Страница 59 из 63
Томмазо? Он предал её.
— Заприте его, — приказала я двум солдатом Учбен, которые напоминали, почему-то, оленей в свете фар.
— Нам приказали позаботиться о нем, — сказал тот, что выше
Эмма громко кричала.
— Нет! Эта честь выпадет мне. Мне!
Солдаты мялись с ноги на ногу.
— Нет. Нам приказали ухаживать за ним, и забинтовать раны.
Солдат помог встать Томмазо, у которого, казалось, были дни лучше: он очень исхудал и выглядел измождённым. Тёмные волосы были спутаны, а глаза — черт подери, бирюзовые — можно было назвать пустыми.
— Кто? Кто приказал вам о нем заботиться? — спросила я.
Неожиданно Томмазо протянул руку Эмме.
— Я бы никогда не предал тебя.
Она схватила его.
— Лжец! В ловушке должен быть ты. Не Гай!
Зак закричал:
— Эмма, он говорит правду. Гай просил передать тебе… если что-то случиться. Томмазо не предавал тебя, он пошёл туда, шпионить, и доказал верность Учбенам.
Эмма застыла.
— Что ты пытаешься мне донести?
Томмазо храбро шагнул вперёд.
— Гай, заставил меня освободить твою бабушку, чтобы завоевать её доверие и вернуть меня в Мааскаб. Но меня поймали, когда я спас эту женщину — они сказали, что она ангел и ставили на ней мучительные эксперименты.
Эм. Ого. Я не уверена, какая часть истории была более шокирующей, освобождение бабушки Эммы или часть про ангела.
Я решила, что это последнее.
— Ангел? Типа мягкие крылья, живёт на небесах и так далее?
Томмазо кивнул. Хм. Так у нас были боги, вампиры, экс-вампиры полубоги (такие как Андрус и Никколо), злые жрецы (Мааскаб), злые вампиры жрецы (Мобскурус) или они теперь мёртвые злые экс-вампиры жрецы?
Думаю, назовём их просто «мёртвыми».
О, да.
Были смертные дочери богов (Пиелы), полубоги Пиел, которые были бессмертны (как Эмма); наполовину вампир, наполовину ребёнок (дитя Никколо и Хелены); экс-бог, который теперь стал смертным (Кинич); человек, который сейчас стал богом, ни черта не имевшем понятия о её смертности и вынашиванием ребёнка от экс-бога (это я, если интересно); леприконы, и — глубокий вдох и выдох — ангелы.
Ну, черт возьми. Теперь единственное, чего не хватает в нашей маленькой паранормальной мыльной опере, это волшебных говорящих животных.
«Ты забыла про единорога Симил».
Интересно, разговаривал ли он.
— Я не верю тебе! — кричала Эмма. Её лицо олицетворяло гнев. Нет, погодите. Угнетение. Не-е-е-ет… Черт! Злость! Я встала перед Томмазо, закрывая его собой, из-за уверенности, что Эмма разорвёт его напополам, как запечённый картофель
— Эмма! Хватит! — закричала я.
— Черт бы его побрал! Как Гай мог мне так врать? Как мог? — кричала она.
Я посмотрела через плечо и ответила:
— Не знаю, Эм.
Но я знала.
Думаю, и Эмма догадывалась.
В конечном счёте, даже боги не могли контролировать свою природу. Обязанности всегда побеждают, всегда будут выше привязанностей. Как и говорил Кинич… Гай — дурак, если верит в их отношения, потому что рано или поздно, он поставит роль Бога превыше, и тем самым разобьёт сердце Эмме. Проклятье. Кинич оказался прав. Я не хотела этого. Хотела верить, что для нас ещё был лучик надежды.
Эмма обошла меня и набросилась на Томмазо.
— И где теперь, мать вашу, моя бабушка?
Он отступил, уворачиваясь от ударов Эммы.
— Эмма, ты должна знать, твоя бабушка, она…
— Где?! Где она, ты ублюдок! И где, черт возьми, Гай?
Лицо Эммы было краснее свёклы.
Томмазо потупил взор.
— Последний раз, когда я их видел, они сражались… Гай побеждал. Не знаю, жива ли она ещё.
О боже. Может, Гаю и повезло, что он где-то там застрял. В противном случае, находись он здесь в пустом ангаре с Эммой, она бы развесила по стенам его причиндалы. На лице Эммы все ещё читалась невыразимая ярость. Но она тут же побледнела, напоминая ванильное мороженое, и её вырвало.
Я придержала, чтобы она не упала.
— Ты в порядке, Эмма?
Она медленно поднялась и вытерла рот тыльной стороной ладони.
— Утренняя тошнота, — пробубнила она.
Ох. Добавляем к списку полу-бессмертную Пиел и полу-божественного ребёнка.
Не зная, что сказать я радостно завизжала. Не самый лучший звук в моей жизни.
— Вау! Поздравляю, — сказала я. — А Гай знает?
— Э… э… — всё, что произнесла она.
Снова вау. Это превращается в один большой кластер[20].
— Тебе нужно отдохнуть. — Я повернулась к солдату, который стоял рядом. — Отведи Эмму в её комнату. А его, — сказала я, взглянув на Томмазо, — в больницу.
Солдаты кивнули. Затем, краем глаза я увидела огромного блондина, движущегося в нашу сторону. Он был покрыт грязью и одет во все чёрное.
— Виктор!
Он выглядел так, словно прошёл через огненный обруч из вампиров-Мааскабов.
— Господи!
Затем я заметила, что в руках он держал женщину. И сердце заполнило тепло.
Это она.
— Ты вернул её, — прошептала я, не веря глазам.
Улыбка на его лице подтвердила это
— Мам, — я погладила её щеку. — Это я. — С трудом она открыла глаза. — Она в порядке? Что они с ней сделали? — спросила я
С глубоким сожалением он ответил:
— Они пытали её.
Одновременно во мне вскипела кровь, и сжалось сердце. Они пытали мою маму. Какие больные люди могут мучить кого-то настолько милого и доброго. Для чего? Она не могла с ними поделиться никакой информацией, потому что ничего не знала. Единственное объяснение — они делали это ради удовольствия.
Я убила бы всех их, одного за другим.
— Пенелопа? Малышка, это действительно ты? — пробормотала мама.
— Да, это я. Теперь ты в безопасности.
Я заглянула в голубые глаза Виктора. Они были наполнены глубочайшей радостью, я никогда не видела подобных эмоций у человека.
— Как я могу отблагодарить тебя? — спросила я.
— На самом деле, Томмазо спас её
Я застыла. Разве Томмазо только что не сказал, что спас?..
Не-е-е-ет.
Я посмотрела на Томмазо, который теперь стоял около меня. Затем посмотрела на маму, которую держал в руках Виктор. Потом в Томмазо. Затем на неё.
Не-е-е-ет.
Глава 39
Восемь дней спустя. Канун Нового Года
Ад, конечно, не доставляют в ручной пасхальной корзинке, как любила говорить Симил. Нет. Ад был доставлен в виде беспомощности и вопросов без ответов. Кромешный ад ежеминутно и ежедневно призывал думать о том, когда придёт конец и как его остановить, но при этом, не давая ни единой подсказки как можно это сделать.
Почему я это сказала? Простая и элементарная истина заключалась в том, что мы выиграли битву, но не войну. Симил так и не слышала мёртвых, а поскольку люди все время умирали, то значит, их души переходили в другую плоскость бытия. Она сравнивала их с крысами, прыгающими в воду с тонущего корабля. Итак, когда и как наступит конец света? Симил ответить не могла Но мы не сдавались. Не сейчас. Никогда. Мы сосредоточили все ресурсы и силы на поиск любого Мааскаба, уничтожая каждого. У нас было несколько сильных лидеров, но без Гая и Никколо, ведущих воинов, мы больше не были хорошо слаженным механизмом. А походили больше на ржавый трактор, который выполняет свою работу, но медленно и не эффективно.
Итак, после восьми долгих дней душераздирающей драмы (приправленной радостью, потому что мы спасли мою маму — самый лучший рождественский подарок, который я когда-либо получала — и Виктора, которые теперь стал для неё лучшим другом на веки вечные и проводил с ней каждый момент), я поняла, что наши саммиты никуда не денутся.
— Я призываю к двухдневному перерыву. Мне нужен отдых. — Я стояла во главе стола и массировала виски. — Мой мозг — официально каша.
— Есть ещё одна тема на повестке, — сказала Фейт, — прежде чем мы уйдём.
Я слишком устала, чтобы шикнуть на неё за нарушение протокола и не озвученную повестку дня, когда мы только открыли саммит.
20
кластер — лингв. последовательность, цепочка языковых элементов, которыми могут быть звуки (вокальный к.) или части речи (глагольный к.)