Страница 8 из 22
Кто знает, может это была именно одна из тех, кто в студенческой группе из Мелитопольского института механизации сельского хозяйства весной 1950 года посетила в Запорожье легендарную плотину.
Надо сказать, что это было время, когда люди писали письма. Друг другу, близким, любимым. Не был исключением и младший Трубилин. Часто в эпистолярном жанре он рассказывал родным о своем житье-бытье, не забывая, впрочем, живописать город, который столь неожиданным образом вошел в его жизнь, особенно личную. Именно тут, в Мелитополе, он познакомился с очаровательной девушкой Раей Солдатовой, которой суждено было стать его женой, матерью его детей.
Еще одно удивление, которое я вынес из знакомства с обширным родом Трубилиных – редкое (увы, для сегодняшних реалий редчайшее) явление – постоянство в семейных отношениях. Если уж брак, то навсегда! Поразительно, но за сто лет, со времен прадедов и прабабушек до правнуков – ни одного развода! Я думаю, это одно из самых убедительных подтверждений надежности нравственных скрепов большой и дружной семьи под простой русской фамилией.
Это, кстати, характерно не только для внутрисемейных отношений рода Трубилиных, а вообще во всем, что составляет суть их связи с обществом. И не только на уровне коллективов, а с любым конкретным человеком, вне зависимости от его положения в социальных условиях и должностных уровнях.
У Ивана Тимофеевича, рано достигшего властных высот, по-прежнему оставались в добрых друзьях его однокашники, в том числе и по Мелитополю. Он не без удовольствия вспоминал, как компанией ездили на Азовское побережье купаться, благо пляжи на украинской стороне (не в пример кубанским болотистым лиманам) ласково-песчаные, могли украсить любой престижный курорт.
Домой пишет, что с греческого языка название Мелитополь переводится как «медовый город», хотя жизнь студенческая в ту пору, конечно, была совсем не медовая, а уж тем более не очень сытая.
Но молодость все переможет, тем более, когда всякое утро начинается с песни. Только проснулись, а она, как просторное майское небо, несется над страной по радиоэфиру мелодией зовущих слов:
Да и место, где пришлось несколько лет учиться, очень способствовало мечтаниям: уютное, с ранней весной, покрывавшей буйным цветением неширокие улицы, с длиннющей и буйной летописью, когда в Гражданскую войну власти менялись, как в знаменитой оперетте «Свадьба в Малиновке».
Кстати, сторожилы утверждали, что события эти происходили где-то рядом с Мелитополем. Может, поэтому сей спектакль с неувядающим успехом шел на сцене местного театра, который давал представление в Доме культуры имени Шевченко, основном концертно-театральном центре города. Театрального здания в Мелитополе, увы, никогда не было. Нет его и сейчас…
В театр однажды и пригласил Иван симпатичную девушку, ту самую Раю Солдатову. Она была гуманитарием, училась на филолога и потому много рассказывала о местных достопримечательностях, особенно из бурной истории «медового города». Надо сказать, что он (тогда все-таки больше как городок) надолго входил в сознание и память любого человека не только уютностью старых улиц, примыкающих к реке под названием Молочная и неспешно несущих свои воды в лиман под таким же названием.
– Почему такое странное название? – спрашивал Иван.
– А ты взгляни на загородную пойму, – отвечала Рая. – Какие луга, какие пастбища! Там еще ногайцы, говорят, стада пасли. Молоко, видать, рекой лилось…
В этих благостных местах, с незапамятных времен стоящих на пересечении интересов многих завоевателей, сохранилось некое таинство, подкрепленное легендами о бурном прошлом. Свистели стрелы и звенели мечи то скифов, то хазар, то печенегов, то половцев, пока дело до пушечных ядер, а потом и снарядов не дошло. А сколько всяких сказаний сложено вокруг основной исторической достопримечательности – Каменной могилы, нагромождения песчаных глыб на берегу той же Молочной.
В современность Мелитополь вошел как малая родина многих примечательных людей. Достаточно назвать трех: Павел Судоплатов, Григорий Чухрай и Сима Минаш.
Первый – известный советский разведчик, угодивший в перечень тайн мировых спецслужб двумя акциями: организацией уничтожения Троцкого и добычей для СССР важнейших секретов изготовления атомной бомбы. Второй – автор одного из лучших фильмов о войне «Летят журавли», единственной советской картины, отмеченной «Пальмовой ветвью» в Каннах. И, наконец, третий – архитектор, построивший ряд красивейших зданий в самом центре Санкт-Петербурга, в том числе и на Невском проспекте.
Как раз во времена учебы Вани Трубилина в Мелитополе жила девочка, часто бывавшая в том же театре и тоже влюбленная в «Свадьбу в Малиновке», подтолкнувшую ее стать актрисой. Это Светлана Светличная, с успехом снявшаяся потом в роли кубанской казачки в фильме «Стряпуха» и впоследствии вошедшая в историю кинематографа одной фразой, сказанной в фильме «Бриллиантовая рука» – «Не виноватая я!..»
Но студенческая жизнь героя нашего повествования, запомнившаяся многим с типичным для того времени обязательным началом учебного года сельхозработами. В Приазовье, что в украинском, что в кубанском – это всегда уборка винограда. Еще в школе вступив в комсомол, Иван Трубилин сформировался как убежденный коллективист. Из всех общественно-значимых мероприятий ему особенно нравились праздничные демонстрации 1 мая и 7 ноября. Но в институте скорее слыл не молодежным лидером, а одним из многих, кому по душе была энергичная, полная смысла жизнь, обещавшая вечное товарищество со всеми, с кем ее начинал.
К тому же, несмотря на заметную стать и немалую физическую силу, Ваня Трубилин был начисто лишен всякого честолюбивого высокомерия и, что удивительно, пронес это качество через всю жизнь. И если бы кто-то предположил, что именно он быстрее всех начнет подыматься по карьерной лестнице, первым кто в это бы не поверил, был сам Иван Трубилин.
Миром его основных интересов по-прежнему оставалась техника: машины, механизмы, трактора, в том числе будущие – электрические. Он не просто любил свое дело, он уже хорошо разбирался в тонкостях машинизации сельскохозяйственного производства и видел себя всесторонним специалистом, но непременно дома, в Шкуринской.
Студенчество Ивана Тимофеевича совпало, по крайней мере, с двумя знаковыми событиями. Первое связано с проявлениями особенностей молодого поколения периода сталинской эпохи, вошедшего в прославленный победный апогей, когда все происходящее в стране связывалось с именем вождя.
В семидесятые годы я несколько раз встречался с очень интересным человеком, профессором Краснодарского политехнического института Мерженианом, известным специалистом в области шампанизации вин. В 1961 году Артемий Арутюнович за участие в разработке и внедрение в промышленность метода непрерывной шампанизации был удостоен высшего научного признания – Ленинской премии. Награду ему вручал тогдашний председатель Краснодарского крайисполкома Иван Тимофеевич Трубилин, и я помню, как Мержениан дивился молодости руководителя столь высокого ранга – тому было чуть больше 30 лет.
Свежий лауреат, и сам будучи еще вполне крепким, моложавым человеком, подчеркивал, что такие, как Трубилин, – это люди из трифоновского поколения. Заметьте, не сталинского, а трифоновского! Для меня это было странно, поскольку я и не знал, что это такое.
– В 1946 году в журнале «Новый мир» вышел роман никому не известного писателя Юрия Трифонова, – рассказывал Мержениан. – Назывался «Студенты». Молодежь тогда была читающая, и роман сразу стал, как сейчас говорят, бестселлером, что с английского переводится «ходкая книга». Правда, я уже был аспирантом, но роман прочитал с упоением, поскольку в нем прослеживалась мысль, что на смену отживавшему идет новое поколение, духовно преданное социализму, но несравнимо образованнее и воспринимающее реалии с учетом новой энергии и более высоких качеств профессионализма. Роман рвали из рук, потому как многие тогдашние студенты видели себя на месте трифоновских героев. Думаю, среди них вполне мог быть и Трубилин…