Леонтоподиум

Анюта выдержала эффектную паузу.

– Если, конечно, ты хорошо попросишь, – белозубо улыбаясь, Анюта еще прибавила громкость.

Терпение Марго лопнуло, одним ловким движением она выхватила телефон и изо всех сил швырнула об пол. Гаджет живописно разлетелся вдребезги.

По столовой пронеся вздох удивления. Анна и несколько ее товарок вскочили.

– Да что ты себе позволяешь! – взвизгнула Анюта, но Марго уже пришла в себя.

Как только музыка стихла, к ней вернулась ее уверенность и смелость. Краем глаза она заметила, что воспитательницы уже спешат к месту ЧП.

«Гулять так гулять», – решила она.

– Остынь! – Марго схватила со стола стакан с соком и плеснула им в Анюту. – Счет за ремонт телефона можешь отправить моей маме, она любит помогать убогим!

– Совсем охренела? – не веря в происходящее, Анюта пораженно осматривала свое испорченное платье.

Оранжевые струи, смешанные с тушью, весело стекали по ее лицу.

– Ах ты дрянь!

Подруга Анюты – Люда Юденич, крупная рыжая девица – толкнула Марго в грудь. Марго отмахнулась, но Люда схватила ее руку. Видимо, она применила какой-то болевой прием, потому что руку Марго свело так, что звезды из глаз посыпались. Воспользовавшись этим, Анюта залепила Марго пощечину.

– Девочки, успокойтесь! – попыталась вмешаться Нина.

Безрезультатно силясь высвободиться, Марго толкнула Юденич, девушки зацепили Нину, и та оказалась на полу. Свободной рукой Марго вцепилась обидчице в волосы, одновременно пытаясь пнуть ногой. Вся столовая завороженно следила за дракой.

Потасовку пресекла Кира. Первым делом она помогла Нине подняться и, убедившись, что с той все в порядке, пришла на помощь второй своей соседке. Одно быстрое движение – и Люда с криком разжала захват, освободив руку Марго. Неверно оценив ситуацию, Юденич попыталась ударить Киру, но Кира легко ушла от удара, а затем, все также без особых усилий, уложила соперницу на лопатки.

– Да вы что, все взбесились? – Анна на всякий случай отступила на другую сторону длинного восьмиместного стола. – Хуже, чем в каком-нибудь ПТУ!

Наверное, большего оскорбления для как раз в эту минуту прибывшего в сопровождении двух охранников директора Евгения Борисовича и придумать было нельзя. Его плотное лицо покрылось пятнами, а очки запотели от возмущения.

– Что тут происходит? – громыхнул он.

– Они облили меня соком и избили Люду! – отрапортовала Анюта.

– Девочки устроили драку, – подтвердила одна из воспитательниц.

– Драку? В моей школе? – видно было, что Евгений Борисович кипит от злости. – И вы надеетесь здесь остаться?

– Нам очень жаль, – вежливо, но спокойно ответила Нина.

Директор уставился на нее, как будто только теперь узнав, затем несколько раз молча открыл и закрыл рот.

– Морозова, Сергеева и Лаврина в мой кабинет, – выдавил он.

Первой в кабинет директора вызвали Киру. Видимо, ее вину Евгений Борисович считал наиболее тяжкой, а родителей – наименее опасными. Нина и Марго остались на диване в приемной под присмотром взволнованной секретарши Марии Карловны. То, что Евгений Борисович не посадил у себя в приемной длинноногую куклу, а оставил работавшую еще с его предшественником толковую Марью Карлну, Марго считала большим плюсом. Несмотря на свои идиотские идеи с «подкидышами», совсем безнадежным Евгений Борисович не был.

– Не волнуйся, я все улажу, – сказала Нина.

– Я и не волнуюсь, – пожала плечами Марго, – я за эту школу не держусь, это была мамина идея.

– Ясно, – кивнула Нина, – но тем не менее.

– Мне плевать. Отцепись.

– Извини, если лезу не в свое дело, – осторожно начала Нина спустя несколько минут молчания, – но чего ты вдруг на нее набросилась? Ты же обычно ни во что не лезешь.

– Ты что, не слышала музыку? – удивилась Марго. – Это же была музыка Розы! Та самая аранжировка! Откуда только Анюта взяла запись?

– Наверное, с ютьюба, – также осторожно предположила Нина, – этот ремейк во всех хитпарадах.

– Что?! Ты хочешь сказать, что эта музыка… – Марго пораженно замолчала.

До этой секунды мелодия ассоциировалась у нее исключительно с Розой и тем неприятным вечером.

– То есть Роза не сама сделала эту аранжировку? Выходит, она просто играла чью-то готовую мелодию, которая теперь в свободном доступе?

– Ну да, наверно. Ты что, впервые услышала этот хит? Его уже неделю слышно из каждого утюга.

– У меня нет утюга, – огрызнулась Марго.

– Ты перенервничала. То, что случилось с Розой, повлияло на нас всех, – сочувственно произнесла Нина.

Теперь, успокоившись, Марго не могла понять, что ее так взбесило в столовой. Ну, музыка, ну да, слышанная когда-то в неприятных обстоятельствах, ну и что? Откуда были эти страх и злость?

– А у тебя не возникает такого неприятного чувства от этой мелодии, – спросила она Нину, – как будто хочется бежать от нее?

– Немного. Думаю, у всех нас она теперь будет вызывать тяжелые воспоминания.

«Похоже, я схожу с ума в одиночку», – решила Марго. «Вызывать тяжелые воспоминания» – это было совсем не то, что она чувствовала в столовой.

– Ну и зачем тогда ты-то полезла в драку? – спросила она Нину.

– Мне показалось, тебе нужна помощь.

– Класс. В следующий раз подожди, пока я попрошу об этом.

– Ты невыносима, – покачала головой Нина.

– Я стараюсь.

В этот момент дверь в кабинет директора открылась, и вышла Кира. На лице девушки было ее неизменное выражение непробиваемого спокойствия. За ней показался Евгений Борисович.

– Сергеева, в кабинет! – строго скомандовал он.

Марго подчинилась. Она была в кабинете директора второй раз в жизни. В первый раз с ней была мать, они пришли на собеседование после всех необходимых формальностей. Марго улыбнулась про себя, вспомнив, как переживала тогда. Накануне медкомиссии она выкурила сигарету с марихуаной и здорово перетрусила, когда выяснилось, что на медосмотре нужно будет сдавать анализ крови. Марго тогда проявила просто чудеса ловкости и креативности, но, как выяснилось, ее опасения были напрасны, марихуану никто не искал, иначе бы ее непременно запалили по анализу мочи, о котором она тогда, по малолетству и скудости ума, даже и не подумала.

За три года ничего не изменилось – разве что на стене за спиной директора прибавилось несколько рамок с грамотами.

Евгений Борисович не предложил девушке сесть, видимо для того, чтобы она осознала серьезность ситуации. Выдерживая театральную паузу, директор поправил очки и оглядел Марго сверху вниз.

– Итак, Маргарита, что произошло?

– Как вам уже, наверное, сказали, я разбила телефон Алфимовой и облила ее соком. А потом, когда на меня напала Юденич, я с ней сцепилась, – Марго напустила на себя самый беспечный вид, на какой только была способна.

– Зачем ты спровоцировала конфликт?

– Музыка с телефона Анны мне мешала. Кроме того, включать проигрывающие устройства в столовой запрещено.

– И ты решила устранить столь вопиющее нарушение дисциплины? – съязвил Евгений Борисович.

– Типа того.

Директор скрестил руки на груди и недовольно поджал тонкие губы, совершенно не сочетающиеся с его крупным мясистым лицом.

– Боюсь, Маргарита, ты не понимаешь сложность своего положения.

Марго не ответила.

– В нашей школе подобное поведение недопустимо. Мне жаль, но тебе придется покинуть нас.

– Ладно.

– Ладно? – брови директора взлетели до самых корней волос. – И это все, что ты можешь сказать?

– Могу еще напеть «Прощание славянки», – Марго решила, что терять уже нечего и можно перестать изображать вежливость.

– Уйди вон, – устало махнул на нее рукой Евгений Борисович.

Марго растерянно добрела до своей комнаты. Произошедшее за последние два часа казалось ей каким-то несуразным сном: надо же, на пустом месте вылететь из школы.

«Что скажет маман? Плевать. А отец? А он вряд ли в курсе, где учится его дочь. А может, даже и не в курсе, что у него вообще есть дочь. Странно, но я совсем не переживаю, – подумала Марго. – Эта школа или другая – какая разница!»