Страница 6 из 12
Что можно отнести к внешним и внутренним условиям интеллектуальной деятельности журналиста?
К внешним условиям мы отнесем не только те непосредственные события, с которыми имеет дело журналист, но и среду его обитания. Продуктивность интеллектуальной деятельности зависит от условий труда, от микроклимата в редакционном коллективе, от внешних творческих установок, наконец, в целом от социальной среды. Мыслит не мышление, а человек, включенный в различные жизненные ситуации и приобретающий в ходе данного взаимодействия новый опыт.
К внутренним условиям интеллектуальной деятельности отнесем мотивы и интересы, творческие установки и стереотипы восприятия. В силу того что мыслительные процессы могут проходить на неосознаваемом уровне, решение некоторых задач приходит на интуитивном. Такие мгновенные озарения принято называть инсайтом.
Психологи отмечают, что на различных стадиях мыслительного процесса неизвестное, но постепенно прогнозируемое индивидом искомое возникает, формируется, развивается и фиксируется в виде очень нечетких, как бы диффузных, недизъюнктивных и под конец все более дифференцирующихся образований, которые принципиально отличаются от заранее и непосредственно данных промежуточных и конечных состояний, необходимых для обратных связей.[39]
Промежуточные и конечные состояния мышления возникают только в процессе решения конкретной мыслительной задачи со многими неизвестными. При этом «неизвестность нового означает, что оно выходит за пределы прошлого опыта индивида».[40] Мышление журналиста будет находиться на промежуточном уровне до тех пор, пока не будут найдены ответы на существующие вопросы; новая информация, раскрывающая суть изучаемого явления; факты, подтверждающие или опровергающие предварительные гипотезы и версии; рассказы очевидцев события и многое другое. Конечно, в начале мыслительного процесса искомое может предвосхищаться, прогнозироваться, но значит ли это, что мышление достигло своего конечного состояния? Наверное, нет, потому что мыслительный процесс завершается решением конкретной задачи.
Впрочем, сегодня существует такое убеждение, что мыслительное решение задачи можно заранее определить через прямое и непосредственное отношение к такой «конечной ситуации», или «конечному состоянию» мышления.[41]
Например, Рейтман строит классификацию проблем с учетом трехкомпонентной структуры задачи:
1) начальное состояние;
2) конечное состояние;
3) операция, преобразующая начальную ситуацию в конечную.[42]
Относительно данной классификации выходит, что уже на начальной стадии осмысления задачи журналисту необходимо определиться с темой, замыслом и жанровым воплощением будущей публикации. Здесь «начальное состояние» мышления непосредственно сопрягается с «конечным». В этом случае журналист может четко представить свои дальнейшие действия в незнакомой ситуации, лучше ориентироваться при сборе информации и т. д.
Операция, преобразующая начальную ситуацию в конечную, будет означать уточнение журналистом первоначального замысла произведения.
Продуктивность мыслительных операций во многом зависит от умения правильно мыслить.
Практика правильного и доказательного рассуждения требует от журналиста знания логических законов, владения различными способами убеждения, умелого использования различных видов аргументов (эмпирических и теоретических), навыков ведения споров и т. д. Все эти вопросы хорошо освещены в литературе по логике. Как справедливо отмечает А. А. Ивин, «…понимание принципов мыслительной деятельности – одно из самых ценных наших знаний. Оно делает ум максимально точным и ювелирно тонким в своем анализе, беспощадным к фальши и нелогичности, неизменно последовательным в своих выводах».[43] Но вряд ли учебники по логике помогут журналисту, если он не будет работать сам над совершенствованием своих мыслительных и логических навыков. Подобного рода умения приобретаются и оттачиваются в повседневной практике рассуждения. Умный человек от глупого тем и отличается, что умеет думать о том, как он думает.
С точки зрения логики мышление связано с абстрактными процессами, происходящими в форме понятий, суждений и т. п. Как писал Г. В. Ф. Гегель, «логика есть наука о мышлении в формах понятия, а не о каких-то других „предметах“; „предметом“ логики становятся не вещи, а суть, понятие вещей».[44] Нас в данном случае интересуют не логические приемы создания понятий и суждений, а работа мышления как процесса движения мыслей.
Новая мысленная репрезентация формируется в мышлении путем преобразования информации, достигаемого в сложном взаимодействии мысленных атрибутов суждения, абстрагирования.[45] Происходит это за счет языка. Мысль только тогда становится выявленной, когда приобретает свою словесную оболочку. Поэтому «соотношение восприятия действительности с точно найденным образным словом является характерной чертой журналистского мышления».[46] Именно этим объясняется ведение многими журналистами записных книжек. Сюда, как правило, заносятся не только наиболее характерные детали наблюдаемого события, но и мысли по поводу увиденного, словесные образы предметов и т. д. Все это в дальнейшем поможет в формировании не только опорной мысли, но и темы журналистского выступления. Опрошенные нами журналисты отмечали, что мыслительная работа над замыслом произведения постоянно сопровождается различными словесными набросками мыслей на полях и т. д. И здесь мы видим неразрывную связь между мышлением и речью. Но тождественны ли по своему составу эти два явления?
Согласно рационализму природа мышления изначально предопределена языковыми и понятийными свойствами. «Произвольность и условность языковых (речевых, знаковых, символических и логических) средств способствуют радикальному отделению мышления от перцепции. Мышлением можно называть лишь то, что выражено средствами языка и логики».[47] Здесь, как видим, подчеркивается нерасторжимая взаимосвязь между мышлением и языком. Считается, что язык возникает одновременно с сознанием и мышлением. Будучи чувственно воспринимаемой оболочкой мышления, «язык обеспечивает мысли человека реальное существование. Вне такой оболочки мысль недоступна для других. Язык – это непосредственная действительность мысли».[48]
Мышление и язык играют разную роль в жизни людей. «С помощью мышления, – пишет А. В. Брушлинский, – человек познает объективную действительность, а с помощью речи он общается».[49] Эти две реальности обладают своими специфическими функциями и законами.
Основная функция языка – коммуникативная, а мышления – познание как высшая ступень отражения, способ перехода от явления к сущности, нахождение нового в процессе решения проблемных ситуаций (задач).[50] Язык как система знаков подчиняется определенным правилам. Синтаксические устанавливают способы образования сложных выражений из простых. Семантические определяют способы придания значений выражениям языка.[51]
Мышление как способ познания, с одной стороны, подчиняется логическим правилам, а с другой – различным компонентам внутреннего мира человека, входящим в побудительную, регулятивно-смысловую, исполнительскую сферы личности.[52]
39
Там же.
40
Брушлинский А. В. Указ соч. С. 206.
41
См.: Там же. С. 212.
42
Там же. С. 212.
43
Ивин А. А. Логика для журналистов. М., 2002. http://www.iproft.ru/books/110540.html
44
Гегель Г. Наука логики: В 2 т. СПб., 1998. Т. 1. С. 29.
45
См.: Солсо Р. Л. Когнитивная психология. М., 1996. С. 423.
46
Бухарцев Р. Г. Указ. соч. С. 47.
47
Шилков Ю. Л. Психология мышления // Основы теории познания / Под ред. Б. И. Липского. СПб., 2000. С. 95.
48
Ивин А. А. Логика для журналиста. М., 2002. С. 3.
49
Брушлинский А. В. Указ. соч. С. 18.
50
См.: Кузин В. И. Социологическое мышление // Социология журналистики / Под ред. С. Г. Корконосенко. М., 2004. С. 118.
51
Ивин А. А. Указ. соч. С. 14.
52
См.: Дзялошинский И. М. Указ. соч. С. 189.