Пропавший без вести

– После этого его никто не видел.

Я отдаю Эвансу составленный мной список имен с контактными данными. Для местных жителей я указала номера домов – я отлично подготовилась. Хочу облегчить их работу.

– Как Джейкоб вел себя в последнее время? – спрашивает Роум, наклонившись вперед. Ее нарисованные брови то приподнимаются, то принимают естественный изгиб. – Какое у него было настроение?

– Он был слегка рассеян, – признаюсь я. – Думаю, из-за девушки. Мы с мужем полагаем, что у них любовь.

– И как… как все складывалось?

В начале недели я мыла посуду после завтрака, а Джейкоб развалился на шезлонге, задрав ноги на перила террасы, и смотрел в бинокль.

– Что разглядываешь? – спросила я.

Джейкоб тут же убрал бинокль и бросил на меня полный злобы взгляд, словно моя наглая попытка заговорить его поразила.

– Да так. Баклана, – ответил Джейкоб и встал – высокий вырос! – Я к Люку, – проворчал он и быстрым шагом пошел по пляжу.

Мне ужасно надоело ходить вокруг него на цыпочках, так что я со вздохом устроилась в освободившемся шезлонге. Джейкоб оставил бинокль, и я решила узнать, что же он высматривал. Конечно, никаких бакланов видно не было. Джо и Бинкс болтали с Лоррейн и Айлой, которые только что вышли из моря на пляж, зато позади них стояла Каз в купальнике в компании двух парней. Так вот что привлекло внимание Джейкоба! Каз рассмеялась, запрокинув голову, а потом игриво шлепнула одного из мальчиков. «Ревность – страшный яд», – подумала я тогда.

Уж я-то знаю.

– Джейкоб не обсуждает со мной свою личную жизнь, – говорю я констеблю Роум, намекая на подростковую раздражительность. Не знаю, почему я так хочу понравиться полицейским. Может, они станут усерднее искать Джейкоба? – Наверное, как у всех – ревность, ссоры, примирения.

Роум кивает, потом задает следующий вопрос:

– А что насчет ваших отношений с сыном? Вы ладили?

– Да. У нас все было отлично, – чересчур живо отвечаю я.

У Роум звонит мобильный. Она смотрит на экран, выключает звук и извиняется, а я замечаю, что на заставке у нее фотография круглощекого малыша в слюнявчике. Интересно, кто сидит с ребенком, пока мать на работе?

Я ловлю ее взгляд, и Роум улыбается, как будто прочитала мои мысли.

– А где были вы и ваш муж в тот вечер? – интересуется Эванс.

– Я была дома. Рано легла спать.

– То есть в последний раз вы видели Джейкоба перед тем, как он ушел на вечеринку к Люку… – Эванс сверяется с блокнотом, – около восьми.

– Все верно. Муж уехал в Бристоль за час до этого – в понедельник у него была важная встреча, и он не хотел с утра застрять в пробке. – Не успела я упомянуть Ника, как на террасе послышались его шаги.

– Ник Саймондс, – представляется он и по очереди пожимает руки полицейским.

– Ваша супруга как раз рассказывала, что в тот вечер, когда исчез ваш сын, вы были в Бристоле.

– Да, все так. – Пока Ник сообщает, в каком отеле жил и где проходила встреча, я наливаю ему стакан воды.

– Вы с сыном поругались? – вдруг спрашивает Эванс. Видимо, я задумалась и что-то прослушала.

Вопрос застал меня врасплох, и я удивленно смотрю на констебля.

– Ну да, вроде того, – выдавливаю я улыбку. – Ничего особенного, просто не разрешила ему гулять допоздна.

Ник искоса бросает на меня удивленный взгляд.

В ужасе пытаюсь вспомнить, что именно я рассказала мужу о нашей с Джейкобом ссоре. Явно что-то другое… К шее и щекам приливает жар.

Наконец вспоминаю.

– Ну и отчитала его за то, что он не может оторваться от телефона, когда я с ним разговариваю. Да, Джейкоб немного вспылил, но ему ведь семнадцать! Чему удивляться!

Констебль Роум спасает ситуацию, широко улыбнувшись.

Мне не хватает смелости взглянуть на Ника; очень надеюсь, что он тоже купился.

– Ничего не указывало на то, что Джейкоб был в депрессии? – спрашивает Эванс.

– Нет, что вы, – отвечает Ник. – По крайней мере я не замечал. А ты, Сара?

Я соглашаюсь с Ником. У Джейкоба бывают перепады настроения, но я бы не сказала, что он склонен к депрессии.

– Проблемы с психикой?

– Нет, – говорим мы с Ником в один голос.

– Вы просматривали его вещи? – интересуется Эванс. – Ничего не пропало: ноутбук, паспорт, одежда?

– Джейкоб взял рюкзак, но он всегда его берет, когда идет к друзьям.

– Что, по-вашему, там лежало?

– Только бумажник и телефон, а еще, наверное, синяя толстовка с капюшоном. Ее нет в комоде. Я проверила: остальные вещи, включая туалетные принадлежности, на месте. Вместо ноутбука у Джейкоба планшет, но его он тоже не брал.

Я объясняю, что на лето мы сдаем свое основное жилище, и все вещи хранятся в гараже. Полицейские советуют проверить, не исчезло ли что-то оттуда.

– Если не возражаете, мы заберем его планшет, – говорит Эванс. – Так положено.

– Конечно, – отвечаю я.

– Про травку в ящике Джейкоба они уже знают?

– Еще нет, – натянуто отзываюсь я. О чем Ник только думает? – Там совсем немного, и раньше мы Джейкоба с марихуаной не видели. Он не увлекается наркотиками – наверное, просто экспериментирует. Такой уж возраст.

– Можно посмотреть? – просит Эванс.

Разозленная на Ника, я достаю коробочку. Теперь Эванс составит о Джейкобе совершенно неправильное представление. Констебль заглядывает внутрь.

– На самом деле вот что я хотела вам показать. – Я достаю конверт с деньгами. – Тут пятьсот фунтов, и, честно говоря, я понятия не имею, откуда они у Джейкоба и зачем ему столько.

Я подаю конверт Эвансу и забираю у него коробочку с травкой. Он спрашивает, работал ли Джейкоб, были ли у него сбережения и мог ли кто-то дать ему такую сумму денег. Мы с Ником делимся нашими предположениями, и констебль все записывает.

Остается еще пара формальностей: полицейские осматривают дом, надев синие одноразовые перчатки. Они заглядывают в ящики и шкафчики, которые я уже перерыла.

– Мы возьмем зубную щетку Джейкоба, вы не против? – спрашивает Эванс, спускаясь со второго уровня – колени у него похрустывают. Заметив мой удивленный взгляд, он объясняет, что им потребуется ДНК пропавшего.

Когда Ник, как и я, понимает, зачем полицейским ДНК нашего сына, на лице у него отражается ужас. Я приношу Эвансу щетку и отворачиваюсь, когда он кладет ее в чистый пластиковый пакетик.

Роум просит фотографию Джейкоба. Ник роется в телефоне и скидывает выбранное фото на электронную почту. Отличный снимок: Джейкоб выходит из моря, темные волосы заглажены назад. Мне тоже нравится это фото – Джейкоб выглядит здесь очень юным и невинным. Вовсе не семнадцатилетним.

Закрыв блокноты, полицейские встают, и Роум спрашивает напоследок:

– Никто не мог затаить злобу на Джейкоба? Ему не угрожали?

Вопросы сбивают с толку, и я никак не могу собраться с мыслями. За меня отвечает Ник:

– Нет, ничего такого. У Джейкоба нет врагов.

Роум пристально смотрит на меня – интересно, что она поняла по моему лицу?

Поблагодарив за уделенное время, констебли уходят, пообещав вскоре с нами связаться.

Я смотрю им вслед. Ник скрещивает руки на груди и говорит:

– Вроде все прошло нормально.

– Да, – соглашаюсь я.

За этот час я соврала полицейским лишь два раза.

Глава 9

Айла

Прежде Сара никогда не врала. По крайней мере мне. Мы ничего друг от друга не утаивали – на этом держалась наша дружба. Для того и нужен лучший друг, чтобы рассказать все от чистого сердца и без всякого стыда. Ему ты готов полностью открыться, а он будет любить тебя, несмотря ни на что. Именно так было у нас с Сарой.

Когда же мы перестали всем-всем делиться? Вряд ли это связано с каким-то конкретным событием. Вполне естественно, что со временем отношения меняются. В юности в жизни было достаточно места для лучшей подруги, но затем рядом появились новые люди – мой партнер, муж Сары, дети. Места оставалось все меньше, оно иссякало постепенно; так выходит воздух из шарика: совсем недавно он был надут – и вот уже безжизненно обмяк, всем своим видом показывая, что праздник окончен.