Леонтоподиум

– Видишь ли, мой отец контролирует мою жизнь. Мне нужно сделать так, чтобы он ничего не узнал.

«Уже интереснее».

– А я тут при чем?

– Не могла бы ты как будто пригласить меня в гости на выходные?

– Ну что за детский сад?! – Марго скорчила презрительную гримасу. – А можно как-нибудь без меня? Пусть тебя Кира пригласит.

– Не выйдет. Родители Киры живут на Дальнем Востоке. Но она пойдет с нами, если мне удастся все устроить.

– Ну, тогда осчастливь своим вниманием кого-нибудь из местных овец. Любая будет рада оказать тебе услугу.

– Не совсем, – Нина откинулась на спинку дивана и несколько секунд помолчала, раздумывая, стоит ли быть откровенной, – видишь ли, во-первых, мало кто из местных овец рискнет помогать мне обманывать отца.

Нина вздохнула.

– Отец злопамятен. И если обман раскроется, думаю, отец как минимум позаботится о том, чтобы моей сообщницы больше не было в школе.

– Мне плевать. И на школу, и на злопамятность твоего отца. Я сюда не рвалась.

– Вот именно поэтому я и обратилась к тебе. Это первая причина. Ну и, во-вторых, – Нина снова ненадолго замолчала, подбирая слова, – отец тебя одобрил, а значит, не будет против поездки к тебе.

– В каком смысле одобрил? – не поняла Марго.

– Ты из подходящей семьи – твой отец один из богатейших бизнесменов страны, мать – известная светская львица и общественный деятель, из школы отцу на тебя дали хорошую рекомендацию, твои статьи получают престижные награды.

– Мои награды проплачивает моя мать, – огрызнулась Марго, – ей важно, чтобы ее доча слыла вундеркиндом.

– Статьи и правда неплохие. Отец недавно цитировал одну из них – ту, что про Врубелевский зал в Третьяковке.

У Марго округлились глаза.

– Твой отец читает мои статьи? И зачем ему вообще понадобились рекомендации на меня?

– Я же говорю: отец контролирует мою жизнь. Одобряет или не одобряет моих потенциальных друзей, их статьи и другие достижения, решает, что мне делать, а что – нет. Ему составляют досье на каждую из моих подруг.

«Ни хрена себе, приплыли».

– То есть твой отец изучил всех, кого поселили рядом с тобой?

Нина грустно улыбнулась.

– Ну как тебе сказать… Отец сам выбрал, кого поселят рядом со мной. Ты же не думаешь, что тебя переселили в мой блок случайно?

Глаза Марго стали еще круглее.

– Я, конечно, тоже принимала кое-какое участие, – продолжала Нина, – ты мне понравилась тем, что держишься сама по себе и не лезешь к другим, вот я два года назад и сказала отцу, что мы подружились. Он требует, чтобы у меня были друзья.

– Очаровательно, – буркнула Марго.

– Тогда отец изучил и одобрил твою кандидатуру. Поэтому вряд ли он будет протестовать, если ты пригласишь меня в гости на выходные. Конечно, он позвонит твоим родителям. Это будет проблемой?

– Я еще не согласилась. Как ты собралась навещать Розу? Она что, еще не отбыла в свой Мухосранск?

– Нет. Она в центральной психбольнице. И вероятно, пробудет там еще долго. Так сказала ее мать, – объяснила Нина, – и она дала разрешение на посещение Розы.

Марго задумалась.

– Ладно, – решила она, – сделаем так: приедешь ко мне в субботу, пусть твой отец звонит моей матери, если хочет. Она будет счастлива, что я заполучила такую подруженцию. Но тебе придется вытерпеть несколько часов в ее обществе – маман не сможет упустить такую возможность позвездить.

– Без проблем, – кивнула Нина, – с удовольствием пообщаюсь с твоей мамой, хотя, похоже, ты с ней не очень ладишь.

– Не твое собачье дело. Потом переночуешь у нас, а в воскресенье мы отправимся в дурдом.

– Ты пойдешь со мной? – удивилась Нина. – Я думала, что Роза тебя не интересует.

– Не интересует, – согласилась Марго, – но именно в центральной психушке когда-то лечился Врубель. Раз уж все так совпало, пожалуй, съезжу туда. У меня творческий кризис, надо бы раздобыть каких-нибудь новых впечатлений.

***

К большому разочарованию матери Марго, Нина приехала на обычном BMW безо всякой мигалки и всего-навсего с одним водителем – даже без охраны. Зато небольшой презент от Нининого отца – приглашение в клуб «Лесной» – привел ее в неописуемый восторг. Членство в этом закрытом клубе, куда мать Марго безуспешно стремилась уже не первый год, невозможно было купить ни за какие деньги. Единственной возможностью войти туда было получить приглашение от кого-нибудь из его членов.

– Нина, дорогая, передай мою искреннюю благодарность Сергею Константиновичу!

– Да, конечно, но, думаю, вы и сами сможете поблагодарить его при встрече в клубе. Он бывает там каждую вторую пятницу месяца.

– Марго столько рассказывала о тебе. Я так рада, что вы подружились, у Марго совсем мало подруг.

– О, мы прекрасно поладили! Я так давно хотела познакомиться с вами, Наталья Владимировна, меня всегда восхищали люди, посвятившие свою жизнь помощи другим. То, что делает ваш фонд, бесценно.

Марго с тоской слушала насквозь фальшивое чириканье Нины и матери, даже не пытаясь в нем участвовать. Как выяснилось, искусством светской беседы Нина владеет в совершенстве. Нестерпимо скучный вечер, включавший осмотр сада («Я сама принимала участие в разработке ландшафтного плана», «О, тут учтено даже движение солнца!», «Знаю, что это дурной тон, но я не смогла отказать мужу в желании поставить тут эту небольшую статую», «Это же вы, Наталья Владимировна», «Просто Наташа», «Застрелите меня кто-нибудь»), продолжившийся демонстрацией отцовской коллекции гравюр («Муж в молодости и сам увлекался гравюрой», «А потом решил, что штамповать деньги интереснее», «Марго, твой юмор порой вульгарен», «Пардон, маман») и завершившийся изысканным диетическим ужином («У нас прекрасный повар, хотя я время от времени готовлю сама», «Упаси боже», «Обожаю фруктовое мороженое»).

– Нам пора спасть, я покажу Нине ее комнату, – объявила Марго, с трудом дождавшись девяти вечера. – Завтра у нас большие планы: встанем пораньше – и в Пушкинский музей. Проведем там несколько часов.

– Сергей отвезет вас. Может быть, возьмете с собой кого-нибудь из охраны?

– Мам, это музей. Что там может с нами случиться средь белого дня? Можно я хоть один день обойдусь без нянек? Мне уже семнадцать!

– Если тебе плевать на себя, подумай о безопасности Ниночки!

– Наталья, большое спасибо, но я тоже предпочла бы пойти в музей без сопровождения. Отец считает, что нам нужно быть ближе к народу.

– Ох, как же быстро растут дети – еще вчера крошка Марго бегала в бантиках, а сегодня подавай ей самостоятельность! – фальшиво умилилась мать. – Я порой даже и не знаю, что сказать, чтобы не вызвать бурю негодования.

«Ага. Наверное, поэтому я за сегодняшний вечер наслушалась тебя больше, чем за весь предыдущий год», – подумала Марго, но вслух говорить этого не стала.

В конце концов, главное было завтра спокойно уехать в город.

Алик

Я проснулся поздно. Хотелось есть, болели ребра, ныла рука. Я осмотрел кисть с остатками шарфа. Подарок мальчишки сделал свое дело – кости срослись, но от самого шарфа остались лишь серые лохмотья. К вечеру и они пропадут.

Еще хотелось оглохнуть – мое жилье плохо защищает от вечного гула. Те, кому вообще негде спрятаться, примерно на третьи-четвертые сутки пребывания в Леонтоподиуме прокалывают себе чем-нибудь уши. Правда, это мало помогает. К концу недели такие бедолаги обычно все равно сходят с ума.

Вечный гул – это подарок Леонтоподиуму от покойной принцессы Вероники. Ну как покойной – сравнительно покойной, если быть точным. Этот гул мешает жить всем, но принцессы научились справляться с ним в своих владениях. Элеонора, Мирослава, Рада и Каролина подавляют гул, Ева ничего с ним не делает, потому что сидит в яме во владениях Элеоноры, а вот Рида сотворила что-то, от чего в ее топях гул то усиливается в разы, то совсем пропадает. Пару часов на болотах в неудачное время – и твоему рассудку конец.