Страница 7 из 44
Из рассмотрения явления бессознательного узнавания можно сделать еще один вывод. Если узнавание в обычном его понимании есть особая форма осмысленного восприятия, то это означает, что оно заключает в себе, хотя бы простейшие мыслительные операции. Но если бессознательное узнавание также является реальным психическим феноменом, то и оно с необходимостью должно включать в свою структуру мыслительные операции, осуществляющиеся исключительно в образах (сравнение и бессознательный вывод). Это приводит к принципиально важной идее о том, что в наследственной бессознательной сфере психики имеют место элементарные мыслительные операции. Следовательно, человеческое мышление имеет глубокие генетические корни.
Ценные идеи, способствующие углублению подобного понимания природы инстинкта, высказали известные психологи Уильям Мак-Дауголл и Йозеф Мазуркевич. Согласно этим авторам, инстинкт включает три элемента: гностический (или, по современной терминологии, познавательный, когнитивный), влечение и моторные компоненты. Эти элементы образуют одно целое[29]. Человеческие инстинкты отличаются от животных инстинктов тем, что в них двигательные акты не запрограммированы жестко. Имея в виду данное обстоятельство, С. Л. Рубинштейн писал: «Термин инстинкт целесообразно сохранить для обозначения реакций, в которых наследственно закрепленным является не только импульс к действию, но и структура самого действия. Инстинкт – это стереотипная наследственная реакция. К инстинктам в этом точном смысле у человека может быть отнесено лишь минимальное количество таких элементарных актов, как, например, сосание. Их роль в деятельности человека совершенно минимальна»[30].
Итак, в структуру инстинкта входят: влечение, познавательные элементы и движения. У человека жестко не запрограммированы только моторные компоненты. Поэтому называть ли человеческие инстинкты этим именем, или же иначе – это вопрос терминологический. Для психологической теории важнее всего то, что первые три из вышеуказанных элементов инстинкта являются психическими, следовательно, инстинкты – явления психофизиологические. Отсюда следует также, что психическое наследуется. Эти наследственные психические явления возникли и закрепились в генотипе в процессе филогенеза и антропогенеза. В онтогенезе под воздействием окружающих условий они частично проявляются, хотя могут и подавляться. Можно выдвинуть предположение, что наследственно запрограммированы также основные (обобщенные) схемы двигательных компонентов человеческих инстинктов, но они не проявляются достаточно отчетливо, потому что в процессе социализации (особенно в первые годы жизни ребенка) отсутствие какого-либо важного для организма фактора (например, пищи) ведет к психическому состоянию, в котором актуализированы влечение, познавательные процессы и система движений, направляемая первыми двумя компонентами.
Психология установила, что у высших позвоночных на структуру инстинкта значительное влияние оказывает научение. При этом изменениям подвергаются так называемые «побочные элементы» инстинкта – познавательные и моторные. На высших уровнях психической деятельности эти элементы становятся все более пластичными, способными к модификациям под влиянием опыта, преимущественно подавляются и социально корректируются именно двигательные проявления психической активности ребенка.
В свете всего сказанного вызывает серьезные сомнения распространенная точка зрения, согласно которой у человека наследуется только влечение. Можно, конечно, назвать человеческие инстинкты влечениями, но при этом всегда следует иметь в виду, что влечение в собственном смысле слова – лишь один из элементов инстинкта.
Если инстинкт состоит из перечисленных элементов, из которых самым устойчивым и почти неизменным является влечение (драйв), то можно утверждать, что в составе инстинктов человек наследует как образы, так и простые познавательные процессы, как уже сказано, бессознательное узнавание и вывод. А узнавание, в свою очередь, является результатом сравнения воспроизводимого и воспринимаемого образов. Даже если согласиться, что человек – «существо привычки», а не «существо инстинкта», то это вовсе не означает отрицания роли бессознательной сферы в общей вертикальной структуре психики человека.
Наконец, сделаем несколько замечаний о том, как понимают природу инстинкта в физиологической школе И. П. Павлова. Этот физиолог считал, что инстинкт – это сложная цепь безусловных рефлексов. Что касается навыков и разумного поведения, то это уже условные рефлексы.
Однако другие более трезвомыслящие исследователи еще в середине ХХ века начали сомневаться в верности подобных категорических суждений. Была высказана точка зрения, согласно которой «чистых» инстинктов, состоящих только из безусловных рефлексов, не бывает. Прав был физиолог К. М. Быков, который писал, что безусловные рефлексы как таковые бывают только при рождении организма; уже в первые месяцы жизни инстинкты человека и животных включаются в сложную систему безусловных и условно-рефлекторных связей. То обстоятельство, что условно-рефлекторные связи играют существенную роль в инстинктивной активности животных, было продемонстрировано экспериментально[31]. Причем считается, что именно благодаря «обрастанию» безусловно-рефлекторной деятельности условно-рефлекторными связями и возникает психическое отражение.
Надо помнить, что эта идея (с которой трудно согласиться) идет от Павлова, который считал, что критерием психического является отражение таких воздействий внешней среды, которые не имеют непосредственного биологического значения. Это крайне наивное утверждение, авторы которых по-видимому предполагают, что восприятия биологически значимых объектов не являются подлинно психологическими. Еще более наивным было утверждение, будто именно это – отражение биологически незначимых объектов – и является «единственно научным критерием» при определении психического[32].
§ 3. Инстинкты и познавательные процессы
Каково соотношение между инстинктами и познавательными процессами? Еще У. Джеймс в 1898 году, полемизируя с теми, кто отрицает наличие у человека инстинктов, утверждал, что они у человека не только имеются, но их значительно больше, чем у животных, и они так совершенны, что их работа не замечается. Затем к этим совершенно верным мыслям от добавил спорное утверждение о том, что инстинкты обрабатывают информацию и структурируют наше сознание. Благодаря такой совершенной и незаметной работе инстинктов поведение человека пластично. Эти идеи приняты в современной эволюционной психологии, где отмечается, что подобное нормальное поведение считается до такой степени «само собой разумеющимся», что, казалось бы, не требует объяснения. Это, конечно, не так[33].
Спорным же мы считаем утверждение о том, что инстинкт перерабатывает информацию. Нам представляется более правильным и соответствующим уровню современной психологии следующее представление, которое было предложено нами еще в 1980 году, а именно: 1) в структуре инстинкта нет самостоятельного аппарата переработки информации, хотя, как мы показали, имеются элементарные познавательные процессы (восприятие, сравнение и вывод); 2) инстинкты не сами перерабатывают информацию, а сообщают направленность познавательным процессам человека. Инстинкты создают определенные тенденции и влечения, под влиянием которых восприятие и другие познавательные процессы становятся направленными и избирательными.
Половой инстинкт направляет внимание человека на представителей противоположного пола, активизирует их восприятие, сравнение и оценку, приводит к решению о приближении к объекту, вызывает воображаемые ситуации встреч и удовлетворения потребности, вызывает речевые процессы и коммуникацию с партнерами и т. п. Все эти и другие познавательные процессы происходят благодаря активности специализированных частей головного мозга, которые служат потребностям инстинкта, но не входят в его состав в качестве блоков.
29
См.: Обуховский К. Психология влечений человека, с. 70–71.
30
Рубинштейн С. Л. Основы психологии. М., 1935, с. 383.
31
См. об этом: Шорохова Е. В. Проблема сознания в философии и естествознании. Москва: «Соцэкгиз», 1961, с. 95–96.
32
Шорохова Е. В., указ. соч., с. 96.
33
См.: Палмер Дж., Палмер Л. Эволюционная психология, с. 26.