Страница 35 из 125
— Доходит до смешного, мэтр, — добавил Самюэль. — Рассказывают анекдот, как за одним кузнецом из Ноза пришли две конкурирующие компании. В итоге одной из них досталось еще пять тел.
Он и Морли весело засмеялись, а Гастро не оценивший юмора произнес:
— Благодарю вас, Морли, но мы должны продолжить путь, думаю, я утолил свое любопытство.
Они вышли из лавки и сели в экипаж. До самых городских ворот путники не обмолвились ни словом. Гастро, похоже, был погружен в свои мысли, а Самюэль не решался завести разговор первым, выполняя миссию молчаливого проводника. Они проехали несколько кварталов по аккуратно вымощенным улицам. Дома по обеим сторонам больше походили на игрушечные, чем на жилые строения — слишком опрятные и красивые. У ворот, ведущих из города, их окликнул еще один стражник с двумя мечами, но кучер показал ему какой-то пергамент с нереально большой сургучной печатью и тот почтительно отступил.
— Почему у него два меча? — спросил Гастро, когда они оказались на широком мощеном тракте, бывшем словно продолжением городской улицы.
— Железо для живых, серебро для мертвых, — коротко пояснил Арбак.
— Бунты мабов? — Гастро пристально посмотрел на Самюэля.
— Бывает, но очень редко, мэтр. Старый граф предусмотрел все, кроме…
— Человеческой глупости? — продолжил Гастро за Самюэля. — Далеко нам до поместья? Мне не хочется встречаться с вашими достопримечательностями после наступления темноты.
— До поместья около 20 лье пути. Две трети мы проедем сегодня, остальное завтра. А насчет человеческой глупости вы правы: время от времени какой-нибудь идиот влюбляется в свою маба и снимает с нее кольцо. Вообще старый граф Мамандизи — творец счастья и благополучия нашего острова, — Самюэль говорил с нескрываемым благоговением.
Гастро усмехнулся:
— На континенте не разделяют вашего восторга. Богомерзкий чернокнижник и некромант, проклятый патриархами семи церквей.
— Нам плевать на континент и его патриархов, — Самюэль осклабился и продолжил. — Граф Грэгор не забудет оскорблений своего отца. Вы сами убедитесь в этом, когда мы приедем в поместье.
— Охотно верю вам, Самюэль. Слава о молодом графе дошла до континента.
Они одновременно замолчали, погрузившись в свои мысли. Кони несли экипаж по ровной дороге мимо пасторальных пейзажей с колосящимися полями, многочисленными садами, среди которых виднелись домики под черепичными крышами. Путники проехали в молчании не меньше пятнадцати лье, и солнце начало клонится к закату, когда Самюэль произнес:
— На сегодня нам придется закончить наш путь, мэтр. Через пол-лье будет уютный постоялый двор, где мы переночуем. Хозяин держит для господина графа и его гостей лучшие комнаты и открытый счет.
Гастро не ответил, но кивнул в знак согласия с предложением своего проводника. Не прошло и получаса как впереди в заходящих лучах солнца они увидели несколько каменных строений за высокой оградой. Путники подъехали к массивным воротам, обитым железом, несмотря на еще не поздний час, уже запертым. Не слезая с козел, кучер постучал ручкой кнута в ворота и сразу же из-за них раздался неприветливый голос:
— Кто там?
— Слуга и гость графа! — нарочито громко прокричал возница, делая ударение на последнем слове. В тот же момент раздался шум отодвигаемого запора, и через мгновение тяжелые створки распахнулись, пропуская экипаж во двор. Не успели они въехать, как из центрального дома выбежал плотный мужчина, и на ходу стягивая цветастый колпак, заспешил к новоприбывшим.
— Прошу прощения, милостивые государи, — заверещал он, кланяясь вначале Самюэлю, а потом мэтру. — Эти разбойники фермеры решили выгнать работников в поля засветло, вот я и приказал запереть ворота пораньше…
— Ясно, ясно, — нетерпеливо перебил его Арбак. — Нам нужно две комнаты и стол. Поторопись! Прошу, мэтр, — обратился он к Гастро.
В сопровождении раскланивающегося хозяина они вошли в светлый зал постоялого двора и сели за стоящий особняком стол. В зале было многолюдно, разношерстные компании сидели за столами, образовавшими полукруг у невысокой сцены, огороженной металлической решеткой.
— Представление будет? — спросил Самюэль у хозяина, кивнув головой в сторону сцены.
— Конечно, начнем, как только прикажете, — уверил его тот и исчез в задних помещениях, торопясь исполнить заказ.
Вскоре принесли ужин — несколько больших тарелок наполненных ароматным жареным мясом, перепелок под сливочным соусом, холодные закуски, свежие овощи и фрукты и пару бутылок неплохого местного красного вина. Без лишних предисловий путники взялись за вилки и ножи. Спустя время, когда они утолили голод, Самюэль обратился к Гастро:
— Что ж мэтр, теперь я думаю, вы не без интереса посмотрите представление, — и он сделал знак хозяину, что можно начинать. Почти в тоже мгновенье со стороны сцены послышалась барабанная дробь, а вслед за ней и приятная музыка. На сцену медленно вышли трое музыкантов и остановились в ее дальнем углу. Лиц было не разобрать, но играли они отлично, не в пример тем таперам, что заполняли таверны и корчмы континента. Вслед за музыкантами на сцену выскочил одетый в яркий разноцветный костюм акробат в шутовском колпаке с множеством медных бубенчиков. Он сразу же закружил вихрь пируэтов и сальто по сцене. Его ловкость была невероятна, и мэтр отложил свою вилку, невольно отдавая должное таланту циркача.
— Кто этот малый? — спросил он Арабка, когда циркач начал одной рукой жонглировать парой десятков разноцветных шаров. — В цирковом искусстве он равен Невероятному Филиппо.
— А это он и есть, — Самюэль самодовольно улыбнулся.
— Невероятный Филиппо? — удивился Гастро. — Но он же два года назад уме… — догадка осенила мэтра и он взглянул на сцену, где некогда известный циркач, стоя на одной руке крутил по паре обручей на каждой из конечностей.
— Да, мэтр, Невероятный Филиппо — маб, подарок молодого графа Грегора хозяину постоялого двора. Музыканты — тоже, взгляните на их шеи — там ошейники подчинения.
Мэтр взглянул на циркача другими глазами. Он действительно был бледен, вначале Гастро принял это за грим, а на шее поблескивал серебром металлический обруч. Лицо Филиппо оставалось неподвижным и безучастным.
— Я, кажется, сыт, — произнес Гастро, отодвигая от себя тарелку. — Самюэль, будьте добры, попросите хозяина показать мою комнату.
По знаку Арбака подскочивший трактирщик провел задумчивого мэтра вверх по лестнице на второй этаж. Пока он поднимался, Самюэль не сводил с него взгляда, презрительная улыбка играла на его губах.
Ранним утром, еще хранившим прохладу ночи, они, плотно позавтракав, продолжили путь. Мимо все также тянулись сельские пейзажи, безлюдные и умиротворяющие. Глядя на них, мэтр сам завел разговор о погоде, урожае и жизни местных фермеров, впрочем, старательно обходя тему живых мертвецов и их роли в экономике острова. Тем не менее, как ни старался мэтр обойти эту скользкую тему, зомби были краеугольным камнем местного хозяйства, и разговор снова коснулся их.
— И что это за металлический обруч у них на шеях? — поинтересовался Гастро, когда они выехали на проселок, ведущий, как сообщил Самюэль, к поместью.
— Ошейник подчинения? — Арбак слегка задумался. — Не знаю, как точно сказать, мэтр. Это что-то вроде ошейника и цепи сторожевого пса — всегда держит маба в узде и заставляет выполнять команды его хозяина. Иначе, они бы, как и у вас на континенте, мотались по дорогам и полям в поисках кому бы перегрызть горло.
Самюэль рассмеялся, изобразив гримасу, с которой, по его мнению зомби континента перегрызали горло мирным жителям. Гастро слегка скривил губы в подобии улыбки и спросил:
— Значит, эти ошейники тоже изобретение старого графа?
— Да, конечно. Великий был человек, вечная ему память.
— Был?! — Гастро удивленно поднял брови.
— Ну да был, — Самюэль смотрел на мэтра ошарашено, словно тот не знал, что ночью не бывает солнца. — Месяц как представился. Теперь правит молодой граф. А вы не слышали?