Страница 54 из 129
Поскольку гадать – это все, что мне оставалось, я сел и расслабился. Свое «Жало» на теоретические занятия не беру, оставляю в каюте, чем занять руки не знал и нервно сцепил их в замок. Меня не покидало ощущение надвигающегося чего-то… Непонятного. Больше всего выбивало отсутствие мотиваторов – я уже не мог и помыслить, что на территории корпуса можно без них, и вот, оказывается, можно.
Сомнения рассеялись спустя минут десять. Гермозатвор поднялся, в помещение вошла неброско одетая сеньора в гражданском, с какой-то типовой прической и незапоминающимся лицом. Да-да, всё в точности, как говорю – в её внешности не было ни одной детали, за которую можно было бы зацепиться. Даже голых коленок, как у некоторых.
- Скучал? – улыбнулась она мне, прошла мимо и села на противоположный стул.
- Не успел, - признался я.
- Хорошо, тогда начнем. Итак, меня зовут подполковник Лопес. Предмет называется «Особые способности». В данный момент моя задача сделать так, чтобы ты понял, чего именно мы будем касаться на занятиях, как именно работать и какие цели ставить.
Она сделала паузу, а я в этот момент проговорил про себя её имя. «Подполковник Лопес»!..
Лопес - самая распространенная латиноамериканская фамилия на Венере. Чуть ли не каждый десятый на планете – Лопес. У русских есть её аналог – «Иванов». Причем, аналог не столько по частоте встречаемости, сколько по вкладываемому в неё гэбистами смыслу. Например, фраза «Здравствуйте, подполковник Иванов…» в далекой бывшей метрополии означает, что тобой заинтересовались органы. Об этом рассказывала мне мама, дочка ссыльного польского националиста, который всю жизнь был под наблюдением сначала российских властей, а после Войны – латиноамериканских. Оккупировать-то сектор «имперцы» оккупировали, но проблемных личностей, доставшихся «в наследство», держали на всякий случай под присмотром. Так что мама знает эту кухню, пускай и не застала саму Войну и оккупацию. То есть, фраза «подполковник Лопес» просто напросто означает принадлежность к не любящим афишировать себя структурам. И в сочетании с внешностью и одеждой, подходит ей идеально.
- Всё рассмотрел? – улыбнулась она, заметив мои копания.
- Так точно, сеньора, - отрапортовал я, но «вразвалочку», не вытягиваясь. Она же не по форме!
- Поделишься выводами?
Я поделился.
- Всё правильно, не буду скрывать. Но есть одно «но». Органы, Хуан, тоже разные. Есть те, кто на виду. Есть те, о ком все знают, что они есть, но понятия не имеют, кто именно там работает. А есть такие отделы, которым не стоит даже светиться своим наличием. Те, о которых ходят только слухи, и чем сказочнеё, чем вымышленнеё они звучат, тем лучше.
- Возьми повязку. – Она кивнула на серый кусок ткани. – Завяжи себе глаза.
Я повиновался.
- Видно что-нибудь?
- Никак нет, сеньора!
- Сколько пальцев? – Я почувствовал, как она вытянула руку, что-то показывая ею у меня перед лицом. Но, естественно, что именно, увидеть не мог.
- Не знаю, сеньора.
- Хорошо, сними. А теперь одень мне. Давай, давай, не стесняйся! – подбодрила она и снова улыбнулась.
Я встал, обошел её, надел. Проверил, чтоб повязка хорошо ложилась на глаза.
- Готово!
Она отодвинула меня, встала, и, как есть, с завязанными глазами, взяла с пола винтовку.
- Возьми в руки тарелки.
- Что? – не понял я. Но тут же подхватился и взял стопку тарелок, держа перед собой. Она тем временем потрясла гранулы - проверила на звук, вернула магазин на место и активировала рабочий механизм. Сняла с предохранителя.
- Кидай. По одной.
- Куда? – не понял я и посмотрел вокруг.
- Куда хочешь.
Интересное кино! Ну что ж, раз человек просит…
Первая тарелка полетела в угол, в сторону от стола, возле которого мы стояли, подальше от двери. Сеньора Лопес вскинула игломет и нажала гашетку. Почти в центре тарелки появилась небольшая дырка. Пардон, отверстие.
- Ещё.
Я повторил. Вторая тарелка, как и первая, приземлилась в виде дуршлага эконом-класса.
- Кинь несколько, подряд, в разные стороны. Только не на одну линию с собой, - ухмыльнулась она.
Я поежился, но сделал требуемое. Бросил несколько тарелок, веером, в разные стороны. Она вскинула оружие и нажала гашетку ещё несколько раз, водя дулом. Все тарелки оказались поражены. Иглы были выставлены на малую скорость и низкую тепловую энергию, потому оставляли в пластике достаточно большое отверстие, чтоб его можно было увидеть издалека.