А тебе слабо?

– Ты и раньше тусовалась с крутыми ребятами, – говорю я.

Правый уголок её губ слегка приподнимается.

– Раньше я тусовалась с тобой.

– Я это и имела в виду.

Раздаётся звонок, и немногие запоздавшие ученики сломя голову несутся в класс. Сегодня мне особенно везёт: этот урок у нас с Райаном снова общий. Я отлипаю от стены, проверяю свою задницу и совсем теряюсь, когда Лейси тоже идёт со мной.

Стайки учеников разбегаются, как тараканы при включённом свете. Райан и несколько других парней развалились за столами возле дальней стены: ни дать ни взять подарок Бога всем женщинам. Дорогие джинсы и футболки с логотипами любимых команд яснее ясного говорят о том, что перед нами безнадёжно упёртые спортсмены. Я отдаю справку о своём зачислении учителю, погружённому в беседу с двумя другими качками. Они обсуждают бейсбол, футбол и баскетбол. Бла-бла-бла. Наверное, кидать мячик – это специфически мужская тема для разговора.

Лейси садится за пустой стол и ногой выдвигает стул для меня.

– Райан сказал, что ты предпочитаешь имя Бет.

Я плюхаюсь на стул и бросаю взгляд на Райана. Он быстро отводит глаза. Так он, оказывается, смотрел на меня? «А ну-ка хватит». Нечего выдумывать. «Разумеется, он на тебя смотрел! Чего ещё ты ждала? Ты же новый школьный уродец, не забыла?»

– Что ещё рассказал тебе Райан?

– Всё. О том, как встретил тебя в пятницу вечером. О том, как снова увидел в субботу вместе со Скоттом.

Вот дрянь.

– Значит, об этом знает уже вся школа.

– Нет, – задумчиво отвечает она.

Лейси смотрит на меня, и я кожей чувствую, что она пытается разглядеть ту жалкую девчонку, которой я была когда-то давно.

– Он рассказал только мне, Крису и Логану. Вон тот темноволосый парень, что сидит рядом с Райаном, – этой мой бойфренд, Крис.

– Тогда извини.

– Не за что. Так ему и надо, – она замолкает, думает. – В целом.

Четыре урока подряд никто не обращал на меня внимания. Я по мере сил способствовала этому, забиваясь в самый дальний угол каждого класса и испепеляя взглядом всякого, кто осмеливался взглянуть на меня. Лейси барабанит пальцами по столу. Две тонкие чёрные резинки для волос обвивают её запястья. Она одета в джинсы с низкой талией и зелёную винтажную футболку с бледным изображением четырёхлистного клевера.

– И многим ты рассказала? – спрашиваю я.

Дробь пальцев смолкает.

– О чём?

Я понижаю голос и принимаюсь соскребать с ногтей остатки чёрного лака.

– О том, кто я такая и почему уехала отсюда.

Я закидываю удочку. Несмотря на листок о зачислении, до сих пор никто не назвал меня по имени и не упомянул моего дядю. Похоже, сегодня я останусь анонимной, но сколько это может продолжаться? Я пытаюсь прощупать, о чём болтают в городе. Отец Лейси был офицером полиции, именно он первым вошёл в наш трейлер в ту ночь.

– Никому, – отвечает она. – Если захочешь, сама расскажешь всем о своём дяде. Всё это мерзость, конечно. До ежегодного первенства всем здесь было трижды плевать на Скотта. Теперь они поклоняются ему, как живому богу!

Стайка девочек заливается хохотом. На столах перед этими идеально ухоженными красотками лежат одинаковые сумочки. Нет, они, конечно, отличаются по цвету и размеру, но все одного стиля. Блондинка, смеющаяся громче всех, перехватывает мой взгляд, и я поспешно перекидываю волосы через плечо, отгораживаясь от неё как щитом. Я её узнала, но не хочу, чтобы она меня вспомнила.

– Гвен на тебя смотрит, – говорит Лейси. – Конечно, колёсико для хомячка, которое у неё вместо мозгов, не за один день провернётся, но рано или поздно она сообразит, кто ты такая.

Я бы по достоинству оценила эту шутку, не будь мои мысли заняты чёртовой блондой. Гвен Гарднер. Летом, перед тем как я пошла в подготовительный класс, мама Лейси предложила нам со Скоттом посещать библейскую школу вместе с Лейси. Я надела своё любимое платье (одно из двух, которые у меня были), натыкала в волосы столько бантиков, сколько уместилось, и вприпрыжку вбежала в класс. Когда я назвала своё имя, меня обступила стайка девочек в роскошных пышных платьицах. Под аккомпанемент их смешков и перешёптываний Гвен перечислила все дырки и пятна на моём праздничном наряде.

Это была вершина наших отношений с Гвен Гарднер. Дальше всё пошло вниз.

– Она всё такая же стерва? – спрашиваю я.

– Хуже, – Лейси понижает голос, – потому что все считают её святой.

– Представляю, что было в третьем классе!

Лейси фыркает.

– Ты лучше представь, каково было просуществовать рядом с ней всю среднюю школу и эпоху первых лифчиков! Честное слово, наша Гвен отрастила себе третий размер примерно между пятым и шестым классами. Слава богу, прошлой весной Райан наконец-то порвал с ней. Честное слово, я больше уже не могла её выносить!

Ну разумеется, Райан встречался с Гвен. Уверена, этот разрыв продлится недолго, скоро они поженятся и наплодят кучу маленьких безупречных исчадий ада, чтобы было кому терзать грядущие поколения таких, как я.

Меж нами повисает тяжёлое молчание. Разговаривать с Лейси немного странно. Когда-то мы с ней были вдвоём против всего мира. Потом я уехала. Выходит, без меня она стала одной из этих успешных безупречных девочек. Что ж, у Лейси были все возможности стать такой. Её родители богаты. Мама может купить ей любые шмотки. Лейси всегда была хорошенькой и забавной. Только по какой-то злой иронии судьбы она ненадолго связалась со мной, девочкой из трейлерного парка, у которой было всего два платья.

Я соскребаю последние остатки лака. Вчера Эллисон купила мне лак для ногтей мерзейшего розовато-лилового оттенка. Я – и розовое?!

– Что тебе рассказал отец?

Лейси часто-часто барабанит мизинцем по столу.

– Что его вызвали к вам домой, а потом ты переехала в другой город.

Я удивлённо вскидываю голову и заглядываю в её честные карие глаза.

– И всё?

– Все считают, что Скотт тоже был там и увёз тебя, чтобы спасти. Мой папа и другие люди, которые были там той ночью, никогда не говорили, что это не так, – Лейси щёлкает костяшками пальцев. – Но ведь так всё и было, правда? Ты всё это время жила со Скоттом?

Я скребу пальцем щёку, пытаясь скрыть от неё свою реакцию. Я могу солгать и ответить ей «да», но это будет выглядеть так, будто я стыжусь своей мамы. А я не стыжусь! Я люблю её. Я перед ней в долгу. Хотя иногда…

– Я проплакала три месяца после того, как ты уехала, – продолжает Лейси. – Ты была моей лучшей подругой.

Я тоже плакала. Очень долго. Из-за своего характера и своих идиотских поступков я разрушила мамину жизнь и сама осталась без лучшей подруги. Вот такая я и есть – ураган, оставляющий за собой лишь руины.

– Слушай, Лейси, лучше пойди пересядь к своим подругам. Со мной тебе ничего хорошего не светит.

– В этом классе у меня нет друзей, кроме тех двух парней, что сидят сзади, – Лейси снова принимается барабанить пальцами, – и тебя.

Я приподнимаю бровь.

– Если это так, то фигово тебе.

Она смеётся.

– Вовсе нет. Отлично.

Учитель требует, чтобы класс успокоился, и я слегка отодвигаюсь от Лейси. Грудь мою сдавливает как тисками. Нормальные люди меня сторонятся. Они не хотят со мной дружить, а эта… так легко предлагает мне дружбу.

Учитель начинает перекличку, а когда доходит до имени Райана, тот отвечает глубоким, мягким голосом:

– Здесь.

Улучив момент, я бросаю взгляд в его сторону и обнаруживаю, что он снова смотрит на меня. Без улыбки. Без гнева. Без насмешки. Просто задумчивый взгляд, в котором проглядывает растерянность. Вот он поднимает руку, чтобы почесать затылок, и я невольно любуюсь его бицепсами. Мой живот предательски сладко трепещет. Пусть этот парень и кретин, но он сложён как бог.

Но таким, как он, не нужны такие, как я. Только поиграться.

Я с усилием перевожу глаза на учителя, подтягиваю колени к груди и обхватываю их руками. Лейси бесцеремонно суётся ко мне и шепчет мне на ухо: