Страница 8 из 41
- Пётр пошёл на Лапинский покос не вместе с нами, а другой дорогой и пропал. - Рассказывал егерь. - Может быть, на него раненый медведь напал или Пётр наткнулся на браконьера? Давай переправимся на тот берег, и ты на машине довезёшь нас до места, где мы разошлись с Плешковым. Оттуда и пустим собаку по следу. У Сергея Васильевича добрая собака, обязательно найдёт Петра. Там он где-то? Если бы с ним ничего не случилось, то сейчас они с Лапиным его бы покос докашивали. А если бы труханул Петр, то добежал бы без оглядки до парома, или по тропе бы ударился за нами. Это же легко просчитать лейтенант. Заводи машину и на паром, а то, как бы тебе позже рапорт начальству не пришлось писать челобитный. -
Поиски Плешкова, как тайно от всех предполагал Сергей Васильевич, ничего не дали. Собаки дали понюхать Петькину вещицу и Палетка резво потянула поводок, увлекая поисковиков по дороге, но метров через двести взвизгнула испуганно и кинулась под ноги к хозяину.
- Что медведя почуяла? - Спросил участковый.
- Она не боится медвежьего следа и самого медведя не боится. Тут кто-то другой след оставил. Не тот ли это зверь, который скот по деревням рвёт? - Предположил Сергей Васильевич, а у самого заскребли кошки по душе.
- Так собаки-то, зачем его бояться? Зверь он есть зверь. Коль медведя не боится, то и рысь не испугается.
- Ты разве не в курсе старлей, за осень и это лето этот дьявол уже пяток собак загрыз, причём самым жутким образом. Некоторых пополам разрывал, словно Тузик грелку, вот они его и бояться. У собак своё сарафанное радио существует, они про этого зверя не хуже людей давно всё знают.
- Собаки-то знают, а людям ничего не известно про то, кто это беззаконие творит. Вот ведь в чём основная загвоздка? -
Палетка - собака Лапина понимая происходящее, так и не отошла от хозяина, жалобно повизгивала и просилась в машину.
- Дорога сухая и поэтому след зверя и самого Плешкова определить невозможно. - Сказал егерь.
- Мы здесь ещё утром прошли и ничего не обнаружили. Так до Петькиного покоса и дошли. Там его тоже не оказалось. - Констатировал Лапин и внимательно посмотрел на мужиков. Он никак не мог понять, почему егерь не упомянул в своём рассказе о звере и теперь мучительно решал идти или не идти их группе на покос. Наконец выдавил из себя, отводя взгляд от участкового.
- Надо на мой покос подняться и по восточной тропе пройти. Может быть, там собака возьмёт след Плешкова, тогда будем знать, что он спустился на трассу. Ты Егор езжай на машине вниз и жди нас у старой известковой ямы, мы как раз к ней спустимся. Ты знаешь это место, там ещё непролазные заросли крыжовника раскинулись по левую сторону каменоломни.
- Согласен, только давайте ещё раз на Плешковскую делянку съездим, может быть, он уже там вовсю косит траву, а мы тут его по всей тайге ищем. - Предложил милиционер. Егор уже вошёл в роль блюстителя правопорядка и принял командование на себя. Поведение охотничьей собаки Лапина его насторожило, какая-то мутная тревога поселилась в голове участкового он, наконец, понял, что с Плешковым действительно произошло что-то из ряда вон выходящее.
Так и поступили. На машине за пять минут доехали до покоса, но Петра там не было. Потом вернулись вновь на развилку там и разделились. Лапин с егерем пошли проверить восточную тропу, а лейтенант с помощником егеря спустились на берег, чтобы дождаться их у старой ямы для выжига извести.
Егерь и Сергей Васильевич с собакой спустились по горной тропе без особых происшествий. Собака только на покосе шарахалась от следа зверя и с тихим визгом жалась к ногам Лапина. Мужикам стало понятно, что Палетка боится запаха страшного существа, которого они видели ранним утром на выкошенной поляне.
- С собакой не найдёшь этого дьявола. Видишь твоя Палетка, словно с ума сходит, когда чувствует запах страшного зверя. Это говорит только об одном, собака знает, чей это запах и очень пугается существо его оставившее. -
Когда мужчины стали спускаться по тропе, собака немного успокоилась и стала обнюхивать каждый камень и кустик, стараясь учуять запах Плешкова или монстра которого она так пугалась, но до самого низа ничего не обнаружила.
Отряд вновь соединился и после короткого совещания Дворников решил вернуться в деревню и сходить в дом Плешкова.
Переправившись на правый берег, мужики все вместе поехали к избе Плешкова.
Калитка во двор Плешковского дома никогда не запиралась и здесь никогда не жила собака. Сам дом был закрыт на простенький замок и угрюмо поблёскивал чистыми оконными стёклами.
- Надо ждать. - Сказал лейтенант. - Вы все расходитесь по домам, а я сам лично проконтролирую ход дальнейших событий. Кто-то же должен появиться в доме, тогда и решу, что делать дальше.
- Ты кого тут ждать будешь? - Спросил Сергей Васильевич. - Всем известно Плешков третий год живёт в одиночестве. Его жена Маруся померла в верховьях Енисея в доме своих родителей, говорили, она сильно болела какой-то падучей болезнью.
- Да знаю я, что Пётр один живёт, и коровы у него нет и непонятно, зачем он покосом стал заниматься?
- Сено он договорился стариком Блиновым продать, у тех уже силы нет, покосом заниматься, а корова у них хорошая, жалко продавать скотину на сторону, она у них уже пятнадцать лет живёт.
Блиновы когда-то жили в той же деревне в вершине Енисея, в которой родился Плешков. Родственники Петра брат и тесть там живут и сейчас.
- Ладно. Я разберусь с Петром, а сейчас по домам расходимся. - Дал команду участковый. - Этот плешивый попляшет у меня, как только появится в родных пенатах. Если конечно вы уважаемый Яков Фёдорович рассказали мне всё, что произошло утром на горе Мраморной с точностью на сто процентов. Можете идти к своей лодке, ваш помощник уже заждался.
- Тут конечно пока не милицейское дело, но про зверя я умолчал. Ты же в курсе о пропаже скота и собак в окрестных деревнях лейтенант. Не знаю как, но мне кажется, браконьер, что петли расставил по тропам вдоль ручья Тёмного, как-то связан с неизвестным лютым зверем. Я показывал тебе след огромной рыси вперемешку с медвежьими отпечатками к этому надо отнестись серьёзно и наконец, покончить с тварью, которая губит домашних животных. Мне придётся завтра ещё раз приехать и осмотреть все другие тропы, может быть, что-то нарою объясняющее беспредел и охотников опросить надо на предмет узнавания петель и попытаться выудить, что они думают по поводу неуловимого зверя. - Егерь так и не решился сказать участковому, что они видели страшную сущность на Мраморной горе.
- Ладно. Делай свою работу и ко мне зайди, чёрт знает, что за ночь ещё случится? - Согласился с егерем Егор, проворно сел в облезлый милицейский автомобиль и укатил в сторону своего крохотного офиса на краю деревни.
Плешков так и не объявился, однако в девять часов утра к воротам его избы подошли два человека. Одним был Сергей Васильевич Лапин, вторым был мужик годов шестидесяти в обветшалой одежонке, но крепкий в плечах и с сильными руками. Это был Фадей Сорокин всем известный старообрядец с верховьев реки.
Когда-то его дочь Маруся жила в церковном браке с хозяином дома. С женщиной произошло несчастье и виной тому, был всеми предполагаемый оборотень. С тех самых пор, как преставилась Мария, в голове Сорокина поселилась мрачная философия. Он пытался разложить по косточкам все перепити и превратности собственной жизни, соизмеряя их с верой во Всевышнего. Постоянно выцарапывал из неожиданно возникшей философии хоть какое-то рациональное зерно, подразумевая, что понимание исходит из всего происходящего с ним, его детьми, да и всеми окружающими. Окружение Сорокина было немногочисленно и от этого становилось как-то легче и свободней в суждениях. Он рассуждал о человеческом племени с колокольни собственных знаний общежития и социологии, по-дилетантски, но смело и решительно. Однако с каких-то пор его стали одолевать мысли не только о человеческом бытие, но и о божественном промысле. Сорокин понял, наконец, что философские рассуждения о боге, всегда приводят к рассуждениям о демоническом начале в природе. К категории демонического он относил дьявола - застрельщика любой мистики, разного рода нечисть, а так же оборотней вампиров и азиатских духов природы - как злых, так и нейтральных по отношению к людям. Он и сейчас, оказавшись у ворот знакомого дома, размышлял о том же. В его памяти всплывали картины страдания, безвременно ушедшей на тот свет дочери, её сбивчивые речи о страшном преследователе зверочеловеке, который, как ей казалось и есть причина толкающая душу и тело к смерти.