Шахта - дело темное

Николай Горбатых тоже узнал Олега. Они поздоровались друг с другом и стали ждать, пока дойдет до них очередь.

Михаил давал наряд по порядку и наконец, занялся вновь прибывшими рабочими. Им он рассказал все то, о чем днем говорил с Олегом.

- Все это понятно, - подал голос Николай Горбатых. - Ты нам, Михаил Яковлевич, скажи, что мы получать будем за эту работу? За что мы на вашем участке задницы должны рвать на фашистский знак?

Михаил поморщился. Не любил он подобных претензий, тем более высказанных в таком тоне. Но для Николая этот вопрос значил многое. Половину зарплаты он выплачивал бывшей жене в качестве алиментов на троих детей.

- Главный инженер пообещал, что платить вам за выполненную работу будут по аккордным нарядам, - сказал Михаил. - То есть, чем быстрее будете чистить выработку, тем больше получите.

Николай засомневался.

- Обещанного три года ждут, - произнес он.

- Это не ко мне вопрос, - сказал Михаил.

- А к кому? - поинтересовался Николай. - К главному инженеру? Так ведь, сам знаешь, до бога высоко...

- Хотя бы к начальнику участка, - перебил его Михаил, - или к его заму. Он вам наряды закрывать будет. Лучше ознакомьтесь с графиком. Работать будете так: неделю в третью смену, неделю - во вторую. Отдыхать - в субботу и воскресенье.

- Так ведь сегодня воскресенье? - спросил незнакомый Олегу шахтер.

- За сегодняшний день я вам выходной на пятницу поставлю, - успокоил его Михаил. - Три дня отдыхать будете. Тем более пятница - седьмое число. Рождество, если кто не знает.

Добирались до места работы обычным порядком. По квершлагу - "пассажиром". По уклону - канатно-кресельной дорогой. По штреку - пешком. Правда, по другому пласту, где Олег еще никогда не бывал. Сопровождать их отправился Михаил Гурьев, чтобы лично оценить обстановку. По пути встретили звено, отработавшее во вторую смену. Таких же, как и они, горнорабочих, собранных с разных участков. У Горбатых и здесь нашлись знакомые. Ведь Николай обошел почти все участки, едва ли не по второму кругу. А вот у Олега знакомых не оказалось.

Придя на место, сразу же оценили объем работы, ожидавший их. Горная выработка - конвейерный штрек - протянулась на полтора километра от уклона. Чтобы ее пройти потребовалось настелить десяток скребковых конвейеров. Саму горную выработку в целом неплохо вычистили проходческим комбайном ГПК. Но вот скребковые конвейеры, на которые грузил комбайн, были завалены, как говорится, с горкой. Особенно от борта - с неходовой стороны конвейеров.

- Да, - сказал Николай Горбатых, - внушительные "барханы".

- А вычистить их надо так, - сказал Михаил, - чтобы "привода" можно было свободно разобрать. Желательно побыстрее.

- Легко сказать, - произнес кто-то.

- Ну, вы же понимаете, - произнес Михаил, - что вас к нам на участок отдали не пряники перебирать.

Начиналась зачистка с самого дальнего конвейера.

- Вторая смена здесь неплохо поработала, - сказал Михаил. - Так что уж и вы постарайтесь. Если привода встанут - звоните на горизонт. Телефон рядом. Горный мастер потом подойдет посмотреть, что вы сделали.

Распорядившись, Михаил отправился на-гора. Ему предстояло выйти пешком из шахты к четвертому наряду. А до этого побывать на тех рабочих местах, где работали другие бригады седьмого участка.

- Ну что, мужики, - сказал Николай Горбатых, доставая из кармана робы "забутовку", - всякая, даже самая маленькая работа, начинается всегда с большого "перекура".

"Забутовка" - от слова "забутить" - заложить пустое пространство. В данном случае пустой живот. В южном Кузбассе это название шахтерского завтрака, обеда или ужина употребляется чаще, чем более распространенный в других местах "тормозок". Хотя бывали еще более оригинальные варианты. Один парень в общежитии, родом из Ленинск-Кузнецкого, говорил, что у них "забутовку" называют "прогресс". А другой, из Красноярского края, звал ее - "припарок".

Сам Олег "забутовку" брал только в первые дни своей работы на шахте. Не мог заставить себя завтракать в столовой в шесть часов утра. Потом, когда привык вставать в такую рань, то и "забутовку" брать перестал, предпочитая плотный горячий завтрак в столовой подземной сухомятке. Тем более большинство из тех, кто брал "забутовку", съедали ее в самом начале смены. Вот и сейчас Олег сидел чуть поодаль, чтобы не смущать своим видом ужинающих мужиков.

- Какая у тебя, Коля, "забутовка" богатая, - с легкой завистью сказал Павел - горнорабочий с первого участка. - Кто собирал?

- Да есть кому, - со значением ответил Горбатых.

Павел был примерно одного возраста с Николаем. Двоим остальным - Сергею и Александру - исполнилось лет по двадцать пять. Они работали горнорабочими подземными на добычных участках, дожидаясь своей очереди пойти учиться на горнорабочих очистного забоя. О таких очередях Олег наслушался, проходя практику на шестом участке.

- Правду говорят, что "Чудака" с начальников снимают? - спросил Павел.

- Точно, - подтвердил Горбатых. - Пойдет дежурным по шахте работать.

- А кого вместо него? - поинтересовался Павел. - Не слышал?

- Кого-то с другой шахты берут, - ответил Горбатых.

- А что, - удивился Павел, - свои не годятся?

- Говорят, он хороший знакомый нашего директора, - пояснил Николай.

- Тогда понятно, - сказал Павел и сделал вывод. - Везде "блат".

Покончив с "забутовками", принялись за работу.

Всю смену, не разгибаясь, кидали уголек на конвейер. Порой штыб, когда-то влажный, а теперь ссохшийся, не брался лопатой, и тогда его приходилось рыхлить кайлом. Скребковая цепь, двигавшаяся по рештакам, уносила уголь на ленточный конвейер, а далее он уходил на горизонт, где грузился в вагонетки. Отдыхали, когда заканчивалась "пустая посуда" - порожняк.

Шел уже первый час ночи. Олег, обычно ложившийся спать не позже одиннадцати, с удивлением замечал, что сна нет ни в одном глазу. И лишь к концу смены, к двум часам, он почувствовал, как веки тяжелеют и слипаются.

Когда Олег вернулся после смены в общежитие, Михаил уже давно спал. Он пришел с шахты в час ночи, дав наряд на четвертую смену. Алексей так и не появился.

Олег лег спать, едва не забыв завести будильник. Вспомнил об этом уже в постели. Пришлось вставать, заводить, ставить рядом на тумбочку. Засыпая, Олег видел одну картину: перед его закрытыми глазами бесконечно двигалась цепь скребкового конвейера.

Будильник прозвенел внезапно. Олег прихлопнул его ладонью и чуть было не уснул опять. Лишь всплывшая откуда-то из глубин мозга мысль отдала приказ: "Подъем!" Но организм, за два часа сна не отдохнувший, а лишь окончательно расслабившийся, вяло протестовал: "Может не надо?"

"Надо!" - твердо решил Олег и вылез из-под одеяла. Сидя на кровати, он мотал головой, пытаясь разогнать остатки сна, упорно не желавшего покидать его.

- Ты чего вскочил? - спросонок спросил Михаил, оторвав голову от подушки.

- Надо, - коротко ответил Олег.

- А-а, - протянул Михаил и снова уснул.

Дальше Олег все делал автоматически. Как говорили в армии: "Поднять подняли - разбудить не разбудили". Не включая свет, Олег заправил постель. По безлюдному утреннему коридору - первая смена уже ушла на работу - сходил в умывальник. Вернулся в комнату. Оделся, обулся и вышел на улицу.

За два дня после Нового года резко похолодало. Хорошо хоть автобус на остановке пришлось ждать недолго. А там, внутри салона, в тесноте, да не на морозе.

Поездка в автобусе показалась Олегу испытанием. Ехать пришлось стоя. Тянуло спать. Несколько раз он чуть не выпустил из рук поручень и едва не упал. "Пятерка", как обычно, долго колесила по своему замысловатому маршруту, пока, наконец, не довезла Олега до нужной ему остановки. Когда Олег с огромным облегчением вышел из автобуса, то ему показалось, что мороз как будто бы ослаб.