Фактор Z (сборник)

Митя, держа под прицелом мэра, скосил на меня глаза, брови его нахмурились.

— Я не собираюсь никого есть, — возмутился я. — И даже если сердце перестало биться, я все еще я.

— Бомба с замедленным механизмом, вот кто ты, — крикнул мэр. Он взвел курок и направил на меня револьвер.

— Опустите оружие, — скомандовал Митя. Я видел, что он разрывается, между тем, чтобы схватить мэра и тем, чтобы подчиниться ему. Митя вдруг стал на этой площади главным представителем закона, и его вспотевшая физиономия говорила, что он с трудом понимает, что ему следует делать.

— Мэр прав, — вдруг крикнул какой-то мужчина, — застрелить мертвяка!

— А почему вы решили, что зомби не имеют право жить? — сказал я.

— Потому что они жрут людей, урод, — раздался все тот же голос.

Я посмотрел на крикнувшего толстяка, он с омерзением глядел на меня.

— Если руководствоваться вашей логикой, — сказал я, — то коровы имеют право взяться за оружие и начать отстреливать людей. — Я понимал, что сказал чушь, но я не знал как остановить этих людей. А потом я взглянул на Нину, которая стояла, сжавшись в комок, и ко мне вдруг пришла одна светлая мысль. — У меня есть право, чтобы прожить хотя бы еще один день. Ведь сегодня я еще могу любить и могу сочувствовать, а значит, сегодня я еще человек.

— Не тебе решать, кто ты, — сказал доктор Петров и обратился к людям: — Я лично подтверждаю, что это зомби.

Митя отступил в сторону и опустил свой пистолет, показывая этим жестом, что он предоставляет право мэру разобраться со мной. И отец Нины шагнул ближе ко мне, пустое дуло револьвера уставилось в мой лоб.

— Стойте, — из двери кинотеатра, выскочил запыхавшийся Полухов. — Где документально подтверждено, что мальчик мертв, что он зомби?

— Если бы мы у каждого зомби спрашивали справку о здоровье, — хмыкнул доктор Петров, — то давно были бы все мертвы.

— Вы щупали ему хотя бы пульс? — не унимался дед.

— Зачем? — рявкнул Петров. — Еще две недели назад я нашел у него вирус смерти.

— Я утверждаю, что вы ошиблись, и что если вы тщательно проверите этого мальчика, то обнаружите, что очень тихо, как при коме, у него бьется сердце.

— Да кто вы такой, черт возьми? — воскликнул мэр.

Дед молчал. А я вдруг вспомнил его медальон с гравированной буквой «К».

— Вы не Полухин, — сказал я. — Вы доктор Кротов.

Мэр при этих словах вздрогнул.

— Что за чушь? — пробормотал он, — тот доктор мертв уже как шесть лет.

— Кому как не вам знать это, — сказал я, — ведь тогда-то вы и убили его.

По толпе пробежал шепоток.

— Сколько можно говорить чушь! — поморщился доктор Петров. — Если Кротова убили, он не мог восстать из мертвых.

— У него медальон с гравированной буквой «К», по первой букве его фамилии, — стал говорить я. — А еще он хромает, так как мэр стрелял в его правую ногу, а потом уже в сердце.

— Да только промахнулся на два миллиметра, — сказал дед.

— Так это ты? — мэр, сщурившись, присмотрелся к нему и отрицательно покачал головой. — Но этого не может быть! Как бы ты смог выжить?

— Когда вы меня застрелили, я уже был два дня как мертв, — сказал дед. — Я был зомби. А зомби можно убить только выстрелом в голову. Конечно же, вы с начальником полиции скинули мня в болото, и вот тут-то для меня возникла проблема, но мне повезло и я все-таки сумел выбраться.

— Но зомби не стареют, — попытался уличить его во лжи доктор Петров.

— Конечно, ведь я нашел лекарство, которое возвращает зомби к жизни.

Люди ахнули, и я вытаращил глаза на доктора Кротова.

— Опять шарлатанство! — крикнул мэр. — Вы тогда продавали таблетки, и люди, вместо того, чтобы обрести вечный покой, ходили живыми мертвецами. А теперь хотите продавать таблетки, превращающие мертвецов в живых? Кто вам поверит?!

— Я знал, что никто не поверит, — кивнул дед. — Поэтому в тайне поил весь город противовирусным лекарством, — он улыбнулся какой-то детской, счастливой улыбкой и сказал: — Лимонад был этим лекарством.

— Не верьте этому мошеннику, — злобно выкрикнул мэр. — Ему нужны деньги, ему плевать на вас и ваших родных. Ему было все равно, что мать, превращаясь в чудовище, желает убить родное дитя, ему и сейчас плевать, что вы будете надеяться на чудо. Эта тварь хуже зомби, она отравляет ваши сердца бессмысленной надеждой. И потому он, как никто другой, заслуживает смерти.

Мэр направил револьвер на деда и нажал курок, в то же мгновение я сделал гигантский прыжок к мэру и ударил его по руке. Раздался выстрел, но пуля просвистела рядом с головой деда. Митя, кинувшись к мэру, скрутил ему руки и надел на него наручники.

— Я вынужден вас отправить в тюрьму до полного разбирательства дела, — сказал Митя.

— Правильно, — сказал все тот же толстяк, — нечего без разбора во всех палить, даже если доктор Кротов и виноват, то в этом должен разобраться суд.

Митя попросил и деда пойти с ним в участок, но люди их остановили. Всех мучил один вопрос: существует все-таки лекарство или нет?!

И доктор Кротов поднял руки, призывая к тишине, и сказал:

— Лекарство есть. И доктор Петров может это уже завтра подтвердить, взяв анализы у тех пациентов, которые должны были умереть от вируса смерти.

— Я не пойму, — с подозрением сказала какая-то женщина, — то вы говорите, что есть таблетки от вируса, то говорите, что способны из зомби сделать человека.

— Зомби есть следствие неправильного лечения вируса, — сказал Кротов. — И в тех таблетках, что продавали от вируса, было спасение, но в них же заключалась и гибель. Все эти годы я искал, как исправить ошибку. Все, что я создавал, я пробовал на себе, и так как я был уже зомби, то неправильное лекарство не причиняло мне вред, когда же я находил нужный ингридиент, оно лечило меня.

— Но разве можно оживить мертвеца? — спросил я.

— Поймите, зомби — это еще не мертвец, это человек, подвергшийся мутации от вируса и таблетки.

Доктора Кротова увели в участок. Люди поспешили домой, чтобы рассказать родным о вакцине. Не думаю, что в эту ночь кто-то смог уснуть в поселке, все были слишком взбудоражены случившимся. Все слишком долго жили в мире смерти, чтобы поверить, что жизнь может быть иной.

Нина, смущаясь, подошла ко мне.

— Теперь я буду жить! — воскликнул я. Мне хотелось обнять её и закружить по площади, но я лишь переступил с ноги на ногу. Вид у неё был грустный, и я спросил: — Ты что, не рада?

— Ты меня ненавидишь? — тихо прошептала она.

— С чего это?

— Я стояла и молчала, когда отец хотел тебя застрелить. И даже подумала, что, может, это и к лучшему, ты не станешь как она.

Её слова обидели меня, но обвинять её за них я не мог.

— Я тебе сам пообещал, что покончу с собой, да только смалодушничал, — сказал я.

Я предложил Нине остаться у нас, пока её отец сидит в кутузке.

Дома, после того, как я все рассказал родителям о докторе и о лекарстве, мы устроили праздник. Отец, не переставая удивляться, что он не смог узнать в Полухине доктора Кротова, достал бутылку сидра, которую лично гнал из яблок. Когда же мы взялись за бокалы, мама сквозь слезы сказала:

— Я же говорила, никогда не надо сдаваться.

Мэра продержали за решеткой только неделю. Кротов мстить ему не стал и отказался от своих слов, что когда-то мэр стрелял в него.

Доктор Петров, как ни был настроен против Кротова, но стал проверять и перепроверять анализы заболевших сельчан. И спустя несколько дней он был вынужден признать, что лекарство найдено.

Доктор Петров, составив документы и описание вакцины, повез их вместе с Кротовым в Москву. А мое сердце с каждым днем все отчетливей билось во мне.

Денис Лукашевич

СМЕРТОНОСНЫЙ

Вот уже вторые сутки Тони Шальная Пуля гнал на север и ни разу за все это время не сомкнул глаз. Потому что знал: стоит ему хоть на миг погрузиться в соблазнительное забытье, и вместо него проснется уже кто-то другой. Безжалостный, безразличный, тупой и голодный. Очень голодный.