влияние на Мурата. Будучи школьником, Мурат бывал у него в гостях, часами просиживал в богатой библиотеке, которую Юсуф собирал всю жизнь, в тяжёлых чемоданах перетаскивая любимые книги к месту новой службы. Но самое главное – это вечерние беседы при свете настольной лампы, долгие рассказы деда о прожитой жизни, о боях и товарищах, о воинском долге и офицерской чести. Может быть, в ту пору родной дед – боевой полковник и зародил у Мурата мысль связать свою жизнь с армией. Он внимательно разглядывал дедовы фронтовые награды, особенно орден Красного Знамени. Во время войны его давали не часто, но всегда за дело. Помните, как в фильме «Горячий снег» генерал, командир дивизии, после страшного боя, в котором погибла большая часть противотанкового полка, вкладывая в обгорелые руки живых воинов блестящий орден, говорил:
– Всё, что могу… Всё, что могу…
Такой орден на груди ветерана означал, что в его жизни был бой, где он, солдат Отчизны, отдал за неё всё, что мог… Мурату хотелось повторить путь деда, и он делился с ним своими раздумьями. Но именно Юсуф Исмаилович зародил в нём первые сомнения.
– Знаешь, внук, – говорил он, – наш род так много воевал, что неплохо бы подумать о другом. О созидании, например, – он обводил рукой панораму сочинских склонов. – Вот взгляни, как много даже тут надо ещё строить… Ты подумай! – заключал свои размышления дед, в самом начале трудовой жизни выбравший всё-таки самую созидательную профессию – школьного учителя. Военным его сделала война…
Выбор пути
Так, в сущности, и произошло! Мурат оканчивал школу блестяще, и золотая медаль открывала ему путь в любые вузы страны, даже прославленные столичные – Бауманское техническое училище, например, или Московский государственный университет. Причём то, что медаль им честно заслужена, не вызывало ни у кого сомнения, несмотря на то, что оба родителя – педагоги той же школы. Надо подчеркнуть, что в ту пору все письменные работы претендентов на медали, в конечном итоге, проверялись в областном отделе народного образования, причём всегда под шифром. Никто не должен был знать, чья фамилия скрывается за той или иной пятёркой. Когда же раскрыли результат, то увидели, что выпускник псейтукской средней школы Мурат Ахеджак безоговорочно подтвердил все свои отличные оценки.
Безусловно, это была большая радость и причина родительской гордости. Казалось, Мурат выберет самый престижный вуз, и скорее всего, это будет в Москве, как вдруг он объявляет, что станет поступать в политехнический институт в Краснодаре, скорее всего, на инженерно-строительный факультет. Что и говорить, выбор был неожиданным, но Мурат дал понять, что ему не хочется уезжать далеко от родного дома, а что касается будущей профессии, то никакая другая не востребована так, как строитель. Более того, результат работы строителя всегда виден, и никакой другой не может с ним поспорить по степени реального улучшения жизни людей и решения главных житейских проблем.
– Мне кажется, мама, что я лучше всего там реализуюсь! – убеждал он Луизу. – Тем более я люблю ясные отношения в коллективе, а на стройке они более чем открыты. Растут этажи, и все видят, на что ты способен…
Потом выяснилось, что учились они в одно и то же время с будущим губернатором Александром Ткачёвым. Только тот – годом старше и на другом факультете – инженерно-механическом. Тогда они не встретились, зато в будущем шли рука об руку, в том числе и как воспитанники одной «альма-матер». Краснодарский политехнический имел серьёзную репутацию, особенно в области переработки сельхозпродукции. Начав свою историю ещё в 1918 году, в 20-е годы он получил довольно скучное название – «институт пищевой промышленности». Но уже тогда было ясно, что в Краснодаре, центре Всесоюзной житницы, создано крупнейшее учебное заведение, в задачу которого входит подготовка специалистов высшей квалификации для массового производства продуктов питания на новой индустриальной основе.