Страница 22 из 37
Черт.
Лейси сидит на кровати, выглядя в значительной степени взволнованной, в то время, как я спешно натягиваю на себя свою медицинскую форму, пока мое «почти опоздала» не превратилось «в точно опоздала». Все полагают, что именно интерны находятся под большим давлением, но это не совсем верное представление. В такой же степени можно испытывать трудности, когда ты переходишь в ординатуру, если ты не успеваешь в своей работе. И опоздания тут совершенно не приветствуются. Особенно, когда это исходит от двадцатишестилетней женщины, которая нуждается в том, чтобы присматривать за кем-то на своей работе.
Я успеваю на смену, к счастью вовремя, и осматриваю пациентов, которых приняли во время моего выходного дня. Проколотое легкое, врожденный порок сердца, сепсис. Сегодня все случаи достаточно серьезные. Настолько серьезные, что я провожу с каждым из пациентов приличное количество времени, оценивая прогресс в их состоянии и заполняя необходимые бумаги для их карточек и назначения лекарств. В полдень, я, наконец, получаю шанс, уединится в кабинке уборной и написать Зету.
Я: «Твои дружки преследовали меня до работы этим утром».
Проходит минута прежде, чем телефон издает вибрирующий звук в моей руке.
Зет: « Что произошло?»
Получено 12:38
Я: «Ничего. Они просто ехали за нами. Припарковались снаружи. Что ты имеешь в виду под своим «что произошло». Что что-то может произойти?»
Зет: «Сомневаюсь»
Сообщение получено 12:51.
И затем...
Зет: «Ты в порядке?»
Сообщение получено 12:51.
Я должна написать ему правду: «нет, я не в порядке!» Но это бы не помогло мне добиться конкретной цели. Плюс, по какой-то причине, я не хочу казаться слабой перед ним. Если я признаю, что я напугана его дружками-головорезами, тогда признаю, что я боюсь и его. А я никогда не признаюсь в этом. Он прекрасно знает, что я боюсь, но я никогда не признаю этого лично. В то время как я нахожусь в процессе набора длинного, грубого сообщения, которое адресовано ему, мой телефон начинает звонить в моей руке. Я отвечаю, хмурясь.
— Что?!
— Ты не ответила. Когда кто-то спрашивает у тебя в порядке ли ты после того, как ты сказала им, что за тобой следят, обычно хорошим тоном считается подтвердить, что ты все еще жива, — отчитывает он меня своим низким, хриплым голосом.
— Я как раз отвеч... ахх! — Я даже не утруждаюсь договорить до конца. — Ты можешь сделать что-то с этими парнями, которые сидят снаружи больницы и едят пончики?
— Ничего. — Его голос звучит ровно и безразлично
— Что? Это парни твоего босса, ведь так? Разве ты не должен ладить с ними?
Это смешит его — хриплый звук, который поддразнивает мой слух и заставляет меня испытывать дрожь по всему телу.
— Мы предпочитаем не путаться друг у друга под ногами. Чарли больше по душе такое положение вещей.
— И что ты мне прикажешь делать, когда они последуют за мной, после смены в больнице? — спрашиваю я. Мысль о том, чтобы направиться домой и сидеть в большом доме на холме только с Лейси в качестве защитника не очень-то и обнадеживает.
— Ты будешь в полном порядке, — говорит он мне. — Парни присматривают за тобой. И, кроме того, они просто наблюдают. А если они ворвутся в твой дом, просто пырни их ножом.
— Пырнуть ножом? — Я открываю рот, пребывая в состоянии шока.
— Я не собираюсь бросаться с ножом на людей!
— У тебя есть пушка?
— НЕТ!
— Значит, ты не сможешь вместо этого их просто пристрелить, так?
Я потираю переносицу между указательным и большим пальцами, опускаясь, чтобы присесть на закрытую крышку унитаза.
— Зет, ты можешь, пожалуйста, вернуться так скоро, как только у тебя получится. Пожалуйста.
— Кто угодно мог бы подумать, что ты нуждаешься во мне, — говорит он низким, пропитанным нежностью голосом. Я вновь ощущаю мурашки. По всему телу.
— Нет, не нуждаюсь!
— Ну, зато я нуждаюсь в тебе. — Тембр его голоса отражает такой звучание, которое я никогда не слышала прежде, он низкий и грубый, что все мое тело в один миг начинает пылать. — В следующий раз, когда увижу тебя, я познакомлю тебя с несколькими вещами из сумки. Я становлюсь чертовски твердым только об одной мысли об этом. Бл*дь. В сумке есть одна «игрушка», которая, как мне кажется, придется тебе по вкусу так же, как и мне.
Он говорит о ноже; я знаю, что именно его он имеет в виду. Я тяжело сглатываю, качая головой, стараясь прогнать образы нашего последнего раза, когда он использовал его на мне. Но он делает это практически невозможным продолжая говорить.
— Я хочу скользнуть своими ладонями по твоим бедрам, Слоан. Я чертовски хочу сорвать твою одежду и заставить тебя дрожать всем телом. Я хочу впиться пальцами и зубами в твою кожу, и заставить тебя выкрикивать мое имя. Ты хочешь этого тоже, ведь так?
Холодный пот выступает на моем теле, заставляя мою кожу покрыться мурашками. Я визуал. Вам достаточно только сказать мне, и я уже представляю это в своей голове — и в этот самый момент, я представляю, как огромный член Зета напряженно вжимается в его джинсы, умоляя о том, чтобы ему позволили вырваться на свободу, чтобы пошалить. Я прочищаю горло, кашляя и прикрывая глаза.
— Абсолютно невыполнимо желать этого прямо сейчас.
— А что если я сейчас устрою для тебя кое-что, от чего ты будешь кричать? — Его голос становиться еще ниже, практически переходя на шепот. Это оказывает волнующее ощущение на меня. — Где ты сейчас находишься? — спрашивает он.
— В туалете.
— Кто-нибудь есть рядом с тобой?
Заданный им вопрос кажется совершенно разумным. Вопрос, который бы вы задали, если бы обсуждали главарей мафии, преследования и возможный вариант нападения на людей с ножом. Я опускаю голову, смотря под смежные кабинки. Нет никаких ног. Никто не стоит у раковин.
— Нет. Никого нет рядом, — подтверждаю я.
Но с его следующими словами становится абсолютно очевидно, что он совершенно не волнуется о том, что люди подслушают информацию о его боссе или же о его убийцах.
— Отлично. Опусти свою руку к себе в штаны для меня, злая девчонка.
— Что?
— Сделай это. Опусти свою правую руку в свои штаны для меня. Я хочу слышать, как ты кончаешь.
— Я не собираюсь мастурбировать в общественном туалете, приятель! И ты слетел с катушек, если думаешь, что я буду делать это. — И вот я опять называю его приятелем. Так глупо. Зет издает приятный рык в трубку.
— Я не прошу тебя, Слоан. Я тебе, черт побери, приказываю. Потрогай. Себя. Сейчас. Же.
— Нет!
Зет, кажется, совершенно не готов к моему отказу.
— А сказала бы ты мне нет, если бы я стоял перед тобой?
Я задумываюсь об этом на мгновение, проигрывая в своей голове. Если бы он стоял передо мной в этой небольшой кабинке, я бы сделала все, что он бы велел мне. Я ненавижу признавать это. Я не произношу ни слова, что заставляет его рассмеяться.
— Давай заключим сделку, — говорит он, тяжело дыша в телефонную трубку. — Если ты скользнешь рукой в твои не соблазнительные медицинские штаны, и ты не окажешься влажной для меня, тогда ты можешь смело положить трубку.
Он просто любит делать это — настраивать мое тело против меня. Но не в этот раз. Я издаю раздраженный звук в телефонную трубку, самодовольно ухмыляясь, потому что собираюсь доказать ему, что он не прав. Я могла бы просто сказать ему, что с меня хватит и надменно рассмеяться, когда положу трубку, но я знаю, что в каком-то смысле это не сработает. Ему известно это. И мне тоже.
— Ладно! — Моя рука скользит под резинку штанов, но не проскальзывает в трусики — нет нужды заходить так далеко. Улыбка сходит с моего лица, когда я понимаю, что я не только влажная для него, как он и догадывался, а мое влажное желание насквозь пропитало хлопковый материал моего нижнего белья.