Страница 6 из 125
От военного поста нас разделяло метров двести.
— Ладно. Мы почти дошли, — сказал Куля. — Идти-то сможешь?
Я сделал шаг вперед, но тут же чуть не рухнул — подо мной возникли сцепленные руки Кули.
Он тяжело вздохнул:
— Понятно. Ладно, подожди…
В следующий миг я ощутил, как те же руки обхватили меня за живот и приподняли. Полоса асфальта под ногами резко отдалилась. Я уперся солнечным сплетением в плечо лучшего друга. Куля покачнулся и поплелся прямиком к военному посту.
Добрых пять минут прошло в молчании. Куля пыхтел, тащить меня наверх было все тяжелее, но он продолжал идти, стискивая зубы. Через несколько минут ходьбы вся его шея взмокла, по щекам густыми нитями струился пот.
Когда до ограждения оставалось метров двадцать, движущаяся асфальтовая лента подо мной остановилась. Куля поставил меня на ноги.
— Теперь послушай… Нам придется притвориться, будто ты здоров. Ни в коем случае нельзя, чтоб они поняли, что ты укушен! Понял?
Я кивнул.
— И дальше топать будешь сам. Только постарайся сделать это так, как будто с тобой все нормально.
— Хорошо.
— Пообещай, что очень постараешься!
— Да обещаю, обещаю!
Куля кивнул, и мы продолжили идти.
С трудом переставлял ноги, я потопал к ограждению. Меня бросало в стороны, тянуло вниз, к земле. Во рту скопилась липкая зловонная слюна, я то и дело сплевывал. Куля специально сбавил шаг, чтобы я мог за ним успеть. Через минуту с горем пополам мы добрели до места назначения.
Дойдя до ограждения, наткнулись на большой проход почти с мой рост.
Проем перегородил рослый мужик лет сорока пяти, одетый по-военному, с автоматом и в круглых очках. Под носом разбегались пышные усы, слегка закрученные, словно у гусара. На плечах поблескивали лычки.
Двоих подростков он заметил сразу. В глазах под стеклами очков мелькнуло напряжение. К «гусару» подошли двое других солдат. Лица молодые, светлые, беззлобные. Все трое с подозрением уставились на нас.
— Ну и дела! А вы откуда здесь нарисовались? — оживленно выпалил военный. — Вторые сутки здесь стою — и хоть бы кто прошел! А тут сразу двое, да еще и малолетки.
— Везучие малолетки, — подчеркнул Куля и поднял указательный палец. — Нам бы в зону безопасности попасть.
— Ну, это вы пришли по адресу. А документы у вас есть?
— Дядь, ну какие документы? — возмутился Куля. — Мы всю ночь от мертвяков ходячих бегали, а вы от нас какие-то бумажки требуете. Нам бы пожрать чего-нибудь и выспаться. Еще я бы от девочек не отказался.
Куля выпалил это с такой серьезной миной, что я сам едва сдержал смешок.
Секунды две стояла тишина. По губам военного скользнула легкая улыбка. Двое, что стояли за его спиной, тихонько прыснули.
А Куля молодец. Умеет зубы заговаривать. Минуты не прошло, а этот напыщенный «гусар» уже лыбится во все тридцать два. У меня бы так не получилось.
— Рановато тебе еще о бабах думать, мелкий, — хмыкнул он. — Ладно, пропущу я вас. Только придется вам раздеться.
— Это еще на фига? — удивился Куля.
— Я должен убедиться, что вас не кусали зомби.
С минуту мы стояли, точно оглушенные.
Куля украдкой на меня поглядывал, и ничего хорошего в его глазах я не увидел. Только страх — беспомощный и непреодолимый. Страх перед грядущим.
Ну конечно же! Какой дурак пропустит в безопасную зону тех, кто вернулся из логова зараженных?! Я заранее был обречен! Заранее идти сюда было бессмысленно! Единственный выход для меня — вернуться в город и покорно ждать, когда вирус возьмет свое и я превращусь в ходячего покойника.
— Чего стоите? — проворчал «гусар». — Шмотки сами снимете или помочь?
— А это… обязательно? — промямлил Куля.
— А ты как думал, мелкий? Мы с вами не в игры тут играем. В приказе четко сказано: зараженных не впускать. На то она и зона безопасности.
— А что вы делаете с зараженными? — осторожно спросил я.
— Как что? Отстреливаем, чтобы обезопасить остальных. Давайте, блин, уже быстрее! Думаете, мне в кайф на вас голых пялиться?
Мы с Кулей вновь переглянулись. Друг пожал плечами, мол, а что я сделаю? Придется раздеваться.
Куля стянул рубашку, начал стаптывать на землю джинсы. Оставшись в одних трусах, прикрыл рукой дряблый живот и с недовольством глянул на военного. «Гусар» скользнул по нему беглым взглядом и кивнул. Потом воззрился на меня.
— А ты чего, особенный? Давай живее!
По спине холодной моросью рассыпались мурашки.
Трясущиеся пальцы взялись за конец футболки, начали приподнимать, как вдруг со стороны «гусара» донеслось шипение. Отчетливое, шелестящее.
Военный выматерился сквозь зубы, правая рука скользнула к поясу. Через секунду у него в ладони появилась рация, которую он приложил к уху.
— Павленко на связи!
Шипение и треск взорвал рассерженный басистый голос:
— Срочно в южный сектор! Нужно подкрепление! Возьми с собой человек пятнадцать. Хотя нет… Давай-ка лучше двадцать!
«Гусар» аж подскочил на месте, щеки побледнели.
— Но товарищ майор, мы здесь осматриваем новичков. А по приказу…
— В задницу себе засунь этот приказ! Бросай все к черту и бегом ко мне! У нас тут больше сотни мертвяков! Если прорвутся через укрепление, нам всем хана! Ты понял, мля?!
— Так точно!!!
На последней фразе его голос дрогнул, сам он сделался белее снега.
Краем уха стало слышно, как злорадно захихикал Куля.
Военный зыркнул в нашу сторону, помялся и махнул рукой:
— Фиг с вами, проходите. А вы, — он обернулся к остальным и зацепил взглядом еще десятка полтора солдат. — За мной!
За несколько секунд толпа заметно поредела. Группа солдат послушно кинулась за главным, и через секунду их не стало видно за пушистой россыпью кустарников. Поблизости остались только пять скучающих солдат, но они даже не смотрели в нашу сторону.
Сердце радостно затрепетало. Неужели пронесло?!
Куля что-то пробурчал под нос и начал одеваться.
Через минуту мы уже стояли за воротами. Впереди пыльно-зеленой полосой стлалась широкая тропа, поросшая густой растительностью. Тропинка убегала по прямой, теряясь в клочковатых зарослях.
Не помня себя от радости, я резвым шагом кинулся вперед. И тут же пожалел об этом. Мир вокруг перевернулся, завертелся, и земля метнулась мне навстречу. Грохнуло. Тихонько хлюпнула раскисшая земля, затылок обожгла тупая боль.
— Ванек!!
Я попытался встать, но все конечности как будто атрофировались. Руки слабо шевельнулись в слизкой грязной каше и застыли без движения. В глазах стоял туман — густой и непроглядный. Слышалось лишь, как колотится в груди взбесившееся сердце.
Туман рассеялся, перед глазами появилась раскрасневшаяся морда Кули.
— Братуха, потерпи… Щас подниму.
— Не надо! Уходи!
— Офонарел? — Кулю перекосило. — Ты что такое говоришь?!
— Мы нашли этот чертов пост, теперь самое время сделать ноги! Только без меня… Я все равно уже мертвец!
— А ну заткнись! Я отнесу тебя в этот чертов медицинский центр, даже если придется спину надорвать. Ты главное, держись! И ерунды не говори.
Ко мне потянулась пухлая рука, пальцы вцепились кисть и резко дернули. На несколько секунд я оторвался от земли, потом вспотевшая рука скользнула по запястью, и раскисшая земля опять ударила мне в спину. Раздался всплеск, взметнулись комья грязи, заплескав мне все лицо.
— Твою мать!!
От крика Кули в голове протяжно тренькнуло и отозвалось в висках резкой болью.
А потом повисла тишина. Успокаивающая, легкая.
В один момент мне сделалось так хорошо, спокойно, будто я готов был проваливаться в дрему. Может, люди так и умирают? Быстро, безо всякой боли, словно в сладком сне?
— Куля… Знаешь, что намного хуже смерти?
Физиономия друга вытянулась, глаза приобрели форму бильярдных шаров.
— Что?
— Бессмысленная смерть. Вот ты живешь, к примеру, учишься, растешь, работаешь, стареешь… А потом однажды тебя настигает смерть, и ты в последнюю секунду понимаешь, что никакой пользы миру не принес. Даже потомства не оставил. Какой смысл?