Страница 19 из 48
Кислякова вошла стремительно и рывком бросила сумочку на стол:
- Фу, еле отстояла очередь. Вы, я думала, не дождетесь.
- Нет, почему же, вот сижу, коротаю время.
- Ну и хорошо. Чайку выпьем? У меня и еще кое-что найдется. - Она лукаво подмигнула и рассмеялась. - Люблю, знаете, на ночь чего-нибудь выпить, вина хорошего, например. Спится крепче.
Кислякова поставила на плитку чайник, потом открыла буфет:
- Что же это вы ничего не ели? Не хотели? Бросьте, пожалуйста. А я думала, что военные нигде не теряются…
Она быстро сделала два бутерброда и один протянула Брянцеву. Он взял и взглядом пригласил ее сесть рядом. Кислякова откинулась на подушки, и Брянцев искоса поглядывал на нее.
- Лейтенант, вы альбом смотрели, скажите, когда я лучше была, сейчас или двенадцать лет назад?
Брянцев недоуменно пожал плечами.
- Трудно сказать; тогда вы, конечно, были моложе. Но дело не в этом, каждый возраст по-своему хорош.
- А вот еще одна, последняя… Я ее в альбом не вложила, фотография с браком.
Она вынула из ящика фотографию и протянула Брянцеву:
- Ну, как?
Фотография была аккуратно склеена из четырех обрывков, снимок сделан умело. Кислякова в летнем платье стоит у воды, спиной к заливу. Дальше какие-то строения. Интересно, где это? Это не дома, не сараи… Форты! Ну да, форты!
Брянцев вернул Кисляковой снимок и сказал:
- Хорошая фотография. А чего ж вы ее порвали?
- Да не я, муж. Я тоже ему говорила - хорошая, а он заартачился и порвал. Потом пошел пива выпить, а я собрала… Да, вы правы, здесь я действительно хорошо вышла.
«Ловко придумано, - заметил про себя Брянцев. - Снято почти всё, что требуется опытному разведчику. Но Кислякова, разумеется, и не догадывается ни о чем».
- Совсем недавно снималась, какой-нибудь месяц назад, - щебетала Кислякова, заваривая чай.
- А где же? Вид очень красивый…
- Не знаю. Ездили мы на машине, купались, загорали. Далеко отсюда, на побережье. Потом ещё пароходом как-то ехали, он тоже снимал. Но и те карточки не вышли. Качка помешала. У мужа аппарат с длинной трубкой был, знаете? Никак он меня в какой-то фокус поймать не мог.
Перед чаем Кислякова немного выпила, раскраснелась и добавила еще вина в чашки. Брянцев старался поддержать ее веселое настроение, пошутил насчет того, что нежданно-негаданно попал на выпивку, что у него хозяйка- дай бог каждому и он теперь живет, как на даче. Потом осторожно спросил:
- У вас, Мария Ильинична, своя фамилия или мужа?
- Мужа. Первого мужа.
- А у второго какая?
- Никодимов, Сергей Борисович… Да что вы, Константин Георгиевич, спрашиваете. Я теперь незамужняя, свободная. Пожалуйста, - влюбляйтесь.
- Куда уж мне. Экзамены сдавать нужно… А вы что, развелись?
- Кто его знает, - в ее смехе прозвучала горечь. - Объявление дали, а суда не было. Муж куда-то пропал, может несчастье какое-нибудь случилось. Там-то, в суде, его искали. Адрес, говорят, неверный. Не знаю, что и подумать…
Кажется, уже всё ясно. Брак этот - неспроста. Какая же цель? Неужели - объявление?..
А Кислякова продолжала:
- Недели две прожили хорошо. А затем стал скандалить. Это ему те нравится, другое… В общем, развелись.
- Ну, ничего, ничего, Мария Ильинична. Может, и найдется…
- Я бы снова его приняла, лишь бы цел вернулся.
Брянцев взял альбом и, показав на первую же попавшуюся ему фотографию мужчины, спросил:
- Это он?
- Нет… Обещал, но так и не дал своей фотографии. Ничего у меня после него не осталось.
- Да… Вам утром опять на дежурство? - перевел разговор Брянцев. Он снова заговорил о другом, пошутил, что скоро уже соловьи запоют и что от слёз цвет лица портится, и, видя, как Кислякова снова повеселела, через некоторое время встал - ему завтра надо заниматься, а от вина в голове шумит. Пожелав хозяйке спокойной ночи, Брянцев поднялся к себе.
На другой день он зашел в редакцию районной газеты, попросил подшивку, отыскал номер с объявлением и списал его.
В поезде, на пути в город, Брянцев внимательно перечитал объявление, но ничего особенного не заметил: «Никодимов Сергей Борисович, прож. Столбовая ул., 16, кв. 5, возбуждает дело о разводе с Кисляковой Марией Ильиничной… Дело подлежит рассмотрению в нарсуде 2-го участка Солнечногорского района».
До Столбовой улицы Брянцев доехал в такси, - ему не терпелось узнать, кто там живет: может, удастся найти этого проклятого железнодорожника. Брянцев был уверен, что это тот железнодорожник, который пришел в подвал с перевязанной рукой и сказал, что взорвал водокачку.
Пятая квартира в первом этаже. Брянцев увидел сперва потускневший, погнутый жестяной номер, а потом, ниже, возле самой ручки, длинную, поперек всей двери, скобу и замок. Он в недоумении постоял, затем спросил вышедшего из соседней двери мужчину в белом колпачке и переднике:
- Скажите, в пятой квартире… уехал жилец?
- Нет, тут никто не живет. Здесь кладовая нашего ресторана.
Брянцев вернулся на улицу растерянный. Из вестибюля ресторана он позвонил майору, но там никто не поднял трубку; позвонил дежурному, тот ответил, что майора нет, ушел с утра. Брянцев сдал гардеробщику фуражку и направился в зал. На повороте, там, где во всю стену вставлено зеркало, он остановился, оправляя китель, взглянул на свое отражение и… обомлел. К нему спиной стоял Курбатов и, смеясь в зеркало, смотрел на Брянцева.
- Товарищ лейтенант, как вы думаете, почему мы с вами здесь встретились? - тихо спросил майор, причесывая светлые волосы.
4
Они сидели за столиком, и Брянцеву казалось неправильным, что они вместе. Когда Курбатов вошел в зал, лейтенант еще немного задержался у зеркала, чтобы войти позже и сесть в другом конце, подальше от начальника. Но, проходя между колонн, он встретился взглядом с майором и понял: надо занять место рядом. Брянцев вежливо поклонился Курбатову и нарочито громко спросил:
- Здесь свободно?
И вот теперь они сидели вместе. Курбатов взял меню и внимательно его рассматривал. Брянцев закурил, всё еще пытаясь понять, почему, действительно, они встретились в этом ресторане и почему, спрашивая об этом, майор так загадочно улыбался.
В этот ранний час в ресторане было тихо. У буфета два официанта разговаривали с третьим, стоявшим за стойкой, и поглядывали на немногочисленных посетителей.
Брянцев начал вполголоса рассказывать о Кисляковой, но Курбатов прервал его и сказал: «Дальше! Почему вы пришли сюда?»- Брянцев объяснил, что он шел по адресу, указанному в объявлении, адрес неверный, и ему захотелось подумать о случившемся.
- Как фамилия мужа? Сергей Никодимов? Хорошо. Что еще в объявлении?
Курбатов, с видом завсегдатая этого ресторана, поводил пальцем по меню, потом, повернувшись к официантам, крикнул:
- Сергей!
Один из официантов обернулся на зов, поправил на руке салфетку и подошел к столику.
- Простите, вы меня звали?
- Да, Сергей, дайте нам, пожалуйста… - Курбатов поглаживал подбородок, словно раздумывая, затем поднял голову. Но официант опередил его:
- Простите, но я не Сергей.
- Разве? Вы не Сергей Никодимов?
- К сожалению, нет. Несколько дней назад у нас работал Никодим Сергеев, эта столики как раз обслуживал, но его уже нет. Вы ошиблись, уважаемый.
- Ах да, совершенно верно. Никодим! Правильно, Никодим! - будто бы вспоминая, воскликнул Курбатов, и рассмеялся. - И как это я забыл? Такой симпатичный товарищ был. Где же он?
- Не знаю. Уволился. Что прикажете?
Курбатов снова наклонился к меню и как бы невзначай задел Брянцева:
- Нам севрюгу в томате с грибами, а? Для начала…
- Пожалуйста. Две? - официант записывал. - Замечательная закуска, да мало кто берет, не знают, наверное. Деликатес!
Когда он отошел, Курбатов взглянул на Брянцева и подмигнул:
- Не боитесь, что отравят?
Они ели медленно. Подцепив на вилку упругий, хрупкий, словно из фарфора, гриб, Курбатов протянул: