Страница 7 из 28
Установившийся порядок жизни на тихом Дону рушился. У войскового правительства сил для наведения порядка на железных дорогах не находилось. Такой ситуацией воспользовались большевистские Советы, настраивавшие массу самовольно покидавших окопы фронтовиков против «контрреволюционного» Дона и казачества в целом.
Атаман Каледин обратился за помощью к генералу Алексееву. Тот распорядился выделить в распоряжение Донского правительства необходимое число добровольцев для несения патрульной службы на железнодорожных станциях. Причем под контроль брались не только станции Дона, но и ближайшие к его границе узловые станции. Патрулями командовали казачьи офицеры.
На станциях Дебальцево и Иловайская произошли первые столкновения с толпами вооруженных дезертиров, среди которых было много пьяных людей. После этого порядок на железнодорожных станциях все чаще стал наводиться силой оружия, а не угрозой его применения. В таких столкновениях гибли белые волонтеры – офицеры и юнкера. Калединские казаки в ответ стали создавать белые партизанские отряды, которые совершали налеты на станции окраин Донецкого угольного бассейна, где скапливались эшелоны с фронта.
6 декабря в Новочеркасск прибыл переодетый в простого мужика, беженца из Румынии, ожидаемый всеми генерал от инфантерии Л. Г. Корнилов, еще один Верховный главнокомандующий России в мировой войне. Для добровольцев, в своем большинстве «корниловцев», приезд «народного героя» стал настоящим событием.
После прибытия Корнилова стало ясно, что между ним и Алексеевым существуют противоречия. По своему характеру они мало подходили друг другу. Тот и другой, имея за плечами опыт Верховного главнокомандования в Первой мировой войне, были готовы возглавить Белое движение. Закрытые совещания генералов и оказавшихся в Новочеркасске общественных деятелей из столиц, думских политиков (атаман А. М. Каледин на них не присутствовал) только обостряли эту проблему.
На совещаниях решался основной вопрос существования, управления и единства Алексеевской военной организации. По существу, весь вопрос сводился к определению роли и взаимоотношений двух полководцев – Алексеева и Корнилова. «Хрупкий еще организм» Алексеевской организации не выдержал бы удаления кого-нибудь из них: в первом случае (уход Алексеева) белая Добровольческая армия раскололась бы, во втором (уход Корнилова) – она бы развалилась.
Требовалось создания на российском Юге такого органа, который взял бы на себя правительственные обязанности. Такая форма «верховной власти» нашлась в виде «триумвирата» Донского гражданского совета: Алексеев – Корнилов – Каледин. На первого из них возлагалось гражданское управление, внешние сношения и финансы. На второго – власть военного. На третьего – управление Донской областью. Триумвират просуществовал всего месяц, до трагической смерти донского атамана.
Так первым командующим белой Добровольческой армии стал бывший Верховный главнокомандующий России генерал от инфантерии Л. Г. Корнилов. Его соратник Михаил Васильевич Алексеев, поступившись собственным самолюбием для пользы дела, не стал оспаривать у своего популярного единомышленника высшую власть над армией, им же созданной.
Алексеев, будучи уже больным, в возрасте человеком, участвовал в тяжелом для белых добровольцев 1-м Кубанском («Ледяном») походе. Перед этим он написал родным письмо, в котором читаются такие строки:
«Мы уходим в степи. Можем вернуться только, если будет милость Божья. Но нужно зажечь светоч, чтобы была хоть одна светлая точка посреди охватившей Россию тьмы…»
После гибели своего соратника генерала от инфантерии Л. Г. Корнилова во время неудачного штурма Екатеринодара Алексеев подписал приказ о назначении новым командующим Добровольческой армией генерал-лейтенанта А. И. Деникина. Деникин вспоминал в мемуарах о том, как подписывался этот приказ:
«…От чьего имени отдавать приказ, как официально определить положение Алексеева? Романовский разрешил вопрос просто:
– Подпишите „генерал от инфантерии“… и больше ничего. Армия знает, кто такой генерал Алексеев».
Алексеев возглавил Особое совещание, выполнявшее функции правительства белого Юга России. На этом посту он много сделал для налаживания мирной жизни в освобожденных от красных южных областях, в организации пополнения белой армии и ее снабжения. Но к тому времени силы уже оставляли его.
Командование же Добровольческой армией всецело перешло к бывшему командующему фронтом А. И. Деникину, боевому соратнику погибшего Корнилова. С новым командующим и единомышленником Михаил Васильевич тесно сотрудничал до последних дней своей жизни. Деникин писал в мемуарах:
«Генерал Алексеев сохранил за собой общее политическое руководство, внешние сношения и финансы, я – верховное управление армией и командование. За все время нашего совместного руководства этот порядок не только не нарушался фактически, но между нами не было ни разу разговора о пределах компетенции нашей власти».
Перенапряжение духовных и физических сил в последние годы сказалось на состоянии здоровья зачинателя Белого движения. Один из самых известных полководцев и стратегов Первой мировой войны, генерал от инфантерии М. В. Алексеев, умер от воспаления легких 25 сентября 1918 года в Екатеринодаре и был со всеми воинскими почестями торжественно похоронен в усыпальнице Екатеринодарского Войскового собора. В тот же день генерал-лейтенант А. И. Деникин отдал приказ по Добровольческой армии, в котором писалось следующее:
«Сегодня окончил свою – полную подвига, самоотвержения и страдания жизнь Генерал Михаил Васильевич Алексеев.
Семейные радости, душевный покой, все стороны личной жизни он принес в жертву служения Отчизне…
И решимость Добровольческой армии продолжать его жертвенный путь до конца – пусть будет дорогим венком на свежую могилу собирателя Русской Земли».
В начале 1920 года, во время отступления Вооруженных сил Юга России, вдова генерала, Анна Николаевна, настояла перед белым командованием на том, чтобы прах ее мужа был перевезен в Сербию (Королевство сербов, хорватов и словенцев).
Ныне на Новом кладбище в столице страны Белграде стоит скромный памятник генералу от инфантерии М. В. Алексееву, Верховному главнокомандующему России в Первой мировой войне и зачинателю Белого движения. Надгробие украшает православный крест с одним только словом «Михаил».
Анненков Борис Владимирович
Обладатель знамени Ермака, не удержавший Семиречья
В истории Гражданской войны в России признано считать атамана Анненкова одной из самых кровавых фигур. Действительно, в тех событиях, в которых участвовал этот человек, человеческая жизнь значила немного, и репрессивные меры, в данном случае со стороны белых – колчаковцев, впечатляют воображение.
Анненков родился на Киевщине в семье отставного полковника, мелкого помещика (имение в 70 гектаров земли на Волыни) и потомственного дворянина Новгородской губернии. Матерью будущего белого атамана была цыганка, что и заметно отразилось на его внешности. Один из его предков, Иван Анненков, поручик лейб-гвардии Кавалергардского полка, известен как декабрист.
В 17 лет окончил Одесский кадетский корпус, еще через два года (в 1908-м) – московское Александровское военное училище (по 1-му разряду), готовившее пехотных офицеров.
Молодой офицер, однако, пожелал служить в казачьих войсках, и его настойчивая просьба была начальством удовлетворена. Служба началась в «именном» 1-м Сибирском казачьем полку Ермака Тимофеева. Вскоре он становится командиром сотни, познав все невзгоды действительной службы в знойном Туркестане. В полку он стал одним из лучших наездников.
За «примерную» службу в Семиречье сотник был награжден своим первым орденом – Святого Станислава 3-й степени. Другие ордена он получит за боевые заслуги на Русском фронте Первой мировой войны.
1-м Сибирским казачьим полком в те годы командовал полковник П. Н. Краснов, будущий генерал и командующий белоказачьей Донской армией. Он в таких словах вспоминал об Анненкове, будучи в эмиграции: