Прокурор Брише

Известно, что всякое препятствие разжигает страсть; так случилось и с Брише, – он влюбился еще более и решил жениться на бедной модистке. Конечно, это не обошлось без внутренней борьбы.

Как! Он, миллионер, всеми уважаемый прокурор, а жена его – дочь сапожника! Эта мысль казалась ему ужасной, но любовь восторжествовала над тщеславием, и Брише нашел средство удовлетворить свою страсть, не унижая прокурорского достоинства. Он отправил в Нанси преданного Колара, оказавшегося в этом случае ловким послом, так как он привез согласие отца Полины и вместе с тем обещание его никогда не стараться войти в дом будущего зятя, за что ему предложено было шестьсот луидоров ежегодного пенсиона.

Через месяц Полина сделалась женой Брише: и он представил ее своим друзьям как сироту. Брак этот оказался вполне удачным. Полина была добрая и умная женщина; неожиданная перемена в жизни не вскружила ей голову – она осталась такой же благородной и простой, как и была. Неделю спустя после брака Брише передал свое место помощнику и поселился с молодой женой в новом доме. С этих пор для него началась жизнь человека вполне счастливого и любимого. Тесть-сапожник напоминал о себе только тогда, когда присылал расписку в получении денег, выдаваемых Коларом по приказанию Брише через каждые три месяца. Так продолжалось более десяти лет, как вдруг случилась маленькая неприятность. До этого дня все переговоры с Пижо вел Колар, но вдруг он заболел горячкой; между тем наступил срок платежа, Брише не мог спросить адрес тестя у слуги, потому что тот лежал в бреду, тогда он решил послать деньги с письмом к прокурору в Нанси с просьбой отыскать и заплатить Пижо. Через две недели деньги были возвращены назад с письмом следующего содержания:

«Многоуважаемый товарищ, я искал по всему Нанси и его окрестностям, но нигде не мог найти сапожника по имени Пижо. Я думаю, во всем округе нет человека, которого вы ищете».

Нетрудно понять удивление Брише при чтении этого письма. «Так кто же в продолжение десяти лет пользовался пенсией и расписывался в получении?» – спрашивал себя прокурор, пораженный этим известием.

После выздоровления слуги Брише показал ему письмо, отвергавшее самое существование Пижо. Представьте же себе изумление Колара, заинтересованного в этом деле более, чем кто другой; он сейчас же захотел убедиться в справедливости известия и отправился в Нанси, но он слишком понадеялся на свои силы, еще не восстановившиеся после болезни, и через неделю пришло от него письмо с уведомлением о нездоровье, задержавшем его дальнейшее путешествие. В тот же день почтальон принес письмо на имя Полины; к ней писал отец из Брюсселя, сообщая, что он попался в каком-то политическом заговоре и друзья спасли его от преследования полиции, дав возможность бежать, почему он и находится теперь в Брюсселе и, вероятно, останется здесь навсегда.

«Должно быть, он принял прокурора за сыщика и тщательно скрывал свое место жительства», – подумал Брише, когда жена рассказала ему о содержании письма, и немедленно послал Колару приказание прекратить свои напрасные поиски и возвратиться в Париж, как только позволит здоровье.

Через две недели слуга возвратился бледный и сильно утомленный. Это была единственная неприятность, причиненная тестем своему зятю. Колару надо было посылать деньги вместо Нанси в Брюссель. Но увы! Ничто не вечно в этом мире, а счастье – в особенности; это пришлось испытать и Брише после семнадцати лет полного блаженства, – он лишился своей жены, умершей от воспаления легких: она оставила ему в утешение прелестную шестнадцатилетнюю дочь, такую же добрую и умную, какой была сама. Надо сознаться, что смерть госпожи Брише подействовала на Колара более, чем на его господина; старый слуга буквально боготворил эту добродетельную и скромную женщину; он знал, сколько доброты заключалось в этом сердце, уже переставшем теперь биться. Но и она вполне оценила редкую преданность слуги, и в последнюю минуту, когда он рыдал, сидя у ее изголовья, а Брише находился почти в бессознательном состоянии от горя, она тихо сказала верному слуге:

– Береги мою дочь!

Эту последнюю волю умирающей Колар свято выполнил; он перенес на дочь всю свою любовь к матери. Никогда молодая девушка не была окружена такой нежной заботой! Одно ее слово или желание были приказанием для неутомимого старика, сделавшегося рабом Полины. Сам Брише очень тосковал и плакал, а потому его печаль, как всякое сильное чувство, не могла быть долговременна. Привыкнув видеть возле себя ласковую и заботливую жену, он страшно скучал один в своем роскошном доме и через два года вдовства решил, что можно найти потерянное счастье во втором супружестве. Ему было тогда пятьдесят два года, а в эти лета люди всегда делаются эгоистами, забывая о своей старости; он искал жену молодую.

Но чтобы друзья не осуждали его за такую глупость, он уверял их, что молодая госпожа Брише будет не мачехой, а подругой для его дочери.

После долгих поисков он остановился на Авроре Фукье, дочери капитана, сделал предложение ее отцу и получил его согласие; капитан с радостью ухватился за зятя, который хотя и был старше его летами, но зато богач. Сообщая слуге о своей женитьбе, Брише счел нужным прибавить, как будто извиняясь:

– Ты знаешь, добрый мой Колар, я был совершенно один в мире! – говорил он жалобным тоном, надеясь растрогать старика.

– Один? А дочь ваша! Или вы забыли о ней? – сухо спросил слуга.

– Что ты говоришь! Ведь для нее-то я и жертвую собой, решаясь жениться. Моя будущая жена и Полина – одних лет и потому будут любить друг друга, как родные сестры.

Колар с грустью посмотрел на своего господина, но не произнес более ни слова.

В хлопотах о женитьбе Брише совершенно забыл свою покойную жену и не выдавал более пенсиона сапожнику Пижо, своему первому и как бы несуществующему тестю; этот последний, вероятно, нашел такой поступок вполне справедливым, так как с его стороны не было никаких требований.

«Он, должно быть, умер», – подумал Брише.

На следующий месяц была свадьба Авроры Фукье с Брише, и у его шестнадцатилетней дочери появилась мачеха, которой не минуло и двадцати лет. Вторая жена не любила уединения, и в их доме начались балы, царицей которых была признана новобрачная. В продолжение шести недель супруг был на седьмом небе, но потом, в один прекрасный день, ему сделалось скучно, на другой день он стал сумрачен, а на третий веселый Брише превратился в сурового и молчаливого человека. Наконец в одно прекрасное утро он объявил, что отправляется путешествовать, и, несмотря на возражения домашних, уведомил об этом друзей своих. Самым лучшим его другом был господин де Бадьер, занимавший место судьи в Шатле; когда Брише сообщил ему о своем решении, тот вскочил со стула, думая, что друг его рехнулся.

– Ну, – вскричал он с негодованием, – видно, горбатого могила исправит! Да ты знаешь ли, Виктор, что тебе пятьдесят лет, а ты теперь вспомнил о своих юношеских фантазиях – ведь это немного поздно!

Брише принужденно улыбнулся.

– О! – сказал он. – Сколько шума из-за пустой поездки на несколько лье.

После этого разговора прошло два дня. На третий день Колар, войдя рано утром в комнату своего господина, нашел ее пустой. Брише исчез ночью, оставив на камине, под портретом герцога, коротенькую записку, в которой извещал жену и дочь о своем отъезде. Должно быть, он взял с собой только один маленький чемодан, так как никто из людей не помогал ему ночью. Такой незначительный багаж позволял предположить, что путешествие будет непродолжительно, как Брише и говорил своим товарищам, и потому первое время о нем никто не беспокоился. Целый месяц не было никаких известий, на второй месяц начали удивляться, но все еще были спокойны. Товарищи, вспоминая его прежнюю страсть к путешествиям, думали, что он заехал немного дальше, чем предполагал, и смеялись над странным вкусом человека, для которого скитания по белому свету были приятнее спокойной жизни в кругу своих близких. Но месяцы шли за месяцами, а известий не было; судья употребил все старания, чтобы найти исчезнувшего друга; в этих поисках самым деятельным его помощником был Колар; хотя честный слуга и сердился на господина за вторую женитьбу, считая ее несправедливостью по отношению к Полине, но при этом странном исчезновении неприязнь сменилась прежним расположением. Бегая по конторам почтовых карет, Колар нашел наконец имя Брише в списке пассажиров, отправлявшихся в Шартр, но в этом городе уже терялся всякий след.